Дресс-код для жены банкира

Глава 7

Пассажирами утреннего рейса в Стамбул были в основном турецкие строители, летевшие домой на длинный уикенд. Другую часть контингента составляли тусовщики, собиравшиеся в тур по ночным клубам района Бейоглу, с последующим выпариванием шлаков в хамаме. Золотая молодежь (бедные студенты, как выяснилось по ходу разговора, летают чартерами вместе с редеющим племенем челноков) обсуждала достоинства модных в Стамбуле отелей S — так власти города обозначают превращенные в гостиницы старинные оттоманские особняки.

Как выяснилось позднее, именно в таком нам и были забронированы номера. Трехэтажный миниатюрный отель, расположенный в проулке рядом с Голубой мечетью, с маленьким холлом с камином, игрушечным медлительным лифтом, который доставляет постояльцев непосредственно в комнату, где хозяин лично готовит завтрак — варит в кастрюльке яйца и заваривает чай, оказалось, был выбран лично Ольгой Арсеньевной, которая уже останавливалась здесь ранее. У нее имелся даже излюбленный номер в мансарде с видом на минареты мечети. Мы с Никитой разместились в номерах этажом ниже. Мой отделанный деревянными панелями номер с маленьким покрытым ковром диванчиком показался мне очаровательным. Никита, который на протяжении всего перелета прихлебывал виски из бутылки, купленной в магазине дьюти-фри, и впавший в итоге в тупое оцепенение, на красоту нашего жилища отреагировал равнодушно. Ольга Арсеньевна, видимо нашедшая с Жаровым общий язык и потому летевшая, в отличие от нас, бизнес-классом, была неприятно удивлена, увидев находившегося в состоянии мрачного опьянения типа, который должен был изображать молодого ученого.

— Надо бы накормить его кебабом да напоить айраном, это приведет его в чувство, — сказала свекровь, когда мы, собравшись в условленное время в холле и прождав некоторое время, поняли, что Никита к нам не спустится. — Вот уж не думала, чем кончится вся эта стамбульская история. Считала тогда, что просто оказываю любезность…

— А вообще это вы все придумали?

— Да, в некотором роде. То есть, когда Алексей… мне так его привычнее называть… спросил, куда бы можно было отправить надолго и без возни человека с греческой фамилией, я предложила, конечно же, Афины… Но у них там с визами все не просто, и как раз когда я стала оформлять письмо в консульство от университета с просьбой обратить внимание, то увидела эту фамилию Ипсилантов, и тут меня осенило. Это же Ипсиланти, стамбульский фанариотский род, они и в Румынии отметились, и в Молдавии, и в России, и в Болгарии, и в Греции, конечно, тоже. В Стамбульский университет по этой теме кто только не приезжает стажироваться: и религиоведы, и филологи, и политологи, искусствоведы, историки из всех этих стран. Там греческой фамилией не удивишь. Кроме того, в Турции для граждан России безвизовый режим — сел и поехал. Я еще тогда подумала, что все складывается просто невероятно удачно, потому что можно было оформить этого человека вольнослушателем… Мог бы и уму-разуму там слегка набраться, пообтесаться. — Ольга Арсеньевна перешла к своей излюбленной теме.

— Как же это он набрался бы ума, если языками наверняка не владеет?

— У кого есть желание, тот или язык выучивает, или другие способы находит решить проблему. Там же кафедра славистики имеется, помогли бы ему. Впрочем, что тут говорить… Идите вытаскивайте вашего друга из номера. — Она скорчила брезгливую гримасу.

— Почему же это вся грязная работа на мне? Я, знаете ли, тут тоже не по своей воле…

— А что же, прикажете мне, старухе, с этим амбалом возиться? — Свекровь с возмущением воззрилась на меня, но тут же расплылась в улыбке: к нам приближался хозяин с подносом, на котором стояли традиционные маленькие стеклянные чашечки с чаем. — Господин Ахмет, как приятно вновь вас видеть. Вы так добры, так заботливы, — заворковала она по-английски.

— Нет, это вы, мадам профессор, добры, вы опять выбрали мой отель. Это такая радость для нас, мы не заслуживаем такой доброты. — Хозяин немедленно включился в соревнование «кто самый любезный». — Ваш любимый сорт чая! — победоносно провозгласил он.

— Ах, не может быть! Вы даже про чай помните. Это невероятно, ведь у вас бывает так много гостей.

— Для нас каждый гость — золото, а такой гость, как вы, — господин Ахмет закатил глаза, — бриллиант! Надеюсь, ваши молодые спутники тоже всем довольны, — сказал он в заключение и, поняв, что мадам профессор не придумала, чем достойно ответить на тираду про бриллиант, откланялся.

— Приятный человек, — сказала Ольга Арсеньевна. — Я тут уже несколько раз останавливалась… До университета, правда, прогулка получается изрядная, но там поблизости все равно ничего приличного нет, а в кампусе жить некомфортно. Ну, идите же за Никитой, я уже тоже проголодалась, а нам еще на факультет нужно зайти.

— Может, оставим его здесь? — Тащиться наверх, колотиться в закрытую дверь очень не хотелось.

— А вдруг он сбежит? Как мы тогда будем выполнять нашу миссию?

Я вообще-то была удивлена, что Жаров к нам никого не приставил. В принципе, Никита мог взять и уйти, мы бы все равно его не удержали. А потом ищи-свищи его на стамбульских базарах. Такие же мысли посещали и Ольгу Арсеньевну:

— Я вообще не понимаю, как, собственно, мы будем искать этого злосчастного брата. Ну не водить же, в самом деле, вашего Никиту за руку по аудиториям. Это будет как минимум странно выглядеть, да и абсолютно бессмысленно.

— А что, когда я, слабая женщина, буду сейчас его выволакивать из номера, — это не будет странно выглядеть? Любезный господин Ахмет не будет шокирован?

Господин Ахмет тем временем, как по заказу, возник рядом с нами.

— Мадам профессор, к вам пришли, — провозгласил он, — ваш студент.

В дверном проеме возник щеголевато одетый высокий красавец брюнет.

— Госпожа профессор, добрый день! Вы меня помните? Я Ильхам, приезжал к вам по обмену Серебряный век изучать! — радостно воскликнул он на очень хорошем русском языке.

Ольга Арсеньевна воззрилась на красавца с некоторым удивлением.

— Рада вас видеть, Ильхам, но если честно… вы, видимо, очень изменились…

— У нас поток был большой, но из Турции только я один. Я вам на экзамене про «башню» Вячеслава Иванова отвечал, неужели не помните меня? Конечно, студентов у вас много, всех трудно запомнить… а я ваши лекции все помню. И как узнал, что вы приедете, подумал, наверное, помощь понадобится.

Интересный получается поворот! Чтобы Ольга Арсеньевна не запомнила такого феноменального типа, как этот Ильхам? Турок-красавец, специалист по Серебряному веку — это же, говоря словами господина Ахмета, бриллиант!

— Что ж, Ильхам, присаживайтесь, рассказывайте, как ваши дела. — Ольга Арсеньевна, видимо, испугалась, что парень обидится.

— Да у меня все хорошо. А вот вы… вы ведь сегодня в университет собираетесь, вам же помощь будет нужна, — взялся за свое Ильхам.

Тут меня осенило:

— Нужна, очень нужна. Наш друг заснул в своем номере, это на втором этаже…

Как я и догадывалась, это мое заявление нисколько не удивило Ильхама.

— Все понял, — быстро ответил он и направился к лестнице.

— Господи, а я-то уже решила, что у меня склероз. — Ольга Арсеньевна была обескуражена. — Неужели нельзя было прямо сказать… хорошо еще, что вы догадались.

— Потому и догадалась. Это же невозможно — забыть такого роскошного во всех отношениях…

— Но-но, не забывайтесь, моя дорогая, — строго посмотрела на меня свекровь. — Впрочем, с этим Ильхамом нам будет определенно легче, сейчас приведет в чувство вашего Никиту… — Она замолчала, прислушиваясь к тому, что происходит наверху.

Однако все было тихо. Через несколько минут по лестнице спустились Ильхам и Никита. Следов отчаянной борьбы не наблюдалось.

— Мы готовы! — объявил Ильхам. — Сначала идем в кебаб-салон, тут рядом.

— Ага, жрать хочется, — подал реплику Никита.

— А у нас время есть? — поинтересовалась Ольга Арсеньевна, которой, видимо, так не терпелось разделаться с заданием, что она не отреагировала на Никитину грубость.

— Это быстрый кебаб-салон, — успокоил ее Ильхам.

Заведение действительно могло по скорости обслуживания и пропускной способности поспорить с любым фастфудом. Клиента хватали прямо на улице, и выглядело это следующим образом. Внутри у окна стоял дежурный, у которого в руках, как оказалось, была веревка, соединенная с входной дверью. Стоило какому-нибудь зазевавшемуся субъекту поравняться с дверью, как дежурный дергал за веревку, дверь отворялась, и жертву буквально втаскивали внутрь. Далее без лишних слов клиента запихивали за столик и совали ему в руки меню. Пока тот оторопело пялился в листок, ему уже приносили комплексный набор, который, впрочем, и был единственным пунктом меню заведения. В него входили люля-кебаб, кусок лаваша, капустно-морковный салат, стакан айрана и блюдечко с соусом типа ткемали. Все отменно вкусное. Как только обслуга замечала, что клиент доел, ему в руки вкладывали счет и подталкивали к кассе, которая располагалась на выходе, и, пока тот расплачивался, за его столиком уже приступал к еде следующий.

С нами тоже проделали все необходимые манипуляции, с той разницей, что мы целенаправленно вошли в открывшуюся перед нами дверь. Во время трапезы Ольга Арсеньевна тонко соблюдала восточный политес и без устали демонстрировала свое восхищение.

— Все такое вкусное, такое свежее… И такое профессиональное обслуживание…

— У них тут бешеный трафик, так что ничего не залеживается. Даже если захотите несвежее, так его негде взять, — улыбался Ильхам.

— Что это за соус? В нем жир есть? — тем временем спрашивал мрачный Никита. — Культуристам можно только кетчуп!

— Вам, Никита, — не выдержала Ольга Арсеньевна, — нужно питать мозг, ешьте и не рассуждайте.

— У нас тоже многие увлекаются бодибилдингом, — явно решив задушить конфликт в зародыше, заявил Ильхам. — И часто тут кушают. — Он опять лучезарно улыбнулся. — Ну что, пойдемте дальше?

И мы двинулись по улице Диван, мимо знаменитого крытого стамбульского базара в сторону университетского кампуса, на месте которого, как рассказал по пути Ильхам, стоял когда-то печально знаменитый «Дворец слез», куда султаны ссылали вышедших в тираж жен и наложниц. История очень понравилась Никите, что не ускользнуло от внимания Ольги Арсеньевны.

— Гарем, к вашему сведению, не бордель, а в первую очередь инструмент укрепления династии, — строго заметила она.

— Но была же и вторая очередь, и третья, — заржал Никита, — а то зачем же им было строить этот отстойник…

— Ты, Никита, не понял: их ссылали сюда, когда султана свергали или он умирал, — взялся объяснять Ильхам. — Команда менялась, в общем…

Он не успел завершить объяснения, потому что тем временем мы вошли в мавританского стиля ворота, которые выполняют роль парадного входа в университет. Здесь Ильхам намекнул, что нам стоит разойтись, с чем мы с готовностью согласились. Таким образом, Ильхам с Никитой отправились в обход по каким-то укромным уголкам квартала, располагавшегося между кампусом и громадой мечети Сулеймание, а мы с Ольгой Арсеньевой пошли в гости к местным славистам.