Мир по обе стороны планеты

Глава 4. Комен. Маг воды

«А вдалеке слышишь грома раскаты?

«Страшно охота грозу посмотреть!»

Так почему же пошёл ты в солдаты,

Коли мечтаешь за бурей лететь?»

Из сказаний «Об охотнике за грозами»

— Эй! Ты живой?

Теплая живительная влага капала на лицо Комена крупными каплями, заливая глаза.

— Проснись, друг!

Парень пришел в сознание и непроизвольно выплюнул из себя остатки воды:

— Кхха-кхаа… Чт… Кхее… Что произошло?

Рядом на корточках сидел лопоухий мальчик, лет пятнадцати, с короткими тёмными волосами, но с сединой на висках. Мальчуган улыбался во весь рот:

— Да-а! Ты жив! Я тебя спас! Ай-да я! Ай-да моя водичка. Вот уж деда не поверит. Пошли скорее в дом, а то завтрак пропустим!

В голове только что пришедшего в себя молодого, слишком бледного для этих краёв парня, стоял гулкий звон. Он пытался вспомнить, что было до того, как очнулся лёжа на берегу. Мокрый тяжёлый песок сыпался отовсюду: и из складок штанов, и из мокрой накидки с капюшоном. Вытряхивая из ушей последние соринки и найдя в волосах ракушку, пришелец оглянулся по сторонам: песчаный берег простирался на сотни метров в каждую сторону, вырисовывая неровный полумесяц. Из песка то и дело торчали невысокие камни, на тех что побольше, мостились пухлые птицы с длинным и крючковатым носом, размером с курицу. В десятке шагов от воды на пологом склоне, усеянном зеленой травой, стояли тонкие деревья. В полотне травяного ковра то и дело колыхались на ветру голубые цветы.

— Кто ты? И где я? Кха… — слова давались с трудом, вода все ещё выходила из лёгких.

— Матеус я, а ты на песке разлёгся! Вставай давай, а то краб вернется. Я его водой смыл, а он уплыл и такой, раз и в землю закопался, — энергично жестикулируя тараторил юный спаситель.

— Какой ещё краб? Дай в себя прийти, я не могу встать, — голова все еще кружилась, при попытке подняться парень качнулся назад и плюхнулся в воду. — Ох, моя нога!

Матеус поправил красный платок на шее спрятав в него небольшой деревянный кулон.

— Какой-какой, красный, с толстым панцирем, что твоя нога. Я его неплохо так припечатал! Надо проверить, может я его убил? А тут гляжу — ты лежишь! — слегка переведя дыхание Матеус продолжил: — Я, между прочим, тебя спас, так что с тебя гемчик, а может даже два. Хотя, откуда они у тебя…

— Малец, ради Сола, объясни мне, пожалуйста, где я и как сюда попал. У меня жутко болит голова и я ничего не понимаю.

— Ради кого? Не знаю я, может ночью уснул на песке и пролежал тут до утра, а может твой корабль пошел на дно и тебя выплюнул океан. Вот что я точно знаю, что ты утопец, или как вас там, утопленник! Или нет… Ты же жив! Благодаря мне! А то, что ты головой стукнулся так это точно! У тебя вон в ухе кровь запеклась, да и губа вся разодрана.

В глаза бил яркий оранжевый свет, вокруг было морское мелководье. А может это даже океан. Он был таким тёплым, что сидеть в воде было уютно и приятно, и ноги обдавало приятной освежающей влагой.

Какое невероятное чувство, обычно соплеменники пришельца старались не находиться в воде дольше пяти минут, иначе от холода сводило мышцы. Ещё никогда в жизни парень не ощущал ничего подобного. Это новое чувство вселяло надежду, хотя все остальное, на первый взгляд, вызывало озадаченность. Вдалеке стояли деревья, с большими желто-оранжевыми листьями. В километрах в сторону суши виднелся силуэт двух горных вершин.

— Малец, — растерянно моргая сказал пришелец. — Как там тебя, ещё раз?

— Матеус, сокращенно Мат, а деда с бабушкой иногда Матиком называют, но теперь я взрослый уже и…

— Погоди-погоди, говори помедленней. Я неважно себя чувствую и мне, похоже, нужна помощь, — парень ощупал ноги и дойдя до коленной чашечки тихо выругался: — Агрх! Соловы потроха, как же больно! Совсем не помню, как я попал на… Это что, Корунен?

— Здорово же ты стукнулся, дядь! Какой еще Корунен? Вас там на этом Корунене что, совсем ничему не учат? Нет бы колено своё залечить, сидишь тут, глазами хлопаешь.

— Так как же я его вылечу, я не умею! Нужны годы, что научиться врачевать, а я ещё слишком молод. Позови, пожалуйста, помощь.

— А-ха-ха, молод он! Посмотрите какой здоровенный лоб! Мне всего тринадцать, а я, смотри, как умею!

Прямо перед изумлённым бедолагой из воды поднялось маленькое паровое облако, подлетело к нему и оросило дождем из толстых как слива шариков воды. С каждой такой каплей головная боль и тошнота отступали и ноющие ссадины уже не так досаждали, как раньше. От переизбытка эмоций молодой человек взвизгнул и ринулся со всех ног от необъяснимой природной аномалии.

— А-а! Убери это! Что, Сол тебя задери, это такое!? — сердце бледнокожего бешено забилось, но сознание после лечебного дождя действительно прояснилось.

— Ты и вправду болен. Пошли, утопленник, я тебя деду покажу.

— Стой, но как же я пойду, я же… — не успев закончить фразу парень понял. Он стоял в четырех метрах от тающей мини-тучки. Он скакнул на это расстояние в несколько прыжков. Ноги его были сильны и полны энергии, несмотря на то что минуту назад пришелец не мог подняться. При попытке вспомнить хоть крупицу о том, кто он такой, и откуда он прибыл в столь сказочный райский уголок в мозг тысячью иголок ударил страх. В голове вертелись лишь имена некоторых друзей или знакомых и силуэт великого кристалла, но как они связаны, и что произошло? Всё это ускользало глубоко в недра памяти.

Пришелец поднял взгляд, перед ним стоял озадаченный мальчик, но готовый в любой момент разразиться звонким жизнерадостным смехом. Вокруг что-то изменилось — это уже не дом. Оттенки цвета, температура, окружающее пространство, чувство чего-то нового, доселе неизведанного буквально вопило. И это «что-то» ему нравилось. «Выхода все равно нет, нужно идти с мальчиком, может быть память вернётся, когда я успокоюсь и приду в себя».

— Ну, веди, малец, и это… Спасибо за помощь. Расскажешь, как ты так? С тучкой?

— Коне-ечно! — зарделся Матеус. — А деревня тут недалеко, за пару дней доберемся.

— За ско-олько?

— Да шучу я! — озарив лучезарной улыбкой сказал мальчик. — она близко, как раз подоспеем к завтраку.

****

Гость с огромным удовольствием уплетал горячий рыбный суп с рисом и фруктами. Несмотря на довольно экзотическое блюдо, ранее не попадавшее в рацион пришельца, голод не оставлял времени для раздумий, желудок требовал подкрепления. Передав бедолагу на попечительство престарелому рыбаку по имени Гастод, Матеус выскочил из дома на улицу. Спешно работая челюстями, гость осматривал домишко, куда его привёл юный спаситель. Дом из нескольких комнат, больше похожий на хижину, был построен из толстого подобия бамбука, а крыша выстлана огромными листьями, о существовании которых гость никогда не подозревал. Отсутствие ставень на окнах и тонкая ткань, прикрывающая входные двери с обеих сторон домика, подразумевали не только круглогодичный тёплый климат здешних мест, но и невероятно высокий уровень доверия к жителям деревни. Это весьма удивило и озадачило гостя.

С улицы доносились крики мальчишки: "Плесь! Бам! Плюх! Как я его, а!"

— Играется, Матик, он у меня хороший мальчик, взрослый не по годам. Мать его рано ушла от нас, а за ней следом и отец… Бедняга… — нижняя губа дедушки Гастода подрагивала от произносимых слов. Правый глаз глядел на пришельца, а левый куда-то вдаль, его уже давно затуманила катаракта. — Ты ешь-ешь, но раз в моем доме оказался, то будь добр, расскажи, что с тобой произошло. Море вчера ночью было неспокойное, неужели кораблекрушение?

— Я все ещё пытаюсь вспомнить что случилось и не могу… Я не помню, чтобы путешествовал кораблём. Произошло что-то важное, но мысли разбегаются… Извините, — потупив взгляд в деревянную миску сказал парень.

— Не помнишь. А звать то тебя как, не забыл?

— Имя, кажется, не забыл. Меня зовут Комен. Отрывками я помню лица и имена друзей, но когда пытаюсь вспомнить больше — страдаю от головных болей…

— М-да! Так значит… Послушай, Комен, помочь я тебе не могу, ты уж не серчай. Но и выгонять я тебя не собираюсь, ничего плохого ты не сделал. Доедай и пойдем-ка к старейшине прогуляемся, глядишь чего вспомнишь, а коли нет, так спросим совета, как нам с тобой быть.

Комен выглядел озадаченным. Имя своё он вспомнил практически без труда. Ещё в памяти всплыло лицо Арконианы, но как к этому относиться было не ясно. Лик прекрасной женщины не вызывал никаких эмоций.

«Матеус сказал, что я не на Корунене, значит Евстрай, но приём был радушным, что редкость среди контингента милитаризированного острова. Очень странно».

— Спасибо за вашу доброту. Скажите, уважаемый Гастод, а как называется это место?

— Деревня то? А вон, видишь гору? — сказал дед, показывая в окно на верхушку ближайшей горы, скрывающейся за облаками. Пришелец кивнул.

— Ну так вот, это гора называется "Пик Гира". В честь легендарного предводителя Игнийцев, но это каждый ребёнок знает. Так вот, мы живём у её подножия. Есть ещё две горы: "Утес Нека" и самая высокая "Вознесение Вандерии", но все их называют просто Гир, Нек и Вандерия. Торговцы, что посещали нашу деревню говорили просто "деревня Гира", а мы и не жаловались никогда. Только торговцев этих уже столько лет не было…

— Но ведь на Евстрае только вулкан, — тихо произнес гость. — Ох, всё как во сне…

— И не говори, сынок, райское местечко! Крабов хоть отбавляй, фрукты растут так, будто сама Эллария помогает нам, одно плохо — вся молодежь ушла… Матеус последний из детей остался. Видишь ли, горы дают нам защиту, но и отрезают от внешнего мира, редкие торговцы приплывают к нам на плотах из-за косы. В основном за панцирями и мясом крабов, но и их добывать скоро станет некому.

— На плотах? За панцирями крабов? Эллария?! — оживился парень. — Вы думаете, что она существует?

Дед Гастод в удивлении раскрыл рот и вытянув руку ладонью вверх:

— Всю жизнь живу на Тефтонге и ни разу не сомневался, что она существует. Пошли-ка дружок, Вариллия напоит тебя настойкой фиалки трёхцветной. У тебя жара нет, случаем? Дай-ка проверю, — дед встал со стула и опираясь на стол подошел к Комену, чтобы потрогать его лоб. — Вроде не горячий, досталось же тебе, искатель приключений…

— Я в порядке! Извините… Это ваше дело, и я должен быть благодарен за гостеприимство.

Дед долго с грустной улыбкой смотрел на Комена. Здоровый глаз прыгал с лица на волосы, с волос на одежду и задержался на левой руке. Молодой альбос тоже невольно взглянул на руку и зрачки его округлились. Печати — гордость и сокровище Комена с самого детства, потухли, оставив лишь легкий след. Теперь они выглядели скорее как незаурядная и порядком выцветшая татуировка.

— Эээ, это, я могу объяснить! — сглотнув образовавшийся в горле ком сказал Комен.

— Не надо, сынок, меня не волнует твоё прошлое, тебе и так уже достаточно досталось. Только пообещай мне одну вещь, за это я стану относиться к тебе как к родному.

— Но… Как я могу пообещать что-то не зная о чем речь? — растерянно спросил парень.

— Не бойся, я ничего не стану требовать. Матеус, мой мальчик, помог тебе. Он мой внук, кроме него у меня почти никого не осталось. К тому же очень добрый и доверчивый парень, — Гастод подошел к ведру с чистой водой, зачерпнул и не спеша отпил. — Я прошу, чтобы однажды ты отплатил ему той же монетой. Пусть это будет через месяц, а может год, не важно.