Мир по обе стороны планеты

Глава 15. Комен. Семейная реликвия

«Надрываются псы, но идёт караван.

Как красив этот мир за порогом!

Парень наш смел, не боится он ран.

Истинно поцелованный богом!»

Из сказаний «Об охотнике за грозами»

Комен засветло проснулся с затёкшими шеей и спиной. То ли от того, что кровать и подушка, заботливо взбитая женой Ри, оказались слишком мягкие, то ли от того, что увидел во сне Найру с Касом. Сколько альбос ни ворочался на перине, вспоминая каменную постель, сон не возвращался. Разбудив Матеуса, пришелец пытался бесшумно покинуть таверну, но в попытках открыть металлический засов разбудил Ри и Арка. Здоровяк выскочил из спальни, размахивая дубиной, — очевидно ожидал увидеть грабителей, — и долго не мог сообразить, почему гостю приспичило уйти в такую рань.

Хозяин таверны не стал останавливать путников, а лишь молча протянул им пару лепёшек со вчерашним гуляшом и флягу с водой. Альбос сильно удивился выпечке, но с благодарностью принял подарок.

И теперь, свежим росистым утром пара приключенцев, не считая тушканчика, топали вдоль высокой душистой травы. Отбрасывая длинные тени в лучах восходящего Фолио, они поднимали пыль на пустом дорожном тракте.

Зевая и потягиваясь, Комен старался шагать как можно быстрее, чтобы прогнать сон. Тушкан шуршал где-то в траве, время от времени останавливаясь, чтобы перекусить тонким стебельком и запить трапезу кристально чистой бусинкой росы. Матеус плёлся рядом и тёр заспанные глаза. Не успел прийти в себя после резкого подъёма, еле волочил ноги и канючил:

— Постой, ну! Погоди, куда мы торопимся? — дёргал Комена за рукав куртки.

— Нужно торопиться. Этой ночью я снова видел Найру во сне, — Комен поморщился, постарался развеять неприятные мысли и, плеснув на руку немного воды из фляги, умыл лицо.

— Найра — это твоя жена?

— Нет, — сухо бросил альбос. — Мы просто друзья.

— А… почему тогда беспокоишься? Никуда твоя подруга не денется!

— Не твоё дело, Мат.

— Ну что ты завёлся, утопленник?! — юнец в очередной раз дёрнул товарища за рукав и еле устоял на ногах, когда альбос резким движением вырвал у него свою куртку.

— У меня есть имя! И хватит задавать глупые вопросы! Лучше бы я не соглашался брать тебя с собой.

— Но я же могу быть полезен! Ты совсем ничего не знаешь о Тефтонге…

— И что?! — грубо ответил Комен. — Может быть ты расскажешь, например, почему та громадина в гроте называла тебя хранителем?!

— Да я… э-э, не знаю…

— Я уверен, что твоя бабушка знает, что это за монстр, — отмахнулся альбос. — Она ничего не говорила о ящере со светящимися узорами?

— Нет… — задумался Матеус. — Хотя…

— Что “хотя”? Говори!

— Несколько раз деда рассказывал мне сказку на ночь о каком-то “Элементале”, — мальчик выделил интонацией последнее слово. — Он может сотрясти всю Элларию одним ударом хвоста. Я не знаю, что это значит — “Элементаль” и всегда представлял себе папу в доспехах и с большо-ой дубинкой, как у Арка!

— Не знаю, что может заставить трястись всю планету целиком, но на правду это не похоже. К тому же, та громадина, судя по её словам, не очень-то активна.

— Просто вспомнил, — пожал плечами юный маг. — И, это…

Матеус замялся и, глядя под ноги, пнул камушек, попавшийся на дороге.

— Комен, извини…

— Проплыли, — пришелец сделал вид, что оглядывается по сторонам, но на самом деле старался скрыть от юноши самодовольную улыбку. Мальчик тут же воспрял духом и стал скакать вокруг альбоса, сменив тему разговора:

— Комен, а расскажи, а как называется та земля откуда ты родом?

— Мы называем её Ионией, потому что в небе парит здоровенный кристалл — Ион Сол. “Сол” означает “светило”.

— Но ведь Иония, а не Солония. А что такое Ион? — спросил мальчик.

— Что-то на языке древних, я толком не знаю. Всю жизнь думал, Ион — это его имя.

— Древних… Как же вы поняли, что он Ион? Откуда узнали это слово?

— Изредка он разговаривает с избранными альбосами. Некоторые будто слышат его голос, и все как один твердят, что он называет себя именно так. Не забивай голову. Сол — штука бесполезная, светит как ваш Фолио, только никогда не сдвигается с места. Да жизненную энергию нашу сосёт, стекляшка проклятая.

Комен с омерзением закатал рукав и посмотрел на еле заметную пульсацию энергии в его некогда любимой печати жёлтого цвета.

— Странно это… Есть вот наша Эллария, — мальчик поднял одну руку на уровень груди ладонью вверх, а затем повторил жест второй рукой. — А есть ваша Иония, такая далёкая… А вместе мы — Эллариония! Вроде как соседи и живём совсем рядом, но даже не знакомы…

Юный маг сплёл пальцы обеих рук и посмотрел на Комена, но альбос уже не слушал его. Встав как вкопанный, он стеклянными глазами смотрел вдаль.

— Ты чего?

Взгляд альбоса устремился туда, где на широком холме вдоль горизонта простирались пшеничные колоски, словно в золотое море, переливающееся в ярком свете восходящего светила. Сглотнув и протерев глаза, он справился с наваждением и, спотыкаясь, побежал к полю. Не сбавляя скорости, он погрузился в глубь колосков.

— Пшеница! О, Сол, сколько ее! — вопил Комен во всю глотку, гладя колоски. — Сколько же здесь хлеба?!

Матеус рванул за ним. Догоняя товарища, чуть не споткнулся о Шу-шу, проскочившего под ногами. Тушкан настиг хозяина, крутящегося между колосьями, и прыгнул к нему на плечо.

— Этой пшеницей же можно накормить голодающих Чакра, а может и всего Ильдраира! — восторженно сказал альбос.

Матеус опешил, ведь сам никогда не видел таких больших злаковых полей, а питался в основном фруктами, грибами и дарами океана. Он спросил:

— У вас там совсем нечего есть?

— Есть, но на моём родном острове почти везде скалы. Я не представляю себе, чтобы где-нибудь на Ильдраире раскинулось злаковое поле!

— Но хлеб у вас всё же пекут?

— Да, но… выращивание зерна сравнимо с добычей алмазов… — Комен задумчиво поглаживал Шу-шу. — Сол не греет, тепло исходит из недр Ионии, то есть Элларии, если по-вашему… Короче говоря, чтобы не заморозить колоски, нужно посадить их глубоко под землёй, но при этом провести туда систему зеркал. Это ужасно дорого, но свет тоже важен для растений. Так глубоко в породе нет плодородной почвы, её приходится туда завозить.

— Значит, тебе повезло оказаться у нас в гостях! — не вникая в слова Комена, мальчик радовался, что друг наконец попробует выпечку. — И мы поедим хлеба! Я тоже давно не пробовал его. Как ты заметил, на старой мельнице оставалось только гнилое зерно. Теперь я с нетерпением жду обеда!

Подкрепляя слова, Матеус похлопал по своей наплечной сумке, где лежало мясо в лепёшке.

Дальнейшая дорога пролетела незаметно, Комен вдохновился увиденными пейзажами и размерами злаковых полей, а также не забыл порадоваться вернувшимся воспоминаниям об агрономических особенностях родного острова.

***

Когда Фолио оказался в зените, путешественники наконец добрались до окраин Хейдинбурга. Комен ожидал увидеть что-то более грандиозное. Чакр — город, где жил альбос, — был самым крупным на острове, и благодаря тому, что в шаре перспектива играла на руку, город в отдалении казался ещё больше. Он не уходил за горизонт, как здесь, на Элларии, а возвышался над созерцателем, норовя прихлопнуть его словно муху. В Ионии вообще не было такого слова "горизонт". Комен узнал о нём от Гастода.

Перед путешественниками выстроилась высокая деревянная изгородь, из-за которой виднелась пара соломенных крыш, и лишь вдали чернели высокие стены замковой крепости. У входных ворот ребят встретили пара маленьких ребятишек и маленькая пожилая женщина. Сидя на чурбане, она стегала прутиком огромного косматого рогокола.

— Ого-о! — в один голос воскликнули Матеус и Комен, впервые увидев столь громадное животное. Тушкан спрыгнул с шеи альбоса и пошуршал к рогоколу, видимо, хотел сплести гнездо на его голове.

Комен, ощущая себя ответственным за зверька, крикнул ему первое, что пришло в голову:

— Стоять! Тебе танцев с ящером не хватило?

Малыш Шу-шу насторожился и, обернувшись, вопросительно посмотрел на альбоса. Прочитав в его глазах немой укор, тушканчик недовольно пискнул и, вернувшись обратно на шею, демонстративно укусил Комена за ухо.

Дети, скатывающиеся до этого с двухметрового грузового животного как с горки, — благо ширина спины и толстый мохнатый хвост позволяли, — заинтересовались маленьким чудным зверьком и с радостными криками побежали встречать новоприбывших. Шу-шу обрадовался вниманию и завязал с мальчишками игру в догонялки вокруг вьючного животного.

Войдя в ворота, пришельцы поздоровались со старушкой:

— Здравствуйте, — кивнул Комен. — Мы ищем мага, кто мог бы помочь мне со здоровьем. Подскажите, есть ли сейчас такие в городе?

— Здоровья ни у кого много не бывает, мои драгоценные! Но тебе, сынок, явно не помешало бы больше кушать и загорать, а то на скелет похож.

— Ха… — с грустью усмехнулся Комен. — У меня другие проблемы. С памятью. Забываю, когда ел в последний раз.

Объяснять причину потери памяти он не стал.

Старушка недоверчиво подняла бровь и, внимательно, с ног до головы осмотрев парня, ответила:

— Есть маги, и не один. Вернее были, все разъехались в поисках Мерика, кто куда… — старушка махнула рукой. — Но с памятью никто, кроме паломника, тебе не поможет, да и тот уже много лет не появлялся в городе.

— Какая досада! — расстроился Матеус. — Я-то думал тут на каждом шагу маги. А кто этот Мерик?

— Да вы откуда явились, ребятишки?! — удивилась старушка. — Мерик — лорд, сын Ёрина нашего! Пропал давеча, так и не нашли. Ни тела, ни одежды, куда пропал?

— Как в воду канул, да? — юный маг с удовольствием говорил фразочками из дедушкиного репертуара.

— Ой, и не говори! Он ведь единственный, кто остался у Ёрина. Мой сынок Клоу служит при крепости и многое слышит. Сказал, что лорд наш разругался с Брухенфортами и закрылся у себя в кабинете. Поскорее бы мальчик нашёлся, Дрезден без наследника с ума сойдёт! Эти ещё, как их, сборщики из столицы наведываются всё чаще…

— Оу… — не нашёл слов Комен. — Ну… к лорду мы и не собирались. Спасибо вам, уважаемая, всего доброго!

Альбос погладил грубую шерсть на боку рогокола и отправился дальше в город.

Минув несколько десятков небольших домиков и выйдя на разбитую брусчатку, местами поросшую мхом, друзья остановились под роскошным деревом с розовыми листьями. Больше похожее на куст, но настолько большое, что своими ветвями оно укрывало небольшую площадь.

Неподалёку раздался грубый мужской голос:

— Да-да! Пошли на базар! Ну что ты телишься, идём, у меня для тебя подарок!

— Хорошо, хорошо, — еле слышно отвечал ему тонкий женский голосок. — Веди.

Матеус заметил девушку, еле поспевающую за своим кавалером. Тот тянул её за руку куда-то за холм.

— Ого-го! Базар! — воскликнул юный маг. — Давай заглянем, а, Комен?

— Что такое базар? — поднял бровь пришелец.

— Ну, это как рынок, но не такой большой!

— Рынок? — переспросил Комен, с тревогой вспоминая длинные торговые ряды, высеченные в камне под землёй, куда доходила лишь толика света Сола. И чем глубже жители Чакра погружались под земля, в недра горы, тем более ужасные вещи там можно было раздобыть за увесистую горсть стекла или драгоценного на Ионии серебра. — Ты уверен?