Командор Советского Союза

Глава 6

Жизнь в СССР, которую ещё недавно иностранные журналисты называли сонной и спокойной, за последние десять лет словно получила новую энергию и смысл. То, что раньше было уделом смелых фантастических видений, стало нашей обыденной реальностью. Летающие автомобили, огромный космический завод на орбите, и что не менее важно, доступные всем, и красивые вещи в магазинах, включая верную примету ускорения жизни – юркие и красивые мотороллеры, доступные для управления школьниками с 12 лет. Именно эти машины стали основой парка нового кооператива «Молния», который занимается курьерской доставкой в Москве и ближних пригородах. Теперь, в случае необходимости, не нужно везти документ или небольшую вещь самому, а достаточно вызвать по телефону курьера, который при вас поместит груз в специальный контейнер на заднем сидении мотороллера, опечатает, и отвезёт всё что нужно хоть на другой конец города, взяв плату строго по километражу, который высветится на специальном контрольном счётчике.

Интересно, что на работу курьером взрослых не принимают, а берут только школьников, ограничивая их работу четырьмя часами в день, и только при ежемесячном предъявлении аттестата, где совершенно должно не быть троек.

По словам организатора курьерского кооператива – майора в отставке Козельского Михаила Андреевича, через некоторое время они собираются также заняться перевозкой более крупногабаритных предметов используя микроавтомобили Радуга, и водителями будут принимать мужчин и женщин с 18 лет.

Газета Труд. 14 мая 1964 года. ***

История с покушением каких-то видимых последствий почти не имела. Побитую пулями машину за ночь отогнали в ремонт, а к утру у подъезда стояла новенькая Чайка – Газ-13 ослепительно белого цвета, из собственного резерва Мечникова. Машину эту ему подарили Горьковчане, по какому-то поводу, и она стояла на третьем заводе Минточмаша, проходя доработку и усиление. Всё полностью закончить не успели, но главное было готово. В машину поставили кондиционер, холодильник, усилили кузов слоем титана и арамида, и конечно же сделали крепёж под оружие.

- Григорий Николаевич, по вашей линии не слышно об организаторах вчерашнего представления?

- Нет Александр Леонидович. – Начальник группы охраны отрицательно помотал головой. – Да и не сообщат нам. Невелики сошки.

- Ну тогда поехали на Старую Площадь. Будем разбираться.

Путник вообще не любил, когда в него стреляли. И за все прошедшие жизни только укрепился в своей нелюбви. И покушение, даже такое идиотское и показательно – тупое, всё равно остаётся покушением. Как говорил Рошфор, «Но удар шпагой – это удар шпагой, какой бы ни был возраст того, кто его нанесет»[16].

Внутренней безопасностью Партии занимался известный партийный деятель – Сергей Миронович Киров. Старый большевик, и вообще крайне авторитетный товарищ, для которого назначение в ЦКК было не только спасением из пенсионного забвения, но и новым дыханием в жизни. Получив омоложение десять лет назад, товарищ Киров занялся своим здоровьем, и к семидесяти восьмилетию подошёл в прекрасной форме, выглядев лет на сорок от силы.

Александр знал Сергея Мироновича довольно шапочно, но по внутренним раскладам вполне мог, вот как сейчас, запросить встречу, и незамедлительно получить её, как член небольшой, но весьма дружной семьи «старых большевиков».

- Садись. – Одетый, как и многие коммунисты, в скромный полувоенный френч тёмно-зелёного цвета с колодкой наград, и двумя золотыми звёздами Героя Советского Союза, Сергей Миронович, втиснулся в гостевое кресло, и неожиданно улыбнулся.

- Понимаешь, же что тебя просто предупредили?

- Вы, товарищ Киров мне только имена скажите. Я их всех… предупрежу. – Спокойно ответил Александр. – Будут патологоанатома пугать посмертной гримасой.

- Ты можешь. – Киров не вставая распахнул металлический шкафчик, стоявший по правую руку, не глядя одной рукой вытащил бутылку коньяка и пару рюмок, поставил на стол, где уже стояло блюдо с маленькими бутербродами, и точными движениями разлил граммов по двадцать пять. - Вроде в советской школе учился, ужасов войны не видел, а что-то прёт из тебя такое. Как от сильно повоевавшего человека. Да и дел за тобой уже столько, что наши мозгоправы за голову хватаются. Но ты не переживай. Мы все тут такие. – Не чокаясь, он вкинул в себя коньяк, и подхватив с тарелки кусочек хлеба с пристроенной на нём горкой масла и икры, метнул в рот закуску, словно кочегар уголь, и вдумчиво пережевал. – У нас сейчас вроде тихо всё. Иностранные враги в основном лежат в руинах или зализывают раны после эпидемии, но несколько внутренних процессов тянутся с очень давних времён. Знаешь, наверное, что в Партии нет полного единства в выборе пути развития. И ладно бы всё упиралось во внутрипартийные дискуссии. Полно у нас и бывших эсеров, и кадетов с анархистами и кого только нет. Но самая реактивная среда для всякого рода заговоров – это конечно наши кадровые кладбища. Евпатория и Геленджик. Вроде всё там есть. И комфорт такой, что любой гражданин СССР только завидовать может, и уход, и вообще красота вокруг. Только вот нет ни славы, ни власти, ни пионерок с розами. А вот это особенно обидно. Вот и мутят воду старые перечницы и перечники, называя себе партией Ветеранов. И всё было как-то в рамках ну если не дозволенного, то как-то терпимого, но вот с какого-то времени они явно стали переходить границы. И произошло это буквально на глазах, за какие-то пару лет. Что же изменилось? А то, что, если у них была какая-то надежда на изменение политики, то с твоим приходом в аппарат правительства, да пары десятков выпускников школы кадрового резерва, эта надежда просто истаяла. Союз вполне идёт дальше, генерируя собственные кадры, и то, новое общество которое прорастает активно не нравится отставным генералам армии и производства. И прижатые к стенке временем которое беспощадно уходит, они стали договариваться с Русским Ковеном. Есть такая запрещённая в Союзе организация энергетиков. Ты очень удачно прикончил их архимагистра, что их сильно ослабило, и пока, Ковен вышел из соглашения с Ветеранами чтобы осознать новую реальность. Они-то считают тебя командором-недоучкой, который никак не мог убить архимагистра на пике силы. Значит, у нас есть что-то что гарантировано убивает такого человека. И вот это их очень пугает. Годами, десятилетиями эта сволочь бегала от нас, убивая оперативников и милиционеров, а тут раз, и эта тварь сдохла. Ты даже не представляешь сколько долгов наших парней ты закрыл этой смертью.

- Ладно. Их резоны я понимаю. – Александр кивнул. – А те люди, что участвовали в акции? Они-то откуда? Им тоже славы народной не хватает?

- А оттуда-же откуда и остальной народ. – Киров вздохнул. – Только представляешь себе сколько у нас людей в кадровых тупиках? Вечные капитаны, вечные начальники отделов и прочие? Не всем же как тебе устремляться вверх по кадровой лестнице на ракете. Да и не вместит Олимп такого количества небожителей. А значит нужно старых богов, того. – Сергей Миронович провёл пальцами по горлу. – Ну и самое главное, ты знаешь. Они хотят совсем другого будущего для СССР. Даже не капитализма, а какого-то искорёженного феодализма. Увеличить прослойку элиты за счёт ограбления материальных благ, и убрать вообще любую форму ответственности элиты перед народом.

- И долго мы на это будем смотреть? – Спокойно поинтересовался Александр. – Люди не за тем вручили нам власть в стране, чтобы мы позволили всякой мрази сделать из СССР очередную помойку.

- Коба просил повременить. – Киров поморщился. Сталин конечно был поистине великим мастером интриги, но тут глава Партконтроля считал, что бывший Генеральный Секретарь переигрывает сам себя.

- А от меня что вы хотите? Я вот даже пленных вам взял, чтобы было кому петь. Хотя честно говоря хотелось их там прибить на месте.

- Да я вообще не хотел бы чтобы ты влезал в это дело. Всё же это наши разборки. Ну стариков я имею в виду. Но тут они сами сделали первый шаг. Ты кстати знаешь, что они реально хотели тебя напугать этой выходкой?

- Дебилы, прости господи. – Александр вздохнул. – Делать то что? Заваливаться к ним в пансионат, и устраивать «Кровавое воскресенье»? Или ждать пока они меня таки подловят? Я же не могу держать щит всё время. Да и невозможно это. А если они начнут охотиться за моими женщинами? Я же реально могу в ответ геноцид устроить.

Киров вздохнул.

- Коба так и сказал, что ты спросишь. – Когда-то давно, ещё при жизни Старика[17] мы договорились с лидерами партий что они не будут нам мешать, и уйдут из политической жизни страны. Взамен мы выплатили им отступные и организовали гражданство других стран. Те же, кто не уехал, получили жильё у моря, пожизненное содержание, а также полную защиту от силовых структур. Сотрудники КГБ, министерства Внутренних Дел, прокуратуры и всех прочих, не могут даже зайти на территорию курортного городка потому что он находится в юрисдикции Лиги Наций. Но устроив на тебя покушение, они сами нарушили договор, и мы для начала полностью обрубили им связь, а после окружили городок двойным кордоном войск. Так что они там теперь в полной изоляции. Но это касается только верхушки партии Ветеранов. Рядовые исполнители сейчас попали в жернова системы органов, и им конечно скидки не будет. Знали на что шли. А вот что касается Ковена, тут всё и сложнее, и проще. Они как организация запрещены, а поскольку энергетики, с ними милиция даже связываться не будет. Это дело Ордена Красной Звезды, и ничьё более. А ты, как входящий в элиту ордена, конечно можешь и должен при любом контакте с членом Ковена, уничтожить его, как и предписывает внутренняя инструкция по борьбе с энергетиками, находящимися вне закона. Конечно если возьмёшь живьём, это будет замечательно, но, если прикончишь на месте, тоже очень даже неплохо. Но не полезут они, пока не разберутся в ситуации. У них осталось архстратиг, архимагистр, два командора и десяток старших советников. Остальные мелкие сошки.

- Я думал архистратиг у нас только товарищ Сталин.

- Нет не только. – Киров покачал головой. – тогда под выброс чистого коммуния из ядра метеорита попал не только Сталин, но и довольно известный в тех краях священник – старообрядец Григорий Распутин.

От Кирова Александр поехал в архив Ордена Красной Звезды, где ему, после звонка от архимагистра Тимошенко, выдали допуск ко всем без исключения архивам, и фондам Ордена.

Работать с литературой и источниками, Путник умел и любил, так что у него не заняло много времени для сбора подробной объективки на Григория Ефимовича Распутина – сына ямщика из Тобольской губернии. Побывав пару раз на сходках хлыстов, особой благодати не изведал, но определённый вкус к бичеванию обрёл, что позже и вылились в проповедуемую им адскую смесь старообрядчества, хлыстовства, и откровенного блуда. Обряды предпочитал проводить в банях, а летом на берегах рек и озёр, завершая бичевание свальным грехом. Обретя энергию, сразу подался в Петербург, где с новыми силами принялся совершать половые подвиги, чему весьма способствовала энергетика, потому как Григорий Ефимович по свидетельству дам, мог вполне свершить блуд с десятком дам подряд, и не сильно запыхаться. Естественно, что такое не могло остаться незамеченным в патриархальной стране, и против Распутина открывались уголовные дела, а после, под давлением дам, не желавших огласки, закрывались. Его раз пять пытались убить, и даже взорвали ему машину, но уже тогда, поднявший свой уровень до архимагистра, был словно неуязвим. Так продолжалось до самой революции, которую Григорий принял всем своим существом, потому что революционная свобода от уз брака и условностей семейной жизни, это то, что ему хотелось более всего. Но первые революционные эксперименты на почве семьи и брака быстро закончились, и СССР принял вполне обычную для христианской страны семейную модель: один муж – одна жена. Правда для некоторых народностей, и территорий сохранялась возможность обрести двух жён, но это ставило перед мужчиной такие проблемы, что пойти на такое, рисковали единицы.