Командор Советского Союза

Глава 21

Конгресс, который провёл Советский Союз, явно и ярко показал каких успехов может достичь общество, где решены вопросы национального соперничества и социального равенства, и нет экономических барьеров для развития всех форм собственности. В СССР более ста национальностей, и все имеют возможность обучения на своём родном языке, а государство бережно относится к наследию всех, даже малых народов.

Частная инициатива разрешена, но она введена в разумные рамки коллективной собственности, когда все работники предприятия получают известную долю от дохода предприятия, и отсутствует владелец получающий прибыль только потому что он собственник земли и станков. Точно такая же история и с сельскохозяйственным производством. Полностью отсутствуют латифундисты, получающие ренту от собственности на землю, а всей землёй владеет государство предоставляющее землю в аренду тем, кто на ней работает.

Доля кооперативного и коллективного владения в экономике СССР сорок процентов, что вполне соответствует доэпидемическим показателям таких стран как Дания, Норвегия, Кувейт и не принципиально ниже, например, Швеции.

Успешно разрешив базовые противоречия общества, СССР совершил настоящий рывок в будущее. Невиданные ранее виды транспорта, космические корабли, которые уже добрались до спутников Юпитера и Меркурия, всё это впечатляющие доказательства того, что может страна где нет барьеров, искусственно созданных паразитами на теле общества.

И странам Южной Америки а в особенности их лидерам, выдвинутых народами в противовес проамериканским марионеткам которые спрятались в бункерах, следует очень серьёзно задуматься над путями развития их государства и всего материка в целом.

Полагаем, что объединение всех стран Южной Америки в единое государство есть единственный путь развития нашего общества, если мы хотим хотя бы не сильно отстать от России в этой цивилизационной гонке.

«Торговая газета». Бразилиа, 5 июня 1965 года. ***

Москва.

К удивлению Мечникова, с представителями организованной преступной группировки «Финансисты», руководителям СССР пришлось встречаться ещё раз. Они сделали несколько попыток увидеться со Сталиным, а позже с Берия, но в итоге, им пришлось довольствоваться встречей с Буланиным, Говоровым, и Шелепиным, который вообще не понимал, зачем нужно его присутствие на таких встречах. В конце концов послать их мог и обычный партаппаратчик. Но деятели мировой закулисы настаивали и им пришлось уступить, хотя бы для того, чтобы сказать, что это – последний раз.

Занятый приведением Москвы в порядок после отъезда гостей, Мечников знать не знал, что там творится в высших эшелонах власти, пока эти самые власти не обратили на него своё внимание, пригласив на неформальный вечер в сталинской резиденции.

Весна шестьдесят пятого была весьма прохладной, но разве это проблема для архимагистра который мог вскипятить озеро приличных размеров? Поэтому в беседке где собрались руководители СССР, входившие в клан «старых большевиков», было тепло и уютно.

Крупская и Арманд, как всегда держались вместе как старые подруги, между которыми не нужны были слова, Горький, из которого энергия просто била переливаясь наружу, громким смехом, шутками, и нарочитым интересом к женщинам, и как антитеза им всем предельно собранные Сталин, Берия и Говоров.

Говорили о всяких пустяках, хвалили Мечникова за организацию конгресса, и передавали впечатления иностранных гостей, но над всем собранием словно витала тень чего-то страшного.

Наконец Сталин решил, что пора переходить к делу, и в смешных выражениях стал рассказывать о том, как представители Страны Советов встречались с иностранными финансистами, и что они предложили СССР.

Сталин сделал паузу и внимательно посмотрел на Мечникова.

- Иосиф Виссарионович. – Мечников улыбнулся. – Вопрос не в том, что они предложили. Вопрос в том, что они хотят взамен. Наверняка у них есть чем поторговаться. Они же ведут свою деятельность ещё со времён Карфагена. За столько времени можно набрать всего. От редчайших книг, до артефактов других цивилизаций. А вот что хотят эти черти – вопрос.

- Когда я думаю, что меня удивить невозможно, приходит товарищ Саша, и вся моя уверенность лежит в обломках. Ну давай, начнём с того, что они хотят. А хотят они анклав на территории СССР. С независимой системой образования и власти, но без границ для пересечения, и таможенных барьеров.

- Молодцы. – Мечников рассмеялся. – Чтобы мы вот так, самостоятельно разрешили принять к себе их вирус, который будет разрушать нашу страну? Они же с помощью награбленных денег накачают свою территорию всеми возможными чудесами, а после будут рассказывать, что это результат их гениальной финансовой политики. А слабых разумом в нашей стране достаточно. И вот уже со страниц наших газет и экранов нашего телевидения, как бы наши люди будут вещать о преимуществах десятков маленьких стран вместо одной огромной.

- Почему так? – Обернулся к Мечникову Шолохов.

- Так с одной огромной страной справиться довольно тяжело, а вот с кучей мелких уже куда более реально. Так что я ставлю на то, что их основной сценарий будет направлен на разделение страны.

- А что они предлагают, не желаешь узнать? – Вкрадчиво спросил Берия.

- Лаврентий Павлович. – Александр посмотрел в глаза генеральному секретарю КПСС. – Самое критичное что они могут предложить – технологии бесконечного продления жизни. То, что сейчас сверхважно для практически всех присутствующих.

- Ну, тебе-то… - Крупская покачала головой.

- А мне-то как раз и важнее всего. – Мечников улыбнулся. – Пока вы у власти, меня туда не потащат. И буду я, как и раньше сидеть под грибком. – Он посмотрел на Сталина. – Что, я угадал? И правда технология полного омоложения?

- Ну не полного. – Иосиф Виссарионович помотал головой. – Но лет по сорок – пятьдесят могут добавлять неограниченно.

- Сорок-пятьдесят — это хорошо. – Александр кивнул. – Но думаю, что это всё туфта.

- В каком смысле? – Вскинулся Горький. – Думаешь напарить нас хотят басурманы?

- Нет не так, дядько Максим. Думаю, что если снять всякие ограничения на исследования по теме продления жизни, то наши энергетики быстро восстановят эту технологию. К нам попало достаточно материалов их клиник омоложения, и сейчас все эти документы лежат опечатанными в спецхране. А если их дать нашим учёным, то секрет раскроют быстро. Полагаю, и года не пройдёт. И что у них остаётся для торга?

- А вот эти… артефакты? – Подала голос Инесса Арманд. – Это же другие цивилизации. Наверняка там масса всего интересного.

- И сильно они им помогли? – Автор Тихого Дона раскатисто рассмеялся. – Представь, что в руки дикаря попадает радиостанция. Даже если мы предположим, что он в ней каким-то чудом разобрался. Второй-то радиостанции нет. Да и о чём он будет разговаривать даже если вклинится в разговор двух других радистов? В лучшем случае, они перейдут на другую волну, чтобы им не мешали.

- А в худшем? – Климент Ворошилов, до сего времени сидевший тихо, поднял голову.

- А в худшем, пошлют группу, чтобы узнать кто это там хулиганит. – Ответил Сталин. – И мы не будем настолько наивны, что предположим мирные настроения этих… существ. – Он помолчал. – И вообще, торговаться с чертями – это плохая идея. А вот снять запрет на исследования по теме продления жизни, кажется идеей получше. – Он перевёл взгляд на меланхолично молчавшего Гурджиева, который весь вечер потихоньку попивал коньяк, глядя куда-то в пустоту.

- А что ты на меня так смотришь? – Георгий Иванович развернулся и удивлённо поднял брови. – Сам запечатал все материалы в спецархив, а теперь смотришь, словно ждёшь птичку из шляпы.

- Потому и смотрю, что знаю, что у тебя наверняка исследования всё равно шли.

- Ну, шли. – Гурджиев, курировавший все исследования энергетиков от партии кивнул. – С вами же постоянно так. Сначала запрещаете, а после начинается «давай-давай». А наука - это вам не лобио кушать.

Отъезд представителей международного капитала совпал по времени с ужесточением въезда на территорию СССР из стран, не входящих в Особый Список, и естественно в списке дружественных не было ни одной из стран бывшего «золотого миллиарда». И не то, чтобы им прямо запрещено пересечение границы, но нужно было декларировать цель приезда, срок пребывания, который не мог быть дольше двадцати суток, и нужно было заранее оплатить выездной билет.

Не принятые в Союзе деятели сначала метнулись было в США, но и там им были не рады. Военные взявшие власть в стране прекрасно понимали, что вслед за финансистами потихоньку вернутся старые порядки, когда страной руководили всякие проходимцы, и тоже дали банкирам от ворот поворот.

Тем временем праздник закончился и наступили рабочие будни.

Государственный комитет Кибернетики и Автоматизации, разросшийся до огромного монстра из десятков НИИ, КБ и просто отдельных лабораторий, даже спихивая значительную часть исследований в университеты и учебные институты, в виде хозрасчётных тем, всё равно едва успевал поворачиваться, и когда в Москве открылся первый кооперативный Центр программных разработок, Александр внутренне усмехнулся. Всё пока шло так как он и задумывал. Автоматизация и роботизация только начались, но они уже позволили освободить тысячи рабочих рук по всей стране, и часть рабочих пошла на переучивание, а освободившиеся ИТР, получали смежные профессии, позволявшие им работать наладчиками, монтажниками и ремонтниками сложных производственных комплексов, где и инженеру с высшим образованием было где покрутить гайки.

В 1965 году производственный комплекс в СССР представлял собой дикую мешанину из станков всех поколений, но программа модернизации производств, которая вначале касалась критически-важных технологических цепочек, постепенно двигалась и древние станки двадцатых и тридцатых годов отправлялись в заводские музеи и школьные мастерские, а на их место вставали обрабатывающие комплексы Точмаша, и универсальные обрабатывающие центры, каждый из которых мог заменить десяток станочников.

Изменялась структура производства и следом - структура занятости, выводя всё больше людей, в сферы, которые невозможно было автоматизировать. Водители транспорта, операторы информационных систем, строители, и всякое такое. Связка энергетики – кибернетики давала отличные результаты и сам прогресс в обществе тормозился только необходимостью переобучать людей на новые профессии.

Вопросы всемерного ускорения общественного и экономического прогресса поднимались на Коллегии Правительства СССР, где все предлагали ускорить, углубить, и расширить, и только Мечников выступил с критикой всех шапкозакидательских настроений, объяснив, что общественный прогресс, уже выработал все внутренние источники взрывного роста, такие как революция и опустошительная война, и сейчас от всех требуется только последовательная и равномерная работа по воспитанию и обучению людей. И детей, и взрослых, так, чтобы тонкий пока слой советской культуры становился основным и определяющим базовое поведение личности. И не в последнюю очередь, это связано с уровнем жизни человека. Чтобы без всякой уравниловки, человек жил лучше ровно настолько насколько он лучше работает. Чтобы профессия медика и учителя оплачивалась лучше и была более престижной, чем профессия продавца, или мелкого служащего. Потому что на этом, на общественном авторитете, вырастает фундамент общества. Если лидерами общественного авторитета станут инженеры, врачи, учителя и рабочие, то мы получим общество одно. А если торговцы на рынке, завсклада и товаровед, то совсем другое. И поскольку в основных документах СССР, записано, что мы страна победившего пролетариата, не нужно уничтожать рабочий класс. Пусть он растет вместе с производственными отношениями и производительными силами, превращается в техников и инженеров, но сохраняет в себе все лучшие черты рабочего человека.