Очевидное маловероятно

— Взаимности не жди, батюшка.

— И без взаимной любви в брак вступать разрешается… Почему же ОН, а не я твоим супругом стать должен?

— Грешна, князь-батюшка: второй уж месяц ношу под сердцем я ЕГО дитя…

Повисла напряженная тишина.

— Так вот почему… — процедил сквозь зубы Любомир, поворачиваясь к Митрофану. — Охальник, как ты посмел… склонить княжескую невесту… к сему грехопадению?

Тот в ответ лишь молча встал на колени.

— Благодарите свое невинное дитя за милость мою! Митрофана Осипова прилюдно высечь плетьми за посягательство на девичью честь и оскорбление князя. Молодых обвенчать, дать им горсть медных монет и… выгнать из города. Отныне пусть живут своим умом и трудом… Ежели боярин Лавров не согласится дочь с мужем приютить… Мое слово твердо.

Миловида и Митрофан склонили головы.

После порки опальный дружинник Осипов нисколько не утратил бодрости духа. Да и как могло быть иначе, когда люди, сочувствуя, не глазели на его унижение, а спешили по делам. Праздничную рубаху выстирали. Сапоги натерли воском до ослепительного блеска. Миловиду нарядили в новенький лазоревый сарафан. Шикарную косу украсили полевые цветы. Жених и невеста были счастливы. Наши герои от души повеселились на скромной свадьбе. И в “Каравеллу” вернулись уже за полночь. А на следующий день собрались провожать супругов в дорогу.

— И куда вы теперь? — поинтересовался Дэйвон, хлопая Митрофана по плечу. — К тестю?

— Попробуем, — кивнул дружинник. — Глядишь, еще пригодится на заставе мое воинское мастерство. А нет, буду землю пахать. Избу какую-никакую построю. Проживем. Лишь бы не случилось лихого набега. Степные народы как осы кружат у наших земель в последнее время… Пора создавать союз крепкий со всеми владыками.

— Отныне это не твоя забота, друг. Береги жену и ребенка.

Сомерсби помог Миловиде забраться в телегу и удобно устроиться на мягком сене:

— Как назовете наследника, госпожа?

— Ежели будет мальчик — Василием. А родится дочка — Акулиной.

Телохранитель Дэйвона резко побледнел и слова комом застряли в горле:

— Ясно. Счастливо вам.

— Как говорится, с Богом! — Дэйвон помахал вслед молодоженам и повернулся к Сомерсби. — Что с тобой, дружище?

— Мы с Майклом так похожи на Митрофана. И маму мою звали Акулиной. Не самое известное имя за пределами Московии… Я уже плохо помню, что случилось с моими родителями в городе Зальдвин, где мы жили до того, как меня нашел Валет…

— Ты появился в Мальдороре подростком. Папаша высоко оценил твой дерзкий характер.

— У старого Джиги так и остался шрам на руке.

— Суровый был рубака, — кивнул Дэйвон. — Даже я его побаивался…

В течение следующего дня наши герои упорно искали товарищей: обходили постоялые дворы, останавливали похожих, те обещали поспрашивать других. Вскоре удалось найти Джейка Грина — мальдорорца лет пятидесяти с обветренным лицом и шикарными усами. Он работал вышивалой в одном из кабаков.

К вечеру вдруг начал бить набат. Перепуганные люди попрятались по домам. Дружина и стрельцы поспешили к стенам Горинца. Оказалось, что хитрые степняки (прорыв под землей тоннель и спрятавшись за чарами невидимости) окружили город тройным кольцом. Вероятно, их измучил голод в степях, да и жажду наживы никто не отменял…

Во время жатвы в городе оказалось мало мужчин. Созвать ополчение не получилось. Тогда наши герои решили помочь на подхвате, но в открытый бой не вступать.

Прикрываясь от шальных стрел наспинными щитами, шустрые помощники (из числа мальчишек и будущих дружинников) подносили стрелы, заряжали пушки, кипятили масло и воду в котлах, перетаскивали и лечили раненых, уносили прочь тела погибших. Противник попался упорный, шел напролом, даже когда совсем стемнело. Создавалось впечатление, что ему нечего терять…

Воины на стенах держались стойко, бились отважно. Но их ряды медленно таяли….

— Ребятушки, не пускать их в город! Даже если все поляжем! — Иван Игнатьевич был легко ранен в плечо, а кровоточащую голову пришлось перевязывать прямо на стене. — Благодарствую, господин Эдвард… Чует мое сердце, не люди это…

— Твоя правда, воевода-батюшка, — согласился с ним старый вояка, флиртовавший с торговкой на рынке. — Порубив степняка, я увидал, как его голова, отлетая, что-то бормочет. Вот те крест!

— Чертовщина, одним словом, — кивнул молодой рыжеволосый богатырь и тут же, ойкнув, словил стрелу прямо в грудь и, не удержавшись на ногах, свалился на мягкое сено, заботливо уложенное под стенами старательными помощниками русской дружины.

— Выдержал доспех-то. Ох, и везунчик же ты, Петруша! Поднимайся и беги к князю. Пусть где угодно достает еще ядер для пушкарей.

— Так и сказать? Не чинясь?

— Сейчас Я тут главный. Князь понимает. Хватит лясы точить. Бегом!.. Ну куда ты лезешь, вражина узкоглазая, вот я тебя кистенем. Да сколько же вас! Стрельцы-братцы, а ну еще залп из пушек… разом! Лучники, с поправкой на ветер два пальца, огонь!

Тем временем Эдвард и Сомерсби уже подтаскивали оставшиеся ядра к пушкам, чувствуя, как барабанят стрелы по щитам на спинах. Казалось, им не будет конца. Вдруг Вильям резко выпрямился и замер. На краю леса он увидел знакомый расписной транспорт. Даже в темноте (под редкие всполохи огня) невозможно было ошибиться. Митрофан гнал уже хромающую лошадь. Миловиды видно не было: скорее всего, девушка легла на дно телеги. И тут появились их преследователи — десять степных всадников. Они не стреляли, значит, молодоженам грозила горькая участь пленных. Супруги оказались между молотом и наковальней: со всех сторон враги… Внезапно в пятидесяти метрах впереди вспыхнул яркий столб света. Начиналось Слияние Сфер. Опальный дружинник из Горинца мгновенно принял решение и изо всех сил стеганул и без того несчастное животное.

В этот миг Сомерсби, казалось, четко расслышал последние слова деда: “Подсоби, Зоренька! Смерть милее неволи… Авось, и повезет нам еще разочек…”

Увидев стремительное исчезновение телеги вместе с хозяевами, степняки слаженно развернулись и поскакали обратно в лес.

Глава телохранителей настолько был поглощен эпичной сценой, что не заметил врага, готовящегося проломить ему голову дубиной…

— Берегись, дядя Вильям! — раздался за его спиной испуганный крик, а серебряный кинжал Ричарда вонзился в ногу нападающего.

Тот застыл как рыба с открытым ртом и был развеян черным пеплом. В тот же миг быстроногий Майкл повалил друга на землю.

— Ты чего вдруг?! — не понял юноша.

— Чтобы метнуть оружие, ты отбросил щит. Еще бы чуть-чуть, и лежать бы тебе на земле с простреленным горлом.

— А-а, спасибо, Майкл…

— Я рад, что успел! И тебе спасибо за жизнь отца.

— До меня только сейчас дошло… Степные воины гибнут от серебра!

— Бежим расскажем остальным! Победа будет за нами!

— Что вы здесь делаете, парни?! — Дэйвон заметил неладное и быстро оказался рядом. — Щиты в зубы и живо кипятить воду. Еще троих нужно перевязать. К стенам близко не подходить!

— Слушаемся, Ваше Величество! — хором ответили юноши и затараторили: — Степняки уже не люди, раз гибнут от серебра. Скажите всем.

— Замечательная новость! Сомерсби, дружище, что-то ты взял моду бледнеть и переживать. Что случилось?

— Я видел, как моя мама попала в Зальдвин… Слияние Сфер…

— Опаньки! — удивился бывший наследник Мальдорора.

— Пап, враги боятся серебра!

— Чудесно! Бегите к Ивану Игнатьевичу. И за работу. Мертвяков меньше не становится… Боюсь, даже все серебро города их не остановит…

Ближе всего к воротам сражались стрельцы, Робэр, Ральф и Рональд. Враг напирал здесь особенно яростно. В самые ожесточенные моменты черные глаза Директора Королевского Цирка вспыхивали красным…

— Пора заканчивать это сражение! — воскликнул Ральф, когда шальная стрела чирнула его по уху.

Он был единственным из наших, кто не использовал шит. Как-никак он был драконо-человеком!

— Возможно ли победить быстро и сразу? — недоверчиво хмыкнул Робэр, кидая дружиннику новый колчан стрел.

— Из прошлого путешествия я привез немного "драконьего золота". Спасибо Тильдану. С его помощью я снова стану зверем. На ближайшие полгода… Кэйтлин сильно расстроится… Однако другого выхода я не вижу. Пора навести здесь порядок! Предупредите бойцов и воеводу, чтобы они с перепугу не начали палить по мне…

— Дай мне пять минут, — кивнул Робэр и, поправив шит, поспешил к воеводе.

— А вот оно как! — округлил глаза Иван Игнатьевич (он всегда так искренне, по-детски, удивлялся). — Дружинники, передать один другому цепью! Сейчас нам на помощь прилетит дракон. Всячески его защищать, прикрывать, если понадобится.

Эхо разнесло сотни голосов. Как воины умудрялись сражаться и мгновенно слышать командира?! Как говорится, хочешь жить — умей вертеться…

И вот над противниками взмыл величественный золотой дракон! Ральф-Лучик за прошедшие годы заматерел, набрал мощи и способностей. Дружинники и степняки, сражающиеся на стене, благоговейно замерли. А уж враги по ту сторону душераздирающе взвыли и (в полуприсяде, в полупоклоне) кинулись в лес. Однако боевой дракон Страны Счастья не давал противнику спуска: степные воины горели как солома, быстро и с легким треском. Вскоре под стенами Горинца осталось лишь гигантское пепелище.

— Иван Игнатьевич! — издали закричал рыжеволосый дружинник. — Князь-батюшка ссудил нам еще две дюжины ядер из личных хранилищ! Больше нету! Обоз за мной идет!

— А больше они нам не нужны! Смотри, Петруша, на Диво Дивное…

— Чудеса! А старики говорят, что нету уже драконов на белом свете. Так и знал, что брешут… Эге-гей!

— Уважаемый воевода, — Робэр чуть поклонился. — Этот дракон — наш товарищ. Он разумный, добрый, но все-таки зверь сейчас. Позаботьтесь о нем, пожалуйста. Лучик любит одуванчики и яблоки.

— Не переживайте, господин хороший, проводим мы спасителя нашего на задний двор “Каравеллы” и уж угостим хорошенько. Сколько людей мне сберег. Вот спасибо, так спасибо! А вы сами куда направляетесь?

— На поиски двух товарищей. Если услышите имена — Джон Рондигер и Джозеф Дрейк, это они. Обязательно проверьте, есть ли у них на запястьях Переговорные Браслеты. Вот такие…

— Авось, найдем, — кивнул воевода. — Ежели вы, гости дорогие, за стены города собрались, возьмите в проводники нашего Петра, сына Чудинова. Он вырос в здешних лесах. Каждую травинку знает. Да и на редкость везуч.

— Если он сам того хочет, будем рады любой помощи, — улыбнулся правитель Лоридема.

— Желаю, желаю, еще как желаю! Матушку навещу. Она у меня знатная травница.

Жилищем Лукерьи Дмитриевны оказалась большая добротная (правда, немного покосившаяся) изба на другой стороне соснового бора. Травница оказалась стройной крепкой женщиной лет сорока пяти. Она напоила гостей ароматным чаем и рассказала, что за несколько дней до нападения на город в воздухе чувствовалось колдовство.

— Не пугайтесь, гости дорогие, — со смехом закончила женщина. — Я не ведьма. Однако, как и многие люди, живущие в лесу, многое ощущаю. По всему видать, Чернокнижник это, злой волхв. Птицы стали тише петь, и трава к земле пригибается, словно избегает рук человеческих. Гуляют тут и лихие люди, разбойнички. Хоть и поприжал их князь Любомир знатно. Может, и ваши товарищи у них пропитаются не от хорошей-то жизни.