Гильдия Злодеев. Том 4

Глава 7

Так, стоп…

— Что значит, не то, чего ожидаю? — Я открываю глаза и…

Резко перекатываюсь в сторону. Остриё ножа втыкается в то место, где секунду назад была моя грудь.

— Увернулся, ученик.

Торн вскакивает на ноги, Иона что-то кричит, Норана втягивает голову в плечи. Но Альдавиру достаточно взмаха рукой, чтобы они свалились как подкошенные, будто от паралича. Не издают ни звука.

Вскакиваю на ноги, готовлюсь призвать анклав.

— Какого чёрта ты де…

Запинаюсь, сразу подмечая странности.

— А, понятно… Я уже под кайфом, но, типа, должен думать, что ещё нет. Верно же говорю?

Щипаю себя за щёку. Хм, довольно больно. Как по-настоящему. Ну, вроде ничего странного. Во сне же тоже КАЖЕТСЯ, что тебе больно. Осматриваюсь. Чёрт… Как отличить сон от реальности, даже если ты вроде бы всё понимаешь?

— Возможно… — Альдавир не торопясь выпрямляется и мерзенько улыбается. — А что, если ты ошибаешься? Призови анклав, тогда спасёшься. Но я запрещаю тебе это делать.

Так, понятно. Даже если это реальность, то нет ничего особенного, когда на тебя нападают учителя. Стресс-тренировка или что-то вроде того. Проблема в том, что я не в дешёвеньком кинце, где сейчас так модно. В этом мире врут все. Даже жабы.

Хмыкаю:

— Знаешь, Альдавир, если бы ты хотел убить лежащего перед тобой человека с закрытыми глазами, то убил бы. Давай так. Мне всё равно, сплю я или нет. Реальность это или плод больного сознания. Я просто буду защищаться и делать всё как обычно. На всякий случай. Так что заканчивай это представление и говори, в чём смысл урока.

Эх, не нравится мне его улыбочка. Он же раньше не улыбался, личность вдруг поменялась, что ли? Может, в него Костя засел? А то он что-то затих. Ничему уже не удивлюсь.

— Интересный подход. Я бы сказал, наиболее верный. Хвалю. Но я же тебе говорил, что будет не совсем то, чего ты ожидаешь…

— Вот ка…

Не успеваю договорить. Альдавир просто материализуется передо мной и насаживает на нож. Слышу противный хруст рёбер, ощущаю давящую боль и подступающий к горлу кровавый ком. Пытаюсь что-то выкрикнуть и даже успеваю призвать катализатор в руку, но… слишком поздно.

Слишком… мать твою… ре… алистично…

Умираю…

Тьма…

…

…

Свет.

Под спиной чувствую мох. Лежу на спине с закрытыми глазами. Судя по всему, на том самом месте у костра, где лежал минутой ранее.

Какого…

Открываю глаза и…

Кинжал протыкает меня насквозь. На этот раз он чуть быстрее, и я не успеваю откатиться. Опять боль, опять такая же реалистичная. Ах ты ж сука!

Альдавир спокойно улыбается, прокручивая в моей груди лезвие:

— Видишь? Ты оказался прав. Если я захочу, то и правда тебя убью.

Тьма…

…

…

Свет.

Под спиной чувствую мох. Лежу на спине с закрытыми глазами. Судя по всему, на том самом месте у костра, где лежал минутой ранее.

Какого…

Это уже было!!!

Со всей возможной скоростью перекатываюсь в сторону, даже не открыв глаза. По руке что-то проходится, чувствую жгучую боль и кровь, стекающую по запястью. Зацепил, гад!

Вскакиваю на ноги, придерживаю рану здоровой рукой.

— Какого хрена⁈

Альдавир не торопясь выпрямляется и мерзенько улыбается. Прям точь-в-точь, как прошлый раз. Торн, Иона и Норана повторяют свои телодвижения и ОПЯТЬ падают парализованными.

— Ещё не понял?

— Время повторяется⁈ После моей смерти?

Альдавир кивает.

— Вообще-то это больно! Охренеть как больно! Себя пырни, засранец!

— Не стоит так разговаривать с учителем.

— Да ты деспот, а не учитель!

— Ты правда думал, что для того, чтобы стать действительно сильным, хватит обычных уроков? Если ты в это веришь, то запишись рекрутом в гарнизон или иди зубрить пыльные свитки для простофиль в академии. Не бывает лёгких путей, неотёсанный ученик. И, кстати, я могу убить тебя не только ножом.

Мой мозг не успевает передать импульс ногам бежать. Вижу вспышку и… наконечник полупрозрачного копья. На этот раз боли я почти не чувствую.

Даже не понимаю, что со мной произошло…

Тьма…

…

…

Свет.

Под спиной чувствую мох. Лежу на спине с закрытыми глазами.

На хрен такого учителя!!!

И вот я снова стою перед Альдавиром, но он на этот раз даже не пытается меня убить. Просто сидит на том же месте и с улыбкой смотрит.

Первый раз за всё время в этом мире я поистине трушу. Хрен тут сдержишь эмоции от понимания, что меня, на хрен, ожидает. Сколько, он сказал, времени это займёт? Месяцы? Годы⁈ Да я за пять минут перетерпел больше, чем за всё время в Варгоне!

Тычу пальцем в своего «учителя», превращаюсь в Иону:

— Пшёл ты! Пшёл ты знаешь куда⁈

— Можешь вызывать анклав, и всё закончится.

— Не бреши! Ты говорил, что я не выйду отсюда, пока не научусь… чему-то там. Чему, кстати⁈

— Разве ты ещё не понял? Грустно это. Я по поводу «брехни». Всё верно, я говорил, что ты не выйдешь отсюда, пока не научишься. А если вызовешь анклав, я больше не буду… тебя убивать.

— Да что ты⁈ Что ты… ты… Так, я запутался.

ВСПЫШКА!

Тьма…

…

…

Свет.

На это раз я прячусь за деревом.

— Дай мне договорить, чёрт бы тебя побрал!

— Прояви уважение, тогда поговорим.

— Ты меня убиваешь! Какое, на хрен, уважение! Меня никогда не убивали… столько раз! Это мои первые разы!

Нет, серьёзно. Достало! Терпила и рациональщик во мне умер после первых нескольких смертей подряд. Болезненных смертей, между прочим. Руки трясутся, а сердце просто ломится из груди, понимая, что скоро опять вспышки, боль, свет, тьма и бла-бла-бла… Капец!

— Альдавир, что значит, если я вызову анклав, ты перестанешь меня убивать⁈ Почему, Костина мать, мне одновременно хочется и не хочется его вызывать⁈

— Откуда же я знаю, что у тебя в голове. Вызовешь — перестану убивать. Не вызовешь — продолжу.

Не соврал, гадёныш. Я и правда такого не ожидал. Это что же получается, я… латентный мазохист? Нет-нет, хватит пороть чушь на эмоциях, Ден. Просто Альдавир берёт тебя на понт. Или нет… В общем, какая-то часть сознания твердит, что меня надо и дальше убивать, и это… наверное, полезно для обучения. А если вызову катализатор, чтобы спастись, то нарушу запрет Альдавира, а он предупреждал, что тогда не станет меня обучать.

— Альдавир, я и правда сплю-плю-плю-плюф-ф-ф-ф…

Дерево, за которым я прячусь, разносит в клочья вместе со мной. Прежде чем умереть, я отчётливо вижу, как мои ноги улетают в одну сторону, а руки в другую… Левая, похоже, повисла на ветке.

Да-а-а… не ожидал…

Тьма…

…

…

Свет.

На этот раз я прожил целых две минуты и сейчас прячусь в какой-то грязевой луже под корнями деревьев. Наплевав на все правила приличия, я обмазал себя грязью для лучшей маскировки, в глубине души понимая, что это бесполезно. Но раз у меня столько попыток, то почему бы не попробовать… Вдруг Альдавир улавливает своими глазами только тепловое излучение…

— Вот ты где. — Он возникает передо мной и улыбается.

Закатываю глаза.

Тьма…

…

…

Свет.

Бегу что есть мочи через кусты, обдирая руки и ноги. Гадство! Что же за гадство-то такое! И ведь под рукой ничего нет! Даже не защититься! Всё осталось в анклаве! Эх, призову сейчас взрывной болт, оставлю от тебя мокрую лу-у-у-у-у-у-у…

Тьма…

…

…

Свет.

— Вперёд, делай своё грязное дело.

Альдавир кивает и протыкает мне сердце.

Тьма…

…

…

Свет.

— Знаешь, я почти привык.

Тьма…

…

…

Свет.

— Давай-давай, я скоро точно начну привыкать.

Тьма…

…

…

Свет.

— Не привыкнешь.

— Посмотри-и-и-и… сук… в живот…

На этот раз я умирал минут двадцать.

Тьма…

…

…

Свет.

Бегу уже пятую минуту, на весь лес выкрикивая премудрости, выученные благодаря Ионе. Я, вообще, не люблю сквернословить, считая это уделом недалёких, но… Сегодня особенный день. Кстати, это уже второй день… насколько я понимаю. Или час. Тяжело соориентироваться со временем, когда тебя убивают каждые несколько минут.

— Альдавир! Как такое возможно⁈

Почему-то где-то над головой раздаётся:

— Не Альдавир, а учитель.

Вспышка.

Тьма…

…

…

Свет.

— Учитель?..

Живой! Приоткрываю один глаз:

— Один вопрос.

Улыбается он, гад! Улыбается!

— Точно только один? — пытаюсь тянуть время.

— Да.

И… меня убивают. А, понял. Ну да, справедливо. Один вопрос.

Тьма…

…

…

Свет.

Смешок Альдавира:

— Дам ещё один шанс.

— Вот благодарю, учитель. У меня такой вопрос. А что, если…

«Врата, мать твою, жизни! Открыть!!!»

Лишь слегка, но я задеваю гада по плечу, прежде чем отправиться на тот свет.

Попытка не пытка…

Тьма…

…

…

Свет.

На этот раз я под водой. И довольно глубоко. Задержал дыхание, схватился за подводные коряги, чтобы не всплыть как буёк. Заприметил это место на двадцать третьей, кажется, смерти. На минуты две меня хватит…

Так, получается, я в каком-то временном цикле. На сон это не очень похоже. Всё уж больно реалистичное. За всё это время Альдавир не рассказал ничего конкретного, но я полагаю, что задача — спастись от него. Вопрос только: «как» и «как надолго». Не вижу ни одной возможности. А ещё непонятно, чему меня эта фигня научит? Я вроде как должен научиться управлять временем. Как? Как я научусь, постоянно подыхая? Это же чушь собачья. Никакой логики. О, «учитель» плывёт! Здрасьте.

Тьма…

…

…

Свет.

— Не забудь прокрутить, — наигранно обречённо заявляю я, не открывая глаза. — Чтоб до хруста.

— Сам попросил, — хмыкает Альдавир.

Резко подставляю обе руки под удар. Готовился к этому не один цикл. Сжимаю зубы и лезвие. Кровь брызжет во все стороны, но полсекунды замешательства мне хватает… Открываю третьи врата и изворачиваюсь как угорь, вспоминая приём Ионы.

ДА! Чувствую, как ногой бью по чему-то мягкому. Открываю глаза, вскакиваю.

Альдавир сидит на траве, немного ошарашенный, трёт щёку, говорит:

— Давно пора…

Как же это приятно! Хоть на говнюке нет и следа моего удара, но как же на душе приятно. Надо это отпраздновать и помереть ещё пару десятков раз!

Очень хочется обматерить его и поглумиться, но… в мозг резко возвращается рациональность. Развожу руками, сажусь рядом, жду следующей смерти, но… Альдавир не спешит.

— Ты не заметил? — спрашивает он.

— Что именно?

— Ты смог меня ударить.

— О, заметил. Хорошо вышло.

— Лучше, чем ты думаешь, Римус Галлен. Каждую твою смерть я был немного быстрее, а ты чуть дольше выживал.

Призадумываюсь. Нет, я такого не замечал. Всё казалось однотипным и повторяющимся.

— И что это значит? Что я… учусь?

— Не просто учишься. Твоё сознание адаптируется. Когда оно понимает, что умрёт, то работает в полную силу. Такого результата не достигнуть обычными тренировками. Только в страхе перед настоящей смертью сознание раскрывает себя.

— Надо же… — очень философски подмечаю я.

— Римус, как думаешь, сколько мы уже здесь?

— Не знаю. По ощущениям я помер раз пятьдесят… По времени. Может, дня три-четыре.

— Четыре месяца, Римус.

Сердце замирает и… начинает выбивать бешеный ритм.