Аристократы улиц

* * *

В прошлой жизни я был обычным человеком…

Нет, не так.

В прошлой жизни мне пришлось быть обычным человеком. В силу многих причин, перечислять которые нет смысла. Скажем так: я мог бы достичь гораздо большего, если бы жизнь обошлась со мной чуть справедливее.

Я вырос в детском доме, хотя не был сиротой. Мать лишили родительских прав, а отца я никогда не знал. Собственно, я и маму не очень-то помнил — в приюте я оказался, когда мне было пять лет.

Смутно помню грязную квартиру и постоянные попойки. Помню яркий момент, как один маминых дружков-алкоголиков выбросил с балкона нашу кошку. Не знаю, чем она ему не угодила. Может, в обувь нагадила.

Мы жили на втором этаже, поэтому кошка выжила. Помню, как я с плачем выскочил на балкон и увидел, как она убегает. Я потом до позднего вечера искал её по всем соседним дворам, но так и не нашёл.

А когда вернулся домой, дверь была закрыта, и достучаться я не смог. Ночевал в подъезде.

Неудивительно, что рано или поздно служба опеки забрала меня у матери и отправила в детский дом.

Когда я повзрослел, то честно стал пытаться добиться чего-то в жизни. Карабкался по социальной лестнице, сжимая зубы. Для социального лифта у меня не было ни денег, ни связей. А без них, как известно, в нашем мире и особенно в нашей стране тяжело чего-то достичь.

К тридцати шести годам я по-прежнему оставался где-то на нижних ступеньках. Унылая и непрестижная работа, старая машина, три кредита и развод за плечами.

Я с детства мечтал о семье, но построить её так и не смог. Наверное, я просто не понимал, как это сделать, ведь перед глазами никогда не было примера.

Хотя какая разница. Сейчас я уже даже не вспомню, как звали мою бывшую жену. Воспоминания о прошлой жизни стали размыты, как позавчерашний сон.

Единственное, что я хорошо помню, так это момент гибели.

Я возвращался домой с работы. Слушал музыку, стоя в пробке и нервно поглядывая на горящий на приборной панели «чек». Тачка вроде бы работала ровно, но сигнал всё равно беспокоил.

Встать посреди Садового кольца и оказаться в эпицентре ненависти сотен водителей не входило в мои планы. Но сделать я, увы, ничего не мог. Плотная вечерняя пробка, ДТП чуть дальше по дороге — стой, никуда не денешься.

Встречка была относительно свободна. И какой-то мажор на тонированном «гелике» вообразил себя гонщиком. Он пролетел на красный, едва не сбил пешехода и подрезал городской самосвал.

Водитель грузовика не справился с управлением. Чтобы не задеть «гелендваген», он вывернул руль и понёсся прямо на меня. Зажатый в пробке, я мог лишь смотреть, как приближается плоское оранжевое рыло.

Натужно скрипели тормоза самосвала, водитель зачем-то давил на клаксон. Его низкое гудение забило всё вокруг.

Я отстегнул ремень и попытался выскочить из тачки. Но успел лишь открыть дверь.

«Что за дерьмовый конец», — успел подумать я.

Это сразу же стало не важно. Потому что умерев, я родился заново. Мне показалось, что не прошло и мгновения. Вот я сижу и потею в старом «логане» — а вот я уже на руках у молодой и ослепительно красивой женщины.

Я родился заново в буквальном смысле. Стал младенцем, чьё появление было радостью для его родных.

Меня пришла поприветствовать вся большая семья. На руках у матери Есении я познакомился с отцом Александром, старшими братьями Николаем и Владиславом и старшей сестрой Белославой.

Все они были рады меня видеть. А я, как ни странно, был рад видеть их. Ведь за несколько минут новой жизни я почувствовал больше любви, чем за все тридцать шесть лет прошлой.

Я далеко не сразу понял, что родился в другом мире. У новорождённых плохое зрение, я почти не различал цвета и лица, ориентируясь в основном по звукам.

А ещё в первые месяцы мне постоянно хотелось спать, и все силы уходили на то, чтобы научиться управлять новым телом. Хорошо, что не пришлось учить другой язык — вокруг все говорили на русском.

Но когда я начал прислушиваться к разговорам, то понял, что говорят мои родные о каких-то странных вещах. Звучали слова «поместье», «честь», «империя», «дворянство», и другие подобные термины. В моём прошлом мире большинство из них можно было встретить разве что в книгах.

Позже, когда я стал лучше видеть, то обнаружил, что родные одеты далеко не так, как я себе представлял. Их наряды были будто бы из девятнадцатого века, только немного осовремененные.

Скоро до меня дошло, что мы дворянский род. Мой отец — московский князь, а сам я княжич. Мы жили в большом имении, у нас были слуги, собственная гвардия, а также обширные земли и крупный бизнес, который в этом мире называли «делами» или «предприятиями».

Также я узнал, что Николай и Владислав — не родные мои братья, а лишь единокровные. У них была другая мать, которая скончалась пять лет назад. Моя мама Есения была второй женой отца. Три года назад она родила мою сестру Белославу, а несколько месяцев назад появился я.

Были и другие вещи, которые меня удивляли. Одним словом, нельзя было отрицать, что хоть я родился и в России, но в каком-то параллельном измерении или типа того.

Сначала я решил, что переместился в прошлое. Но потом я несколько раз услышал слово «магия» и начал понимать, что этот мир действительно другой. Последние сомнения отпали, когда в возрасте семи месяцев я впервые увидел магию своими глазами.

Если быть точнее, то магическое существо.

А если быть ещё точнее, то сразу двух существ.

Я лежал в своей колыбельке. Мама вышла из комнаты, оставив меня наедине с нянечкой. Та пыталась со мной поиграть, но её сюсюканье встретило лишь каменное выражение моего лица. Никогда не любил все эти «ути-пути».

— Странный ты мальчик, Эспер, — вздохнула нянечка, отходя от колыбели. — Другие то смеются, то плачут, а ты всегда такой серьёзный. С пелёнок в отца.

По понятным причинам я ничего не ответил. Нянечка села в кресло и принялась за вышивание, а я подполз к противоположному краю колыбели и встал, опираясь на ограждение.

Хорошо, что колыбель стояла возле окна. Стоя, я мог смотреть на улицу и видеть просторный ухоженный парк. Который, как я уже знал, полностью принадлежал моей семье.

Хотелось отправиться туда и погулять, но ходить я пока не научился. Я попробовал объяснить чего хочу, указывая за стекло и агукая.

— Что такое, Эспер? — нянечка отвлеклась от вышивания и приподнялась. — А, дяденьки там ходят. Это наши солдаты, Эспер. За порядком смотрят.

«Да знаю я, зачем нам гвардия», — надувшись, подумал я.

Нянечка совсем меня не понимала. Вот мама, та всегда соображала, чего я хочу. И удивлялась, насколько я умный мальчик, хе-хе.

Служанка вновь принялась вышивать. Я махнул на неё рукой и продолжил смотреть в окно. Одно из единственных моих развлечений на данный момент.

Разговаривать и читать я ещё не умел, хотя очень хотелось больше узнать об этом мире. Гаджетов здесь, судя по всему, не водилось. По крайней мере, я не видел ни у кого в руках смартфона, да и компьютеры в поместье не стояли.

Игрушки-погремушки я не любил. Занимался с ними только из практических соображений, развивая моторику и другие базовые навыки.

Нянечка вскоре задремала, и я был этому даже рад. До того момента, пока не услышал за спиной осторожный тихий цокот. Словно кто-то медленно приближался ко мне на каблуках.

Обернувшись, я увидел невысокое, сантиметров пятьдесят, существо. Оно было покрыто чёрной шерстью, из головы торчали короткие рога, а на ногах были копыта.

Сначала я решил, что это галлюцинация. Но тут же вспомнил разговоры о магии.

Получается, в этом мире и правда есть колдовство? А сейчас передо мной какой-то бес или вроде того⁈

— Ни хрена себе, — попытался сказать я, но издал лишь набор невнятных детских звуков.

Обратив на меня внимание, чертёнок оскалился и негромко зарычал. Я слегка испугался, но не стал звать на помощь. Подчиняясь некому шестому чувству, я решил не отводить взгляда от существа. Почему-то мне казалось, что я в силах самостоятельно прогнать его.

Встретившись со мной глазами, чертёнок вдруг забеспокоился. Заметался по сторонам, как вор, который надеется что-нибудь ухватить перед бегством. Он метнулся к лежащей на полу моей погремушке и схватил её.

Не тут-то было!

Откуда ни возьмись, на чертёнка набросилось другое лохматое существо. Они сцепились, издавая такие же утробные звуки, как два дерущихся кота. Шум разбудил нянечку, она ахнула и стала звать на помощь.

Два человека в мундирах через несколько секунд ворвались в комнату. Увидев драку существ, они одновременно хлопнули себя по висящим на груди жетонам в виде нашего семейного герба.

Раздался звук, похожий на тонкий звон хрусталя, и солдат окружило прозрачное сияние, полностью повторявшее формы их тел.

У меня, наверное, глаза полезли на лоб. Впрочем, выглядело это вполне естественно.

Нянечка подбежала и подхватила меня на руки. Гвардейцы загородили её и меня собой, нацелив револьверы на существ.

— Я сам! — раздался голос из клубка разноцветной шерсти.

Ещё несколько мгновений — и чертёнок был повержен. Бросив погремушку и скуля, он бросился в угол и исчез в тени, будто бы нырнул в неё.

— Негодяй! — второе существо погрозило кулаком ему вслед. — Паскуда этакая! Как только посмел в мой дом забраться⁈

— Вы в порядке, Добраныч? — вежливо спросил гвардеец, опуская винтовку.

— Да чего мне будет-то. Анчуток гонять — всё равно что мошек хлопать.

Существо откинуло с лица длинные волосы и улыбнулось мне. Оно выглядело, будто маленький старичок, только покрытый шерстью светло-русого цвета.

Такого же цвета были волосы у всех членов семьи, у меня в том числе. Одето существо было в старорусскую рубаху-косоворотку и широкие штаны. На поясе был аккуратно повязан широкий пояс-кушак.

— Кто это? — хотел спросить я.

Но, конечно, издал только бесполезное «агу-ага». Как ни странно, существо будто бы меня поняло:

— Рад познакомиться, юный господин, — поклонилось оно. — Меня зовут Добран, я ваш домовой. Вообще-то, не принято нам, волшебным существам, приближаться к младенцам. Простите великодушно, вынужден был.

— Бросьте вы, — сказала нянечка. — Спасибо, что анчутку прогнали. Он сглазить мог нашего Эспера.

— Это вряд ли, — хитро сощурился домовой. — Его высочество остановил нечистого Взором.

Тогда я ещё понятия не имел, на что способен взгляд истинного дворянина. Однако нянечка и гвардейцы изумлённо уставились на меня.

— Так рано? — буркнул солдат.

Я посмотрел ему в глаза. Не понимая, что делаю, я вдруг почувствовал, что мой взгляд действительно обладает силой, и не удержался от того, чтобы направить её на гвардейца.

Лицо мужчины напряглось, он быстро отвёл глаза и прижал ладонь ко лбу.

— Ничего себе, — пробурчал он. — У его сиятельства действительно Взор открылся! Да ещё и сильный такой.

— Похоже, юный господин очень талантлив, — с улыбкой сказала нянечка.

— Так оно и есть, можете мне поверить, — кивнул домовой. — Ладушки, пойду я. Князю сам доложу о происшествии, не извольте беспокоиться.

Снова поклонившись, Добран скользнул в щель между паркетными досками и просочился в неё, как дымок.