Аристократы улиц

Я так и не узнал, кто нанял их, хотя и было очевидно, кого подозревать. В тот же день, не успели мы сложить для Николая погребальный костёр, Владислав объявил себя новым князем.

Он устроил так, что его права признали немедленно, и первым же указом изгнал меня, мою мать и сестру из рода. Он исключил меня из линии наследования, по праву князя лишил нас фамилии и сослал за Урал.

Владислав имел на всё это право. Кроме того, его публично поддержали несколько других родов, княжеских и не только. Оставалось лишь догадываться, что он пообещал им за такую поддержку.

Даже род моей матери предпочёл занять нейтралитет. Её брат-барон отказал в помощи и не ответил на просьбу о встрече, побоявшись вступать с Владиславом в конфликт. Император тоже решил не вмешиваться, объявив, что это внутрисемейные дела Тарковских.

Такой поступок Влада, беря в расчёт убийство Николая, бросал серьёзную тень на честь рода. Но меня это уже не слишком волновало.

Собственные гвардейцы арестовали нас и несколько дней продержали в отдельных покоях, не давая нам с матерью и сестрой даже общаться.

За это время Владислав провёл ритуал в родовом святилище и разорвал нашу связь с Источником. Это означало что ни я, ни мама, ни Белослава отныне не можем пользоваться магией.

Точнее, можем, но для этого придётся перенастроить свои духовные тела и научиться получать живу из окружающего пространства, как делают маги-простолюдины.

Ссылка за Урал не сулила ничего хорошего. Сибирь принадлежала России лишь формально и представляла из себя совершенно дикие земли, полные нечисти и агрессивных племён.

Там даже обычных дорог почти что не было, не говоря уж о железных. Между городами, которые были накрыты защитными куполами, существовала портальная сеть — единственный безопасный способ передвижения.

Вот в такие места мне и моей семье предстояло отправиться. Владислав не позволил нам взять с собой ничего, кроме личных вещей. Выделил немного денег и припасов, пообещал обеспечить жильём, и одним ненастным утром приказал гвардейцам отвезти нас на портальную площадь.

Сначала мы переместились в Екатеринбург, единственный крупный город за Уралом. После этого прошли ещё через несколько порталов и оказались в Дальнегранске, крохотном городишке на севере Центральной Сибири.

Владислав купил нам заброшенный деревянный дом на окраине города. Спасибо хоть на том, что не оставил без крыши над головой.

С другой стороны, крыша в доме была насквозь дырявая. Домишко выглядел так, будто развалится в любую секунду.

Гвардейцы Тарковских оставили нас в заросшем дворе и уехали, даже не попрощавшись. Мы с мамой и сестрой стояли и смотрели на то, что представляло из себя наше новое жилище.

Мама не выдержала и заплакала.

— Не плачь, пожалуйста! — тоже со слезами в голосе воскликнула Белослава и обняла мать.

Я повернулся к ним и сказал:

— Послушайте. Я понимаю, что вам тяжело. Никто из нас не привык к подобному, — я обвёл рукой густые заросли репейника вокруг. — Но я вам обещаю, это ненадолго. Я сделаю так, что мы станем жить ещё лучше, чем раньше.

— О, Эспер, — всхлипнув, мама покачала головой. — Это невозможно. У нас ничего не осталось.

— Неправда. У вас остался я. Этого достаточно.

— И что ты сделаешь? Как ты собираешься превратить это убожество, — мать кивнула на гнилую халупу, — в достойное жилище?

— Найду способ. Мы больше не Тарковские, но мы по-прежнему дворяне. И я не позволю, чтобы моя семья жила в таких условиях. Придётся немного потерпеть, но всё станет ещё лучше, чем прежде. Вот увидишь.

— Я ему верю, мама, — сказала Белослава и улыбнулась мне. — Наш Эспер настоящий мужчина, он со всем справится!

— Больше нам всё равно не на кого надеяться, — пробормотала мама и медленно зашагала в дом.

— Подожди, — сказал я. — Дом давно заброшен, там может быть нечисть.

— Ой, и правда! — Бела дёрнула маму за рукав. — Эспер, а что нам делать? Ведь магии больше нет.

— Взор же у нас остался. Если нечисть слабая, этого хватит.

— А если сильная? — обеспокоенно спросила мама, но я ничего не ответил.

Взять с собой оружие Влад не позволил. Поэтому я огляделся и подобрал кривую палку, напоминавшую обломок лошадиного хомута.

Крыльцо громко скрипнуло под моими ногами, и я сразу же расслышал недовольное ворчание за дверью. Точно, здесь поселилась какая-то нечисть. Может, анчутка, и тогда я легко его прогоню. Но если это настоящий большой чёрт или кто-то посерьёзней, вроде упыря, тогда без магии я с ним не справлюсь.

Так или иначе, надо проверить. За пределы дома, под солнечный свет, нечисть вряд ли вылезет.

Я осторожно открыл гнилую дверь и заглянул внутрь. Из пыльной темноты раздался злобный рык, и сверкнули чьи-то красные глаза. В ответ я надавил Взором, и нечисти это не понравилось.

Рыкнув громче, она бросилась вперёд. Мать и Белослава взвизгнули у меня за спиной.

Всё-таки упырь! Его, конечно, можно убить и без магии, но вряд ли палка у меня в руках сделана из осины. Железа при себе тоже нет, а из серебра — только запонки.

Но внезапно между мной и упырём появился домовой. Он возник из воздуха и выставил крохотные ручонки.

— А ну назад, уродина! — приказал он упырю. — Мой это дом теперь. Давай-ка, брысь отседова!

— Добран? — удивился я.

— Добраныч! — радостно воскликнула Бела.

Домовой не ответил. Я чувствовал, как сильно он напрягся, пытаясь своей магией прогнать упыря. Шагнул вперёд, усиливая Взор. Оторвал серебряную запонку и бросил в безносую морду нечистого.

Запонка сверкнула и рассыпалась. От морды упыря пошёл дымок, и на серой коже тут же вздулся волдырь.

Чудовище сочло за лучшее сбежать. Оно бросилось в другую комнату и судя по звону разбитого стекла, выскочило из окна.

— Бежит, бежит! — закричала с улицы Белослава. — Дым от него идёт, как от костра!

— Солнце его жжёт потому что, — пробормотал Добран и опёрся плечом на дверной косяк. — Ох, непросто было. Слабенький упырь, но я и в новом доме не очень-то силён.

— Как ты вообще здесь оказался? — я отбросил палку и сел перед домовым на корточки.

— Что значит, как? С вами решил отправиться, вот и всё. Невмоготу мне в поместье стало.

Мне хотелось уточнить, почему, но Добран всем видом показывал, что объяснять ничего не собирается.

— М-да, — Добраныч огляделся и взъерошил густые волосы. — Работёнки-то здесь немало. Ты учти, Эспер, стены я сам починить не смогу. От нечисти прикрою, злодеям пробраться не дам, а вот ремонт на тебе.

— Сделаю, Добран, — кивнул я, притянул домового к себе и обнял. — Спасибо.

— Да пожалуйста, юный господин, пожалуйста, — похлопав меня по плечу, пробурчал домовой. — Ну всё, отпускай. Делов у меня немеряно. Надо всё осмотреть. В подполе, по-моему, ещё парочка анчуток сидит. Это уж про крыс не говоря… Ладно, с паразитами сам разберусь. А ты давай, всё остальное обеспечивай. Единственный мужчина в доме теперь.

— Обеспечу, — сказал я, поднимаясь.

Добраныч кивнул и юркнул в щель между половицами.

Остаток дня мы наводили в доме порядок. Пригодная для жилья комната оказалась только одна, во всех остальных либо был прогнивший пол, либо выбиты окна, либо слишком большие щели в стенах и дыры в потолке. Либо всё это вместе.

Об артефактах отопления или каких-то других речи не шло. Здесь была только печь. Мне пришлось сходить в лес и поработать ржавым топором, чтобы нарубить дров. Осенние ночи в Сибири были холодными, и у нас даже не было одеял, чтобы согреться.

Да и кроватей не было — пришлось ночевать на лавках. Хорошо хоть, что не на полу.

Следующим утром я отправился в город, чтобы найти хоть какую-то работу и заодно разузнать, как здесь вообще всё устроено.

Столкновение с местными хулиганами только добавило уверенности в том, что я не могу сидеть сложа руки. Мне придётся добиваться всего своими силами — начиная от авторитета и заканчивая деньгами. Ведь я теперь не княжич Тарковский, а просто нищий «дворянчик».

Мерзкое слово. Не буду использовать его даже в мыслях.

Я дворянин. Аристократ по крови и по духу. И в этой новой жизни я добьюсь такого, что весь мир содрогнётся!

Пусть даже начать мне придётся с этих грязных улиц.