Синдикаты на краю империи

Глава 11

Гимназия выделила Райнеру уже знакомый микроавтобус, в котором ехало девять учеников, включая меня и Гриднева. Барского среди собравшихся я не заметил, что говорило о многом. Например, о том, что глава рода не собирается превращать наследника в пушечное мясо. Лев тренируется на семейных механикусах и не планирует связывать жизнь с клановой армией. Что ж, не все животные одинаково равны…

На факультатив записались как парни, так и девушки. Пока мы добирались до полигона, успели перезнакомиться со всеми. Из нашей параллели склонность к управлению мехами проявили трое — веснушчатая рыжая девочка и двое парней кавказской наружности. Девочку звали Полиной, парней — Отаром и Вардо. Остальные наши спутники были на год старше. Две девушки и два парня, глядевшие на нас со смесью лёгкого высокомерия и неприкрытого интереса. С первым всё было понятно — почти все старшаки были клановыми. Причину второго я понял, когда между нами завязался разговор.

— А я тебя знаю, — сказала симпатичная блондинка в клетчатых брюках и сером джемпере. Блондинку звали Варей Сенцовой. Свои волосы Варя собрала в две небрежных косички. — Ты постоянно влезаешь во всякие драки и убиваешь людей на арене.

— Иванов, — вспомнила брюнетка в коротких шортиках, красной футболке и джинсовке. У брюнетки были красивые длинные ноги, стройность которых подчёркивалась шнурованными полусапожками. Волосы девушка спрятала под цветастой банданой. — Он с Барским на ножах.

Брюнетку звали Тамарой Русаковой.

— Это хорошо, — присоединился к разговору крепыш, смахивающий на молодого Жерара Депардье. — Барские мне уже поперек горла стоят.

— Это Стас, — представила «Депардье» Тамара. — Он из рода Караевых.

Мне это ничего не сказало, но я вежливо кивнул и пожал протянутую руку.

Четвёртым старшаком оказался Леван Липартов. Типичный кавказец с волевым лицом и неожиданно короткой стрижкой-полубоксом.

Райнер сидел рядом с водителем и не принимал участия в беседе.

Вскоре выяснилось, что Леван и Тамара собираются вступить в корпус мехов, потому что их родители были пилотами. Остальные ещё не определились. Те, кто уже состоял в клане, не заморачивались насчёт будущего, но все эти ребята были из молодых родов, занимавших нижние ступени иерархии. Служба в армии, как считалось, могла прибавить очков влияния их семьям. Я в этом сомневался, конечно. Влияние — это деньги. Проще подняться на торговле, а не размахивать бензопилой в каком-нибудь условном Тегеране.

Погода выдалась неожиданно приятной.

Все тучи разогнало ветром, солнце грело и радовало душу. Собираясь на полигон, я слушал радио. Передавали прогноз погоды по губернии, обещали днём до плюс восемнадцати.

Когда все выбрались из автобуса, Райнер заявил:

— Сегодня у нас спокойно. Никаких манёвров, учений, проверок. Так что я договорился на четыре меха. Если повезёт — будет каждому по машине. Я сейчас уточню у дежурного, а вы топайте в ангар. Без меня никуда не лезть. Леван за старшего.

— Понял, — коротко бросил кавказец.

Я не до конца определился с национальной принадлежностью обитателей Фазиса. Изучая карту, я пришёл к выводу, что город находится в альтернативной Аджарии. А это значит, что фазы, как они себя называют, это, по сути, грузины. Вот только в империи, где я переродился, народа с таким названием не существовало! Более того, город был многонациональным. Здесь хватало славян, европейцев и даже выходцев из Средней Азии. Я уж молчу про местный чайнатаун, Хуабу, где окопались экспаты из Небесного Края.

Местные называют себя колхами и картвелами. По логике вещей, это два разных народа, но как они отличаются — хоть убейте, не понимаю. И те, и другие считают себя древней расой, потомками великого Колхидского царства. Изучая историю, я отметил про себя интересный факт. Владения Дома Эфы в этом мире не были завоёваны Халифатом, эдаким аналогом Османской империи из моего прошлого. Соответственно, культурное влияние соседней Турции ощущалось не так сильно, как у нас. Ну, и турецкий бизнес сюда не вторгался. Халифат несколько раз пытался инвестировать в экономику Фазиса, но эти шаги жёстко пресекались клановой верхушкой. В итоге взаимодействие сверхдержав ограничилось торговлей.

Тропа вывела нас к знакомому ангару, который в столь ранний час был заперт.

— Никуда не лезьте без меня, — фыркнула Сенцова, пародируя инструктора.

Мы приехали на полигон к десяти утра. Ощущение было такое, что плато вымерло. Никаких дирижаблей, техников, погрузочно-разгрузочных работ. Дежурные несли вахту на КПП, в командном пункте тоже кто-то работал. Обширное пространство, прилегающее к ангарам, пустовало.

— Четыре меха, — пробурчал Гриднев. — Придётся по очереди ими управлять.

— Скажи спасибо, что четыре, — рассмеялся Леван. — Чаще один-два выделяют.

— Иногда ноль, — добавила Тамара.

— И что вы делаете в такие дни? — спросил я.

— Помогаем техникам, — ответила Варя. — Копаемся в моторах, разбираем узлы. В сентябре нам каббалистическую вставку показали.

Минут через десять к нам присоединился Райнер.

— Праздник жизни, — инструктор широко улыбался. — Нам выделяю четыре меха.

— Ничего себе! — воскликнул Караев. — Аттракцион космической щедрости!

Варя прыснула, но, поймав строгий взгляд наставника, изобразила жестом, как застёгивает рот на замок.

Игорь и Леван помогли куратору отодвинуть тяжёлые створки ворот, после чего Райнер скрылся в полумраке ангара. Мы услышали лязг металлической дверцы, затем раздались щелчки тумблеров. Под потолком вспыхнули мощные лампы. Казалось бы, утро. Вот только нас накрывало густой тенью от гор, из-за которых нехотя выбиралось солнце.

— Вон там, — Райнер указал на дальнюю часть ангара. — Тринадцатый сектор.

Ряды мехов застыли в тусклом свете потолочных ламп.

Картина выглядела фантастически. Словно попадаешь на съёмочную площадку «Трансформеров» или в голову к безумному анимешнику. Все машины были сложены в базовую форму и напоминали танки с куполообразными башнями.

Я уже говорил, что все ячейки пронумерованы?

А ещё их объединили в сектора.

Пятнадцать секторов по четыре ячейки. Шестьдесят механикусов — и это только один ангар. Остаётся только гадать о численности подразделений кланового войска. Ясно же, что на плато дислоцируется лишь та часть машин, которую высшее руководство использует для натаскивания пилотов. Преимущественно — рекрутов. Значит, есть базы, расположение которых не афишируется.

Двигаясь по проходу между секторами, я рассматривал смертоубийственные агрегаты. «Витязи» были в меньшинстве. Доминировали мехи с более навороченной бронёй и разнообразными креплениями на верхних и нижних конечностях, что указывало на широкий выбор обвесов. Некоторые кабины были вытянутыми, смахивающими на личинки насекомых. Габариты шагателей тоже отличались, равно как и обводы корпусов.

— Это «борисфены», — сказала Варя Сенцова, перехватив мой взгляд. — Самое мощное, что тут есть.

— Правда?

Я задержался у футуристической твари, словно сошедшей со страниц японской манги. Четыре опорных конечности, растопыренных, как у паука. Два верхних манипулятора сложены и прижаты к бронированному куполу с обзорным участком в центре. Шарообразный корпус с люком в подбрюшье. Из люка, почти касаясь земли, свисал тонкий металлический трап. Я заглянул в чёрный зев и… не обнаружил там ничего. Слишком мало света.

— Конечно, — нас догнал Гриднев. — Все это знают.

— Кто у нас такой умный? — Сенцова даже не удостоила Игоря взглядом. — Это не просто «борисфены». Последнее поколение, модель ДР-1. У них есть гарпун, чтобы цепляться за дирижабли. Мехи берут гондолы на абордаж, выдвигают шипы из своих ног и намертво прилипают к асфальту. Штурмовые бригады лезут наверх и устраивают экипажу весёлую жизнь.

— Я думал, гарпунные пушки запрещены, — неуверенно смотрю на Сенцову.

— Их чуть было не запретили, — к нам присоединился Караев. — Но там пружинный механизм, усиленный каббалистами. Никакого пороха. К тому же, устройство однозарядное и снабжено разматывающимся тросом. Это вроде как и не метательное оружие по меркам инквизиции.

— Гарпун не используется для поражения живой силы противника, — нас догнал неуловимый куратор Райнер. — Поэтому приравнивается к лебёдкам, кранам и прочему вспомогательному оборудованию.

— Тонко, — похвалил я. — А что он ещё умеет?

Райнер остановился рядом со слоноподобной конечностью и любовно погладил броню. Сейчас, когда этот здоровяк пристроился к «борисфену», контраст особенно впечатлял. Насекомоподобное существо возвышалось над бетонным покрытием метров на пять, лапы были разведены на добрых двадцать метров. Собственно, модель ДР-1 занимала целый сектор, а всего таких игрушек в ангаре было три. То есть, шестьдесят трансформеров и триада вот этих вот порождений тьмы.

— Много чего, — буркнул Райнер. — У них по две бензопилы, выдвижные таранные шипы и горизонтальные дисковые пилы на передних опорных конечностях. Любой пикап вскрывают на раз-два.

— Просто срезает крышу, — Варя провела ребром ладони по воздуху. — И лучше тебе внутри не сидеть.

— А таранные шипы для чего? — спросил Гриднев.

— Чтобы взламывать броню других мехов, — пояснил Райнер. — Но, поверьте, самая убойная вещь — это коловраты. Идёмте. Хватит глазеть.

— Там ещё режим гусеничного хода, — шепнула мне на ухо Варя. — Они гоняют по шестьдесят кэмэ в час, чтоб ты понимал.

Зацепи энтузиаста — и получи лекцию в подарок.

Наша дружная компания приблизилась к тринадцатому сектору, отведённому под парковку «витязей». Четыре машины разной степени потрёпанности.

В ангаре было прохладно.

Я бы даже сказал — холодно.

Утро, ноябрь, металлические стены, никакого отопления. Говорят, температура в Фазисе крайне редко опускается ниже нуля, вот я и задумался над использованием в шагателях антифриза. Применяют или нет? Функционал, конечно, должен быть. Вдруг — война с какой-нибудь северной страной… Или операция в горах…

— У нас пять новичков, — сказал Райнер, задумчиво почесав подбородок. — А мехов — четыре. Я бы хотел сначала поработать с опытными пилотами и дать возможность первогодкам понаблюдать за «витязями» в действии. Одному из вас, ребята, придётся ждать своей очереди.

Мы переглянулись.

— Жребий? — робко предложила Полина.

— Не надо, — отмахнулся Игорь. — Я уступаю тебе свою очередь.

— Благородно, — Райнер оценил широкий жест моего старосты. — Значит, так. Первыми пилотируют Леван, Стас, Тома и Варя. Выводите мехов из ангара и топаете на участок, где мы работали неделю назад.

— Холмистое поле? — разочарованно протянул Стас.

— Оно самое, — кивнул Райнер. — Покажете салагам марш-бросок. Затем — основные ката для бензопилы. Построение в каре, линию и круговую оборону. Всё понятно?

— Так точно, — отрывисто бросил Леван.

— По машинам, — инструктор едва заметно улыбнулся.

Старшаки бодро взялись за дело. Никто не толкался, не мешал друг другу. Запрыгивали на сложенные ноги, поднимались по скобам, залезали в кабины. Привычно устраивались в креслах, защёлкивали ремни безопасности. Не успел я толком опомниться, как воспитанники Райнера уже орудовали джойстиками, проверяли показания индикаторов, запечатывали себя половинками куполов. Взревели моторы, судя по звуку — турбированные. Лязгнули какие-то механизмы, ожили поршни и сервоприводы, сдвинулись целые бронированные сегменты…