Синдикаты на краю империи

Глава 16

— Это всё? — я в недоумении просмотрел письмо по диагонали. Наверное, в десятый раз. — Все инструкции?

— Других нет, — отрезала Джан.

Ничего нового Убыток не сообщил. Неизвестно, откуда атакует Чёрное Око, но есть предположение, что оператор сидит на западе. Так и написано: на западе. Без конкретики. Проекции всегда копируют внешний облик оператора, поэтому в случае столкновения с проекцией надо запомнить её лицо. Именно ЕЁ, ведь оператор — женщина. Что касается ограничений по расстояниям, то они есть — чем больше дистанция, тем больше энергии ки требуется оператору. Проблема в том, что моя противница, вероятно, достигла второго ранга одарённого. А это означает, что она освоила непрерывную циркуляцию и не нуждается в медитативном восстановлении.

Фотографий нет.

Адресов нет.

По Чёрному Оку информации — ноль.

Тариэл обратил особое внимание на тот факт, что проекции используют в бою техники и умения своих потенциальных жертв. Иными словами, к боксёру придёт боксёр, к мечнику — мечник. А это означает, что проекция способна устроить мне весёлую жизнь, учитывая мой богатый опыт владения холодным оружием. Зато стало понятно, с какого перепуга та сучка мастерски орудовала кусаригамой…

Получается, эти проекции… они в некотором роде будут и моими слепками.

Из хороших новостей: проекции не умеют создавать оружие. Поэтому внедрение этих сущностей происходит в два этапа. Сначала оператор-ясновидец находит жертву, изучает её повадки и получает представление о стиле боя. Запускает тестовую проекцию — призрака, который невидим и неосязаем. Призрак напитывает себя умениями жертвы, «привязывается» к ней и находит по любым координатам при повторной заброске. На втором этапе оператор закачивает в своё порождение больше энергии через артефакт, делает проекцию вещественной и осуществляет телепортацию. Всё это делается с помощью Проектора, которым манипулирует оператор. И да, телепортация какая-то странная — у выживших очевидцев возникали ощущения «колеблющегося пространства».

По спине пробежал неприятный холодок.

Мистика, одним словом.

Неведомый оператор может наблюдать за мной сквозь тысячи километров, запускать проекцию, копировать оружие и технику боя… Получается, Око знает обо мне гораздо больше, чем хотелось бы. Оператору известен мой адрес. Не исключено, что адепты тайного общества видели школу, в которой я учусь. Банк, в котором я храню деньги. Мои огнестрельные игрушки…

Да они держат меня за яйца!

Стоит накатать анонимку инквизиторам — и даже проекции запускать не понадобится. Наблюдай себе со стороны за работой профессионалов. Приедут какие-нибудь «чёрные воронки», оттуда выберутся люди в сутанах, и с этой секунды за мою жизнь никто гроша ломаного не даст.

Возникают логичные вопросы.

Во-первых, почему я отделался так легко? Первая проекция потерпела поражение, но ведь можно послать вторую? Третью? И так, пока однажды меня не прирежут. Это ведь не люди, их не жалко. Можно тестировать не только кусаригамы. Брать шпаги, мечи, копья. Теория вероятностей на стороне противника. Рано или поздно я сделаю ошибку и проиграю бой при прочих равных условиях. Потому что я — всего лишь человек.

Тогда почему за мной не приходят?

Не обязательно нападать в пределах дома, где и стены помогают — в прямом смысле этого слова. Жертву можно подловить в тёмном переулке, в школьном дворе… Да хоть в капсуле канатки! Выбрать момент, когда я мочусь в писсуар или читаю учебник. Застать меня врасплох тяжело, но почему никто не пытается?

Во-вторых, я не вижу кавалерию. Бригада инквизиторов не ломится в пансионат, чёрные тени не телепортируются в класс, где идут занятия.

О чём это говорит?

Тайное общество заинтересовалось мной и продолжает собирать информацию. Убивать не хотят, сдавать — тоже. А вот использовать в своих интересах — это да.

Если я прав, то в скором времени со мной свяжутся. Тем или иным способом. Дадут понять, что компромат собран и надо бы пойти на сотрудничество. Какого рода сотрудничество? Здесь тоже всё шито белыми нитками. Убивать направо и налево во имя революции. И Убыток, подозреваю, окажется первым в списке.

Меня такое положение дел не устраивает.

Я всегда был хозяином своей судьбы. И я зарабатываю деньги нелёгким ремеслом. Никто не заставит Крикса убивать по щелчку — это недопустимо. Поэтому я в прежних инкарнациях держался подальше от фанатиков всех мастей, революционеров, масонских лож и прочих неадекватов.

Что я могу сделать?

Хороший вопрос.

В обозримой перспективе — приложить максимум усилий, чтобы расправиться с неведомым оператором. И уничтожить Проектор. Это выбьет почву из-под ног моих оппонентов. Вот только дело не ограничивается проекциями. Теперь, когда Чёрное Око знает обо мне, разве смогу я спать спокойно? Тут либо договариваться нужно, либо устраивать им кровавую баню. Выкашивать всех, кто причастен к сбору информации.

Звучит дико.

И напоминает борьбу с ветряными мельницами.

Я даже не знаю, с чего начать поиск оператора.

Хотя…

Проектор — это ведь артефакт? Значит, его можно найти с помощью Компаса. При условии, что знаешь, как эта штука выглядит.

— Свяжись с нашим нанимателем, — обратился я к Джан, которая неспешно потягивала чай из армуду. — Я хочу знать, как выглядит Проектор.

— Ты о чём?

— Штука, с помощью которой создаются проекции, — пояснил я. — Сам артефакт.

— Ладно, — Джан пожимает плечами. — А здесь разве не написано?

— Нет.

— Я могу поискать в снах антикваров. Если хочешь.

Обдумав предложение соседки, я кивнул:

— Хочу.

— Замётано, — подмигнула мне Джан. — Но ничего не обещаю. Артефакт, насколько я понимаю, редкий. Да ещё каббалисты над ним поработали. Не удивлюсь, если прототип изменён до неузнаваемости.

— А плов ещё остался? — встрял в беседу Фёдор.

— Ты уже вторую порцию умял, — заметила морфистка.

— Жалко? — возмутился толстяк.

— Не жалко. Я что ли Бродягу буду просить двери расширять?

— Это ещё зачем? — не понял оружейник.

— Двухходовочка, — девушка вытянула у Феди тарелку из-под носа и пошла накладывать плов.

Мальчишка насупился.

— Растущий организм! — я поднял вверх указательный палец. — Правда, в ширину.

— Сговорились, да? — начал возмущаться сосед. — Я не толстый, а крепко сбитый. И это… я похудею, когда захочу. Но потом. Ты, Джанушка, слишком вкусно готовишь.

Комплимент — это для девушки удар ниже пояса.

Возвращаясь с источающей пар тарелкой к столу, морфистка ласково улыбалась. По-матерински. И даже не вспомнила, как её раздражает уменьшительно-ласкательное обращение «Джанушка».

— Кушай, мой маленький.

— Расти большой, — добавил я, подражая тону соседки.

Фёдор исподтишка погрозил мне кулаком.

И шепнул:

— Вот придёшь ко мне за патронами, упырь…

— Кстати, о плове, — Джан повысила голос, чтобы привлечь наше внимание. — Я, Сергей, продолжаю изучать сны людей из твоего мира. И знаешь что?

— Не знаю, — уверенно заявил я.

— У вас есть службы доставки! — победоносно выдала Джан.

Откровение меня насторожило.

Не хватало ещё, чтобы морфистка решила наладить нечто подобное в Фазисе. С привязкой к несуществующему номеру телефона в пустом пансионате.

— А ещё, — начал я осторожно, — у нас есть мобильные телефоны.

— Классные штуки! — восхитилась Джан. — Вроде рации у полицейских, только ещё круче. Вы тыкаете пальцем в экран, и появляются роллы, пиццы, китайские супчики…

— Здесь такое не прокатит, — уверенно заявил я.

— Почему?

— Ну, смотри. Допустим, у тебя куча клиентов. Наступает вечер пятницы, и все они решили заказать плов в картонных коробках. Ну, не все, а многие. Пусть будет половина от твоей базы. Голодающие начинают обрывать телефон, но ты можешь разговаривать только с одним человеком, у тебя одна линия.

— Федя будет принимать звонки, — парировала Джан.

— Но-но! — пробурчал с набитым ртом оружейник. — Я и фак мнохо рабофаю!

— Допустим, ты его уговорила, — отмахнулся я. — Но линия одна, а клиентов… ну, пусть будет сотня. Они звонят, телефон занят, заказать не получается… и ты теряешь деньги. Они идут в ресторан или ещё куда-нибудь.

— Блин, — расстроилась Джан. — Ты прав. А как справляются владельцы закусочных в твоём мире?

— Заказывают разработчикам мобильные приложения. Люди тыкают в экранчики, а система показывает тебе заказы. Все довольны, никто не остался без ужина.

— Мммм, — девушка закатила глаза. — Слишком сложно. Но я подумаю. Уверена, жителям Фазиса не хватает доставки еды. Это большой город.

— Ещё как не хватает, — одобрил Федя. — Я бы заказывал.

— Постойте-ка, — я напрягся, вспоминая. — Некоторые торговцы развозят хавчик своим знакомым и постоянным покупателям. Я видел, как микроавтобусы подъезжают к подъездам. Жильцы выходят, покупают шоти или мацони. Фрукты там разные, мясо, орехи.

— Не то, — отмахнулась Джан. — Это ведь не заказ. Ты знаешь, что в четверг какой-нибудь Гоча привозит яблоки, картошку или муку. А ежедневно в десять Лука стоит на улице с хлебом. Это не твой выбор. Тебя просто поставили перед фактом, что такое есть.

— Тоже вариант, — заметил Федя.

— Наверное, ты можешь организовать службу доставки, — кинул я версию наугад. — Зачем готовить у плиты или в тандыре? Пусть это делают другие. Ты договариваешься с ресторанами, принимаешь и отвозишь заказы, а повара работают.

— Вот это тема! — загорелась морфистка.

— Но у тебя по-прежнему один телефон, — напомнил я. — А работников придётся нанимать кучу. Хотя… ты, наверное, можешь посадить их на процент от сделки.

Удивительно, но рассуждения о внедрении новой бизнес-модели в общество Фазиса вызвали у меня неподдельный интерес. Я даже представил, как Джан руководит телефонистками в арендованном помещении, рассылает курьеров по всем районам города, пишет объявления в газету и заказывает наружную рекламу на стендах. До рекламных роликов на телевидении в этом мире уже додумались. По радио тоже что-то продвигали. Не знаю, сколько это стоит, и как сообразуется с клановой политикой… Но блоки, хоть и примитивные, крутились.

— С вами было приятно поболтать, — я поднялся из-за стола, — но мне надо заскочить в одно место.

— А посуду Грибоедов будет мыть? — возмутилась Джан.

Я умоляюще посмотрел на Фёдора.

— Иди уж, — разрешил толстяк. — Завтра отработаешь.