Проект Re: Второй том — Плененная скукой

Глава 16

— Стоило получить власть, как клыки обнажил? — прошипела Мияко, злобно смотря на меня.

— Нет, я же не прошу тебя делать что-то переходящее грань. Я всего лишь хочу, чтобы он был относительно цел и это никак не помешало мне. Если он так сильно раздражает тебя, можешь где-нибудь подождать, пока я закончу.

Она несколько секунд ничего не отвечала, продолжая смотреть на меня, словно выбирая какую часть моего тела и каким методом покалечить. Но в итоге глубоко вздохнула и выдохнув, сказала:

— Нет уж. Я сама всё сделаю, — и с этими словами подошла к валяющемуся на полу стуле и привязанному к Харуцугу, после чего перехватила его двумя руками и поставила на ножки.

Но на этом всё не закончилось.

— Помоги мне, — сказала она, начав двигать стул ближе к ванной, заодно приподнимая его.

Я взялся рукой за одну из ножек и так мы дотащили его до ванной, в которую и поместили его через некоторое время. Поместили мы его прямо головой под смеситель, хотя это было и не обязательно, ведь тут был душевой шланг.

И стоило нам его поместить туда, как Мияко сразу же повернула кран, и из смесителя резко пошла вода, попадая прямо на голову Харуцугу, отчего тот сразу же задёргался.

— Тебе стоило проверить температуру воды, — прокомментировал я, наблюдая за Харуцугой.

Мияко мне ничего не ответила, только ещё больше увеличив напор воды, которая, по-видимому, была, как минимум, прохладной.

Нам не пришлось долго ждать, и через несколько секунд Харуцуга уже очнулся и во всю дёргался, пытаясь убрать голову из потока воды, что попадала ему как в нос, так и рот.

Мияко явно получала от этого зрелища удовольствия, но в один момент переключилась с представления, чтобы найти какую-нибудь тряпку или полотенце. И всё ради водных пыток. И если кто-то думает, что водные пытки — это одни из самых «лёгких», то они сильно ошибаются.

Водные пытки популярны по всему миру, благодаря своему простому применению и большой эффективности. Их не раз использовали как на войнах, чтобы достать информацию из пленных, так и на «гражданке», когда ловили предполагаемых преступников и нужно было достать из них необходимую информацию.

И это, если что, я сейчас говорю о обоих мирах — как о своём, так и об этом. В обоих мирах с этим одна и та же история, что, впрочем-то, и не сильно удивительно. Всё же эффективность при таких трудозатрах — непомерная.

Но пускай это и так, но если брать чисто законодательный уровень — то сейчас почти нет таких стран, в которых этот метод пыток не был бы запрещён, под предлогом чрезмерной жестокости.

И дело тут в том, что человек, которому кладут тряпку на лицо, а после заливают это водой…

— Ну как, понравилось? — перекрыв кран, спросила с довольной ухмылкой Мияко, уже держа в руке какую-то тряпку.

Ответом же ей было откашливание от воды, попытка открыть затёкшие глаза и бесконечные содрогания тела.

— Сейчас будет ещё круче… — и после этих слов поместила тряпку на лицо Харуцугу, полностью его скрыв.

И Харуцугу, кажется поняв, что сейчас будет, или просто желая освободиться, начал ещё сильнее дёргаться, прикладывая все имеющиеся у него силы. И поняв, что это не помогает и нужно большее… вокруг него начали появляться камни. Все они были совершенно хаотичных размеров и форм, все располагались на совершенно разном друг от друга расстоянии, и все совершенно по-разному набирали массу.

Я успел насчитать двадцать три камня до того момента, пока Мияко не закончила всё это, несколько раз нанеся удары в живот Харуцугу, после которых он истошно кричал и стонал. Камни же, что висели в воздухе и набирали массу все вместе резко упали вниз, некоторые из которых угодили прямо в самого Харуцугу.

И стоило этому произойти, как следом послышались стоны, крики и… на этот раз мольбы о помощи и прощении.

— Тупоголовой хуесос… — раздражённо выплюнула Мияко и включила воду, которая начала заливаться примерно в нос и горло Харуцугу.

… начинает испытывать симптомы удушья. Буквально всё его тело ему кричит, что он вот-вот умрёт, утонув. И именно из-за этого ментальное состояние человека становиться очень напряженным, буквально заставляя испытывать ужасные чувства. И при всём этом, вода, по большей части, не попадает в сами лёгкие. То есть, как такого вреда человек не получает и шанс смерти крайне минимизирован.

Харуцугу же в этот момент начал брыкаться ещё сильнее из стороны в сторону, издавая при этом звуки, которые сложно описать. Он одновременно пытается вдохнуть, но каждый раз, когда он это делает, ему в горло и нос заливается новая порция воды. И от этого он начинает нервничать ещё сильнее. Его ноги и руки постоянно трутся об стул, пытаясь вырваться из связывающих его веревок, но на деле он лишь их натирает себе.

Не прошло и секунды с подачи воды, как вокруг него вновь начали появляться камни. И как в прошлый раз они были совершенно разных форм, по-разному набирали массу и находились на разном друг от друга расстоянии.

Мияко уже хотел вновь ударить его в живот, но камни неожиданно разлетелись во всевозможные стороны. В том числе и в нас с Мияко. Но… это было слабо. Они летели на такой скорости, что почти каждый смог бы увернуться от этого. Не говоря уже о том, что подобное вряд ли бы хоть кому-то навредило.

И поняв, что произошло, Мияко всё же нанесла удар в живот Харуцугу. Отчего тот вскрикнул и даже немного изогнулся, притом, что его положение к этому не располагало.

И только после этого Мияко выключила воду и сняла с его лица тряпку.

Харуцугу сразу же начал откашливаться и инстинктивно попытался перевернуться на бок, но это, разумеется, у него не вышло. Так он и откашливался несколько секунд, изливая из себя попавшую внутрь воду.

— Хвафиф… — простонал он, стоило ему откашливаться.

Ввиду отсутствия у него некоторых зубов, стало несколько труднее понимать его речь.

Мияко взяла его за волосы и чуть-чуть приподняла его голову, поднеся к ней свою.

— Ты осознал свою ошибку? — чуть ли не прошипела она, глядя прямо ему в его заплывшие глаза.

— Ва… Ва, я офофнал…

— Что именно ты осознал? — ещё сильнее дёргая его за волоса, продолжила она давить и «преподавать урок».

— Я болхе не буху…

Удар левой рукой ему в живот, и следом вопрос:

— Что именно ты не будешь?

— Прояфлять неуфагение… — постанывая и, кажется, начав плакать, ответил он.

Резкий удар затылком о ванную.

— А-а-А-а!!! Не нафо! Не нафо!!! — ерзая на стуле, молил он, а из его глаз уже отчётливо пошли слезы. — Я не буфу больфе! Не буфу…

— Какой же ты не исправимый имбецил… — больше для себя, проговорила Мияко, после чего вновь подняла его голову, поднесся к своей. — Что именно ты не будешь больше делать НИКОГДА?!

— Я не буфу… Я прафда не буфу… — заливаясь слезами и соплями, повторял он.

Мияку это явно начало злить — по ней начали бегать искры. И если она сейчас не успокоиться — она может их случайно применить к Харуцугу, который сейчас почти весь мокрый.

— Что ИМЕННО ты больше НИКОГДА НЕ будешь делать?! — повторила она вопрос, вдалбливая в него таким образом, что хочет от него услышать.

— Не буфу… Не буфу… Я не буфу, прафда!!! — явно не понимая, что от него хотят, продолжал он молить, желая, чтобы всё это побыстрее закончилось.

— Достал! — рявкнула Мияко и вновь отпустила его голову, отчего он ударился головой об ванную, а из его затылка пошла кровь.

Но Мияку это совершенно не интересовало — она, совершенно не слушая его вой и мольбы о прекращении, накрыла его тряпкой и… включила воду. И всё это сопровождалось болезненными стонами Харуцугу.

«Если так продолжиться дальше — она может полностью сломать его. И если это произойдёт, он уже никогда не оправиться от этого случая,» — смотря на это, комментировал я про себя. — «Главное, чтобы она не перегнула, а остальное — меня не интересует. И я уверен, что она всё поняла и не перегнёт, даже если захочет. Так что можно дальше стоять и просто наблюдать.»

Тем временем, Харуцугу вовсю извивался на стуле, словно змея, что попалась в ловушку. Но, естественно, проку с этого было никакого и он просто продолжал натирать себе руки и ноги о стул и веревки, удерживающие его. И всё это сопровождалось звуками того, как он пытается вдохнуть или что-то прокричать, но в этот момент в него ещё больше попадает воды, отчего он пытается её выплюнуть, но снова получает очередную порцию.

Примерно через пятнадцать секунд Мияко выключила поток воды и сняла с лица Харуцугу тряпки. Понятное дело, что первое, что он начал делать — выплёвывать воду, но вместе с этим он продолжал плакать и пытался что-то сказать.

Мияко же, дав ему время на отплёвывание воды, в очередной раз взяла его за волосы и поднесла к своему лицу, снова повторив тот же самый вопрос:

— Что именно ты больше никогда не будешь делать?

Харуцугу же в этот момент весь дрожал, а его глаза метались с Мияко на меня и на всё другое в этой комнате, словно он был готов видеть, что угодно, но только не её лицо.

Мияко же, очевидно, заметив подобное, ещё сильнее потянула его за волосы, из-за чего из Харуцугу вышел ещё один истошный крик.

— Смотри мне в глаза! Будь хоть раз за свою жизнь мужиком.

И только после этого он поднял на неё глаза, пускай и было видно, что делать он этого всё так же не хотел. А может, после этого его желание не видеть её только усилилось. Но Мияко в этот момент это явно не волновало. Для неё было главным, что он внял её словам и посмотрел на неё.

— Отвечай на мой вопрос. Что именно ты больше никогда не будешь делать?

— Я-я-я… — он пытался понять, что от него хочет Мияко, но, похоже, так и не понимал этого, поэтому тянул время.

— Что ты? — раздражённо спросила Мияко, тоже понимая эту очевидную истину, но всё же давая ему время.

— Я… я-я… я бофе не буфу… бофе не буфу…

Для Мияко это стало последней каплей и она в очередной раз резко опустила его голову, отчего он ударился головой и застонал. Мияко же на это нисколько не обращала внимания и в это время накидывала на него тряпку, заодно включая воду.

И так длилось больше двенадцати минут…

Из раза в раз почти одно и тоже. За это время Харуцугу несколько раз вырубался, но вода почти сразу приводила его в чувства, и начинался очередной «раунд», во время которого он вовсю молил о пощаде. На деле же он этим лишь раздражал и без того не слишком спокойную сегодня Мияко, которая после каждой его ошибки начинала процесс «наказания». И либо это была вода, либо обычные удары в живот или грудь.

И всё это длилось, как я сказал ранее, больше двенадцати минут, пока он не сказал, то ли случайно угадав, то ли действительно поняв, то, что от него и хотела услышать Мияко.

— Я-я… я бофе не буфу трофать Афиру… прафа… — и увидев, что Мияко на это никак не реагирует, мандража продолжил: — И бофе никогда не буфу прояфлять к фам неуфагение, Мияфо-сама… прафда… больфе нифофда не буфу…

И всё это время он заливался слезами, которые, казалось, идут всё это время.

И услышав это… Мияко отпустила его волосы, отчего он в очередной за сегодня раз ударился головой об ванную. Но на этот раз было иначе — до этого Мияко вкладывала в этот удар силу, а сейчас просто отпустила. И осознавая эту простую истину на лице Харуцугу появилась улыбка. И при этом он всё ещё плакал и истекал кровью.