Л.Е.С. Пробуждение

Глава 13

Корень-щупалец был настолько крепким, что секирой перерубить его не сразу удалось. Я даже в панике подумал, что эти ползуны из того же класса, что и железное дерево. В процессе рубки я посмотрел параметры этого существа в Системе. Вот что она выдала:

Объект: растение мутированное.

Вид: ползун прибрежный хищный

Род: ползун

Семейство: ползуны

Порядок: не установлен

Основные показатели:

14 м/0,2 м/49лет

Так, все интереснее и интереснее!

Растение мутированное? То есть, судя по характеристикам, таких вот разновидностей много? И, кроме вот этого прибрежного, есть еще и другие?

Что скажешь, Лес удивлял меня все больше, думал я, разрубая, наконец это щупальце и освобождаясь. Щупальце, источая сок, втянулся обратно в песок, а обрубок замер на моей щиколотке задубевшим браслетом. Я руками не без труда разломал его на две части, отбросил в сторону. И заметил, что рядом вылезает точно такое же щупальце, шарит по песку, отыскивая добычу.

— Ну уж нет! — произнес я вслух. — Хватит с меня ваших экспериментов.

И заспешил на берег, за Митькой, который неспеша шел через кусты вдоль берега. В это время высветилось сообщение.

Уведомление от ЛЕС.

Вы повредили: Объект растение мутированное

Степень урона: 5

Получаете:

Сила 0

Выносливость 0

Интеллект 1

Интуиция 2

Интересно, хоть что-то с этого я получил.

Я догнал Митьку через минуту, следуя по его прорубленному через траву коридору.

— Сколько нам еще идти до крепости? — спросил я.

— Крепости? — спросил Митька вполоборота. — А, ты про Город Мутантов?

— Ну, да. Выглядит она издалека как крепость. В отличие от вашей общины.

— От нашей общины, — поправил меня Митька. — Это да. Тут ты прав, у них город защищен получше. Я вот удивляюсь, как им удалось сохранить все эти материалы — бетон, железо! Когда в остальном Лесу все это исчезло давно.

— Может, у них есть какие-то другие технологии, чтобы это сохранять или даже воспроизводить? — предположил я.

— Это да, ты прав. У них ведь и завод есть, я уже говорил?

— Да, говорил. Но ты сам его видел?

— Нет, за стенами Города не был ни разу. Так вот только — издалека. Когда с тобой ходил по Лесу. Наши как-то боятся этих людей.

— Ты имеешь ввиду, мутантов?

— Ну да, мутантов. Но они же все равно люди. И у нас многие считают, что они заразны. И что нам надо держаться от них подальше, иначе и мы тоже заразимся. И тогда — всё!

— Что «всё»? — уточнил я.

— Как что? Конец нашей чистой расе!

Я промолчал, обдумывая его слова. А Митька продолжил.

— Но вообще, Никифор считал это ерундой. Потому что врожденные мутации не могут передаваться воздушно-капельным путем. Только, э-э, — Митька запнулся на секунду, даже остановился, — половым.

Как он осторожно это произнес! Очевидно, что смешение генов может привести к передаче мутаций потомству. И я не сомневаюсь, что никаких контактов, как минимум со стороны отшельников, не может быть в принципе. Попросту говоря, отшельники разных мутированных близко к себе не подпустят. В том числе и от них выстроили себе забор вокруг поселения. Хотя, я что-то сомневаюсь, чтобы эти «нормальные» мутанты, которые могут себе позволить бетонную стену и обслуживание целого завода, не смогли бы при желании проникнуть за пятиметровый деревянный забор, если бы только захотели. Это не какие-то тупые выродки, которые тоже мутанты.

Значит, не особо-то этим мутантам и нужны какие-то дикие и отсталые племена в глуши Леса.

Но ведь и они тоже отгородились от кого-то хорошим таким забором?

Неужели от тех же выродков?

Или есть еще что-то пострашнее оборванцев-неандертальцев?

Я решил спросить об этом Митьку.

— А как выглядят эти мутанты? Я к чему спрашиваю: к чему готовиться? Я-то их ни разу не видел.

Митька в этот момент аккуратно обходил какое-то странное растение, похожее на доисторический папоротник с огромными листьями и высотой метров восемь. Что еще странно, в отличие от прочего леса, вокруг этого растения в радиусе пяти метров вообще ничего не росло. Голая сухая земля будто выжженная.

— Это борщевик, — почему-то шепотом произнес Митька. — Не смотри на него, яд может в глаза попасть!

Я прикрыл глаза ладонью для безопасности, но краем глаза все же посматривал на это странное растение. И заметил в этом круге высушенной земли какого-то явно дохлого хорька или хомячка. Тронул за плечо Митьку, показал на существо, спросил так же почему-то шепотом:

— А это кто?

Митька обернулся.

— Вот, бедный мышонок! То ли бежал от кого-то, глупыш, то ли по глупости своей заскочил — и нате, сдох ни за что!

Продолжая прикрываться ладонью, я прошел за Митькой опасное место и снова задал мучивший меня вопрос.

— Ты мне про мутантов так ничего и не сказал, Митька.

Не оборачиваясь, Митька ответил.

— Я не видел лично. Но Никифор мне рассказывал, что встречал их в Лесу. Ну, что сказать. Почти такие же, как мы они. Только худые, бледные какие-то, ну и ростом все повыше. Почему-то. Видимо, мутация такая.

Он ловко перескочил поваленное гнилое дерево, нырнул в очередные заросли. Я еле поспевал за ним. Когда мы снова выровнялись в обычном ритме, он продолжил.

— А еще интересная особенность у них есть. Я просто не сразу вспомнил. Никифор тоже говорил. У них глаза какие-то другие, не такие, как у нас.

— И какие же другие? — спросил я. Разве могут у человекоподобного, пусть и мутанта, быть глаза чем-то отличны от основного вида… хотя?

Митька остановился, обернулся ко мне и как-то многозначительно произнес.

— Я вспомнил! Никифор один раз только это говорил, что у них глаза кошачьи! — посмотрел куда-то мне за спину, снова повернулся и пошагал дальше.

Вот те раз! Кошачьи? Это как?

— Да откуда я знаю, что он имел ввиду, — обиделся Митька, не оборачиваясь и устало вздыхая. — Я же их не видел! Вот придем — и сам увидишь их глаза. Осталось чуть-чуть.

Это «чуть-чуть» закончилось буквально через десять минут.

Перед бетонным забором метров за десять деревьев больших не было, кусты и трава тщательно вырублены. Сам забор, сложенный из бетонных плит, очень напомнивших мне плиты перекрытия, но поставленные на попа, были высотой метров шесть. Снизу по плитам ползли, точнее, пытались ползти ветви травы очень напоминающей дикий виноград или горох, что-то явно цепляющееся усами. Почему «пытались», потому что видно, что люди — ну, в данном случае, мутанты — постоянно обрубали эти поползновения со стороны Леса. Думаю, что не реже раза в неделю, вспоминая, насколько быстро растет местная флора. Перед забором был вырыт глубокий и широкий — метра четыре — ров, наполненный жидкостью. Почему не говорю «водой», потому что эта черная и зловонная жижа только своим физическим состоянием напоминала воду, а что на самом деле было там налито, одному… точнее нескольким местным богам только известно. Поверху стены, усиливая серьезность ограждения, тянулась спиралевидная колючая проволока. По крайней мере, очень было на это похоже.

Ну, и всё. Ни охранных башен, ни бронированных ворот, что я предполагал здесь увидеть, не было. Голая (не считая травы) стена, ров с жижей, колючка. Слева уходил вдаль огромный пруд, с него через просеку дул холодный ветер. Справа стена кончалась через метров тридцать, за ним снова вставал стеной Лес. Думаю, что за углом мы увидим то же, что и здесь — забор, ров. Слева, вдоль пруда, скорей всего тоже глухо. Я, конечно, сходил к краю, не заходя на берег (чтобы снова ползуны не вылезли) и посмотрел. Насколько смог увидеть, точно такая же стена проходила вдоль пруда, впритык.

— Что будем делать? — спросил я Митьку. Не надеялся на вразумительный ответ, потому что он и сам здесь впервой. Но так, вдруг у местного идея какая в голове вразумительная есть?

— Не знаю, — ответил он предсказуемо, испуганно оглядываясь по сторонам. Я подумал, что для него, жителя Леса, оказаться даже вот на таком небольшом участке без деревьев, словно клопу посреди стола.

Ну, что ж, когда-то же и мне надо брать инициативу в свои руки. В конце концов, это я тут миссию выполняю, а не Митька.

— Эй! Есть кто-нибудь! — крикнул я как можно громче.

Вообще не понятно, кто-то у них наблюдает за периметром? Или они думают, что этот ров и огромная стена защитят от любого местного посягательства? А если Кинг-конг с севера придет, или — того хуже — Годзилла какая? Для них эти шесть метров, что для меня палисадник! Или в местных краях такие пока не водятся? Видимо, нет. Это уже хорошо.

— Пойдем в ту сторону, — сказал я, подождав ответа добрых пять минут. — Попробуем зайти с другой стороны.

— Хорошо, — ответил Митька, тяжело вздохнул. Видно, что напряжен, но куда теперь деваться.

Я же чувствовал какую-то легкость. Может, повлияло то, что увидел часть той цивилизации, что ближе мне — бетон, железо. И это как-то вселило надежду на встречу с более близкими мне людьми? Но близкими в чем, — опять же думал я, медленно шагая вдоль рва к углу стены. Митька шел за мной, пригнувшись и постоянно оглядываясь то на стену, то на лес.

Я понимал, что мои легкомысленные рассуждения скорее всего не уместны, что я даже не представлял, что, а самое главное — кто — ждал меня впереди, за этой стеной, но азарт взял верх над всеми другими чувствами, даже над страхом. Я шел, расправив плечи, размахивая копьем, легко, как по бульвару, только что не насвистывал популярную мелодию!

Так мы дошли до угла.

А там был обрыв.

То есть место, где мы сейчас находились, шириной метров тридцать — не что иное, как дамба пруда, искусственная насыпь, возможно, сделанная еще триста лет назад. И эти хитрые мутанты воспользовались этой оставленной и, что интересно, выжившей после Вспышки, конструкцией! Хитро, умно. Я даже еще больше стал уважать их за прозорливость. Так сказать, авансом. Ну, а как? Бетон, железо, завод, дамба — очень многое отличало этот «вид людей» от отшельников, замкнувшихся в средневековом цикле в глуши леса.

Стоя на углу, в двух метрах перед обрывом, я снова во все горло заорал:

— Эй! Поговорить надо! Выгляни в окошко!

Митька, каким бы не был сейчас напряженным, улыбнулся. Буквально уголком рта. Ну, и то вперед. Надо внушить ему уверенность, которой у меня, почему-то, было хоть отбавляй.

— Кто-нибудь!!! Я пришел поговорить! — снова закричал я и закашлялся. Так и охрипнуть можно.

Митька вставил в рот два пальца и свистнул. Ох, что это за свист был — Соловей-разбойник бы, наверное, позавидовал! Эхо пролетело вдоль стен, воткнулось в деревья, раздробилось, показалось, что качнулись исполинские ветви ближайших сосен, вспорхнула стайка птиц, похожих на воробьев, скрылась в зарослях.

Я прочистил ухо, ближайшее к Митьке, растянул рот в улыбке.

— Ну, ты даешь, Митрофан Свистульевич! Не ожидал от тебя!

Митька скромно пожал плечами.

— Давно хотел это сделать. Но в общине не разрешают громкие звуки. Только в Лесу и свистел. Иногда. Никифор научил, кстати.

— Ну, знаешь, все больше узнаю об этом Никифоре столько нового, что аж боятся начинаю, — сказал я совершенно искренне.

— А не надо боятся, — сказал Митька. — Надо просто услышать, наконец, свое тело и…