Л.Е.С. Пробуждение

Я пришел в себя.

— Что? Это был медведь? Я думал это оживший тирекс!

— Про тираннозавров я пока ничего в наших краях не слышал, — серьезно сказал Митька.

Черная туша обиженно завернула за угол и свалилась на свое утоптанное место у стены палатки. Ничего себе, Малыш, размером со слона и пастью динозавра. Бог ты мой, почему у меня нет доступа к мозгам Никифора! Так можно и сердечный приступ получить, не дойдя до конечной цели. А, когда дойду, точно буду седой. Остается только верить, что с сединой придет и мудрость. Лишь бы дойти…

Мы выстроились в колонну, вдвинулись в заросли Леса.

Передо мной шел сам князь, вокруг него несколько крепких выродков, такие же, как Топор, десяток шел перед нами, прорубая путь. За мной Митька, вагончиком за ним Кувалда, а дальше еще растянулись десятка два выродков. Факелы освещали нам путь: три-четыре спереди, столько же за нами. Охранники князя тоже несли факелы справа и слева от нас. Благодаря этому в кромешной темноте Леса было достаточно комфортно, хотя стоило поднять взгляд поверх огней — черная, движущаяся, мрачная, ухающая темнота подавляла. Черные гигантские колонны деревьев смыкались сверху густым одеялом листвы, через которую не то что звезд, неба почти не видно было. Никогда бы я, даже под страхом смерти, не вышел ночью в этот Лес прогуляться.

Меня привлек странный писк, сопровождающий весь наш путь. Я спросил у Митьки, обернувшись.

— Ты тоже это слышишь?

— Что? — спросил он, стал озираться по сторонам.

— Писк.

— Писк, — Митька прислушался. — Да, слышу. Что это, в смысле, кто, как думаешь?

— Это наши боевые крысы! — ответил Кувалда гордо.

— Крысы? — я позвал князя. — Что он такое говорит? Какие крысы?

Князь обернулся, махнул рукой, крикнул.

— Стоять! Привал пять минут!

За ним тут же возник складной стульчик. Князь, тяжело вздохнув, опустился на него, вытянул ноги, усмехнулся.

— Да, давненько я по Лесу не гулял! Притомился!

Ага, на прогулку вышел князь со свитой. Ночной променад, блин. Да он вообще в своем уме? Или деградировал, все-таки, общаясь с дебилами, окружающими его столько лет?

Князь посмотрел на наши удивленные лица, улыбнулся.

— Вы что, не видели нашим собачек? Эй! — крикнул он, — Дрын! Подойди сюда, друг мой! Аккуратно только, а то гостей наших испугаешь!

Кувалда отошел за спину Митьке, который стал, как вкопанный. Выродки, шедшие за нами раздвинулись, и, срывая землю, натянув широкий поводок, появился бультерьер-переросток. Такая же острая, только волосатая морда, круглые, как лопухи, уши, широкие, когтистые лапы, маленькие черные глазки. Ну, собака и собака. Пока эта «собака» не повернулась боком. Цилиндрическое серое туловище на коротких коренастых лапах, одетое в какое-то подобие бронежилета, и характерный длинный около метра голый хвост, однозначно указывали на вид этого животного. Гигантская мутированная крыса.

Это существо подергало усатым подвижным носом, повернулось в нашу с Митькой сторону, глазки почернели, обнажились клыки с палец размером, раздалось громкое шипение. Крыса дернулась на нас, натягивая поводок. Дрына поддержали еще двое выродков, чтобы эта «крыса» не утащила его. Пасть «собачки» клацнула в нескольких сантиметрах от моей ноги. Я отпрянул, едва не свалившись без опоры в овраг.

Вокруг раздался дружный, веселый смех.

Утирая слезы, князь прохрипел.

— Ну, всё, Дрын, убирай собачку подальше! А то она наших дорогих гостей раньше времени загрызет! Ох, умора!

— Это что, шутки такие у вас? — возмутился я, вытирая лоб. — Это что за «собачки» такие?

Князь отсмеялся, встал, стульчик тут же исчез в полумраке.

— Да ты не обижайся, Ник, — сказал он добродушно. — Собачек этих мы в Мертвом Лесу набрали, еще щенками, приручили, натаскали. Хорошие собачки получились. Послушные и, что не маловажно, умные. Они нас не только по запаху отличают, они запоминают каждого отдельно. Ну, чем не собачки. Самое важное, что не лают. Ну, не умеют!

Он снова засмеялся.

Смешно ему.

Хотя, что не лают, может и важно для этих вот выродков, живущих под открытым небом. Выпустил такую «собачку» дом охранять, а она не будет издалека предупреждать лаем своим, а просто из-за куста — хвать! — и нет у тебя руки. Молча.

Крысу убрали от нас подальше, кое-как втроем утащили злобную тварь.

Мы снова выстроились в обычную колонну, продолжили путь.

Теперь же мы с Митькой оба иногда оглядывались на любой шорох, ожидая в любую секунду нападения тихого прирученного монстра. Но все обошлось. Выродки-крысоводы держались от нас — с другим запахом — подальше.

Так, еще где-то через час, мы подошли к стенам Города Мутантов с северной стороны. То есть, как объяснил Митька, вышли с противоположной стороны от общины, стене. Эта стена ничем не отличалась от той, что мы уже видели. Так же выстроены бетонные стены, такой же ров перед ним, зона отчуждения только чуть шире, как мне показалось.

— Это потому, — объяснил мне Митька шепотом, — что здесь Город находится под горой, вот и растения мутанты вырубают больше. Для безопасности. Кстати, ров с дерьмом здесь тоже шире, чем у южного входа.

Факелы выродки предварительно затушили, последние метров сто мы шли в полумраке. Чем ближе к Городу, тем реже деревья — тем больше света.

Еще одну особенность я заметил, выглянув из зарослей на самом краю Леса — отсюда открывался прекрасный вид на пруд, что простирался на несколько километров вправо, освещенный полной луной. Он весь был как на ладони, блестящий плоский стол, замкнутый со всех сторон плотной черной стеной высоких деревьев.

К нам подошел князь, прошептал.

— Ну, вот и пришли, Ник. Теперь твой ход, — он сильным рывком подтянул к себе Митьку. — И не вздумай делать глупости! Ну, ты меня понял!

Я промолчал.

Посмотрел в испуганные глаза Митьки как можно более спокойным взглядом, мол, не переживай, все будет в лучшем виде. Подмигнул.

И, совершенно не зная, что будет дальше, шагнул из кустов на голую выстриженную землю, осветившись под полной луной, как под софитом на театральной сцене.