Л.Е.С. Пробуждение

— Слушаю и повинуюсь, — ответил я, шагая за ним, стараясь след в след.

Мы не стали огибать пруд, как шли сюда, а сразу углубились в Лес.

Первые полчаса дорога была знакома — высокая трава, деревья, земля чуть влажная, но без особых преград мы пробивали себе путь. Потом дорога стала резко опускаться вниз. Мы, держась за траву и кусты, заскользили в глубокий овраг. Деревья сменились большими колючими кустами. Земля стала сырой, небо над нами как-то быстро потемнело, все вокруг стало серым, запахло плесенью.

Внизу оврага под ногами стал пружинить мох. Мы двинулись по дну оврага. Можно было идти подпрыгивая, шаг увеличился. В голове вдруг возникла черно-белая картинка из телевизора: безжизненный ландшафт, черное небо, два астронавта неуклюже прыгают по поверхности, взметая облачка пыли.

Я подумал, что память небольшими вот такими картинками возвращается ко мне. Вот только сама или это Система помогает каким-то образом оживлять нейроны в мозгу? Спросить — так не ответит же.

В очередной раз, уже привычно подпрыгнув на очередной моховой кочке следом за Митькой, я прорвал верхнюю оболочку и чуть не по самые помидоры ухнул в пропасть. Но как? Митька только что по ней прыгнул! Или я тяжелее на десяток килограмм, или прыгнул повыше?

Короче, ухнул. Под ногой в яме почувствовал что-то мягкое, живое, оно вывернулось из-под моей ступни, взвизгнуло, по ноге еще кто-то пробежал. Я стал судорожно вытаскивать ногу, пока ее там очередные ползуны или вьюны не ухватили и не утащили под моховое одеяло. Лег на спину, потянул ногу, вытащил, тяжело выдохнул, вытер пот со лба. Над головой среди пушистых ветвей промелькнул кусочек серого неба с одной маленькой звездочкой.

Митька ускакал вперед, даже не услышал, как я застрял. Я крикнул ему вслед. Через минуту где-то впереди затрещали кусты, Митька возвращался.

— Ты чего? — спросил он.

— Провалился. Ну и передохнуть сел.

Митька осмотрел дыру, оставленную моей ногой, отшатнулся.

— Ох ты ж! — вскрикнул он. — Ты прямо в гнездо встал!

— И чего? — не понял я, поднимаясь.

— Чего-чего! — передразнил он. — Сматываться надо поскорей! Сейчас они соберутся всей стаей, вылезут искать обидчика!

Я смотрел на Митьку, решая, он правду говорит, или опять решил меня проучить?

Попытался пояснить произошедшее.

— Митька, они там перепугались все, разбежались. Скорей всего это какие-то хомяки, или кроты, не знаю.

— Вот! — включил Митька наставительный тон. — Не знаешь, а говоришь! Это краксы! И не какие не хомячки!

Я поднялся, отряхнул прилипшие к штанам ветки и мох.

— Опять ты загадками говоришь, Митька. Поясни, кто такие эти краксы? Очередные мутированные формы растений или животных?

— Это черви! Давай быстрее отсюда, они могут вылезти из любого места — ногу оттяпают только так!

— Черви ногу оттяпают? Чего ты такое говоришь!

Но Митька уже прыгал, хотя и не так высоко. Я запрыгал за ним.

Прыгая, Митька продолжал.

— Они потому так и называются, что грызут все что можно! Да еще и с таким звуком «кракс-кракс». Поэтому мы их так и назвали!

Я спросил.

— Они что, и железное дерево грызут?

Митька остановился перевести дух, обернулся.

— Да они даже камни грызут! — он замотал головой, вздохнул тяжело. — И когда же ты осторожнее станешь? Ты не в Городе, ты в Лесу! А он живой и опасный!

Я решил оправдаться.

— Да что ты, как с маленьким! Я все делал, как ты — прыгал след в след!

— Ну, значит не так прыгнул! Никифор же прыгал и ни разу не провалился! А у тебя всё через пень колода!

— Да причем здесь твоя колода! — возмутился я, хотя и понимал, что зря. — И вообще, я не Никифор, если ты не забыл!

Митька посмотрел на меня с сомнением.

— Вообще-то, тело у тебя Никифора, если ты забыл.

Я махнул на него рукой. Учитель тоже нашелся. Понимаю, что сам виноват. И сколько мне еще времени понадобиться, чтобы стать настоящим Никифором?

Я вспомнил про рацию.

Ушли мы не далеко, но из оврага будет связь, я не знал. Надо проверить.

Я стал шарить по поясу, заглянул в мешок, всего себя ощупал — нет рации!

Митька в это время внимательно глядел по сторонам, шикал на меня, чтобы я не шуршал.

— Что такое? — спросил я, прекратив свою возню.

— Кажется, здесь кто-то есть, — сказал Митька, пристально вглядываясь в дальние кусты, чернеющие в опускающихся сумерках. — Или что-то.

— Митька, — сказал я тихо. — Я рацию потерял. Наверное, там, где провалился.

Митька кинул на меня удивленно-возмущенный взгляд.

Я пожал плечами, глупо улыбаясь.

Митька не стал меня ругать, поучать, сказал только.

— Стой здесь. Тихо. Никуда не ходи. Не шурши. Не дыши.

— Ладно, — ответил я.

Митька еще раз внимательно посмотрел по сторонам, прислушался и неимоверно, будто по воздуху, ускользнул, утонув в полумраке.

В жуткой тишине я не слышал его шагов.

Но услышал другие звуки: дыхание-не дыхание, треск веток или травы, а, может, вообще легкий плеск ручья где-то вдали. Показалось?

Я стал судорожно оглядываться на посторонние шумы, возникающие то справа, то слева. Водил копьем во все стороны.

Ну, где же Митька! Черт бы побрал эту рацию и мою неуклюжесть!

Слева снова что-то хрустнуло. Я даже присел, пытаясь максимально спрятаться за травой, только копье выставил наверх, думая, что, если кто прыгнет из кустов, то первым делом напорется на острие.

Но нападение произошло оттуда, откуда я даже и не ждал.

Я только ощутил удар по затылку — сильный, неожиданный.

Сознание вылетело из меня быстрее, чем копье из разжатой руки.

Как я упал мордой в мох — я уже не помнил.