Милорд

На карме сие сказывается нехорошо, только поздновато я понял.

Естественно на меня бы и не подумали… Каждый год лучший ученик, староста, любимец профессоров. Слишком серьёзным и ответственным я был в юности.

Хах, конечно… Порой хотелось посмотреть, как бы они веселились будучи на моём месте.

Потому повелось считать что я никогда не шучу. А за попытки поиздеваться над собой ломаю конечности (вот это кстати истина).

Как ни странно, но Абраксас открыл мне камин. Я уж было собрался аппарировать в парк, рядом с менором. Хех. Было бы забавно.

Шагнув в просторный холл Малфой-менора наткнулся на взгляды портретов. Сплошь одобрительные… Н-да. Крепко же они за потомка волновались.

Мне даже как-то неловко.

— Ну и где он? — тихо вздыхаю себе под нос.

— М-мас-ст-тер М-мар-рв-во-ло… — вдруг раздался писк домовика из дальнего конца зала. — Х-хоз-зяин р-раб-бот-тает!

Значит в кабинете.

— Зачем пришёл?! — раздражённо рявкнул растрёпанный блондин, как только я приоткрыл дверь комнаты. — Не наигрался?!

Старый друг был бледен до трупной синевы, словно утопленник недельной давности. Хм. Круги под глазами вообще уже почти перешли на впалые щеки.

— Как все запущенно… Когда ты в последний раз ел?..

— Иди к Мордреду! — весело смеюсь, глядя на ярко-алого от сдерживаемого гнева аристократа. — Сволочь! Ты счёл это смешным?! Да если бы я знал тебя чуть хуже…!!!

Видно ещё совсем немного и он свалится в голодный обморок. Зато макулатуры на столе хоть отбавляй. Тц!.. Какая стимуляция получилась! За такой короткий срок разобрать годовой запас рабочей документации… Красота.

И от алкоголизма с распутством вылечил заодно.

— Что такого?.. Вроде бы помогло, ты так не считаешь? — ядовитое ухмыляюсь, Малфой злобно рычит в ответ.

А после растекается по резному, неудобному стулу, пытаясь пародировать рождественский пудинг…

Так. Я не понял. Он действительно считал?

— Хах-ха-ха-ха-ха!.. Абри, ты не был уверен до конца! Ха-ха-ха-ха. — падаю на софу, смещаюсь в право, уклоняясь от летящей в меня чернильницы.

— Заткнись!!! — задыхается болезный.

— Серьёзно, Малфой. Какой же ты павлин! И потом… Мне обидеться? — насмешливо фыркаю, успокаиваясь. — Я всё ещё твой сюзерен! Уже забыл, что мы давали взаимообратные клятвы?

— Пф…десять лет не виделись, а ты и тогда мог запросто не выполнить то, в чём поклялся. Без каких-либо последствий для себя любимого. — как-то сдулся блондин. — Характер твой и раньше был не сахарный. Откуда мне знать каких тараканов наловил в своих странствиях?

От горького тона товарища давлюсь очередным смешком. Вот значит какой я в глазах своих вассалов… Интересно.

— М-да. Прости, Абраксас. Неудачный вышел розыгрыш. — меня молнией прошил хмурый взгляд изподлобья.

Что-то всё-таки в нём изменилось. Он… будто стал более… живым, что ли? Это последствия шока?.. Эх. Неженка!

— Хмпф. — утыкается в бумаги пострадавший, полностью проигнорировав мои извинения.

— М-да.

— Чего нужно?.. Не верю, что ты просто так притащился.

— Книжку пришёл забрать, чёрную. — друг резко вскидывается.

— Больше не доверяешь?!

Кусок моей ауры бесцеремонно вытащили из ящика стола, предварительно оцарапав руку о ручку, и швырнули. Ровно летит, почти как чернильница, только на этот раз я решил не уклониться от снаряда.

Прячу дневник во внутренний карман пиджака.

Да, кстати… Почему в столе-то?! Мог и в сейф засунуть, безалаберный, глупый, самонадеянный…шшшшш!!!

— Что за выпады Абри? Какого дьявола ты истеришь, словно девка на новолуние?! — взбешённо вскакиваю с насиженного места. — Прекращай это! Приходи в себя, займись сыном и делами Рода. Ты мне нужен, сейчас, как никогда. Адекватный и полный сил.

Смотрит так, как будто я в чём-то виноват. Придурок инфантильный. Ладно, закроем тему небрежности к потенциально опасным артефактом… Начнём с другого бока, иначе до конца жизни не отделаюсь от этих оскорблённых взоров.

— Я доверяю тебе, идиот! Ты и Вэл — самые близкие мне люди. Никто не знает меня лучше вас!

— Почему тогда…? — менее обиженно шепнул блондин, аккуратно скосив на меня глаза.

— Рррр… Ты!.. Тьфу! Мне эта вещь нужна для проекта, понял?!

— Прости. — вдруг хихикнул Малфой. — Я… Знаешь я поладил с Люциусом. Столько нового о нём узнал за каких-то пару дней. Спасибо. И…мне стыдно за… За то… то… поведение.

— Справишься. — произношу уверенно, не задумываясь.

— Не могу спокойно пройти по коридорам собственного дома. Взгляд отца, не интересовавший меня раньше, начал прожигать насквозь. — друг спрятал скривившиеся в отчаянии лицо в ладонях.

— Всё пройдёт. — пара шагов и я опускаю руку на плечо блондина, крепко сжав.

— Думаешь, ещё возможно заставить сына забыть?.. Вытеснить плохие воспоминания?

— Попытайся. В этом мире возможно всё, никто не запрещает тебе попробовать. — вновь отошёл я.

Сервант с дорогим алкоголем теперь занимал книжный шкаф. Вдоль стен расположились несколько стеллажей с документацией.

Успокоившись Абраксас шумно выдохнул. И завёл разговор о работе.

Покопавшись несколько часов кряду, мы обсудили все спорные моменты финансового типа, счета организации.

Я с шоком узнал что сейф, открытый в складчину благодаря моим выкладкам и махинациях на бирже, до сих пор существует. И даже более того — он превратился в общак! Запасы на случай апокалипсиса… Умно. Тц, нюхлеры. Дурной пример заразителен, и моя детская мания заиметь свои кровные укоренилась в незащищённых умах однокурсников.

Посмеявшись мы составили детальный план «постройки с нуля» бизнеса в обычном мире (час объяснял упёртому барану, чтонеразумноиспользовать магию на партнёрах и конкурентах).

Перед тем как отправиться к себе я взял на себя ответственность напоить товарища. Говорили мы долго.

Абри, кажется, вывернул душу наизнанку, рассказывая мне о своих переживаниях.

Страшно любить, я понимаю.

Но он наконец понял что ему необходимо жить. У него растёт сын… И его надо выучить, поставить на ноги, женить. Когда блондин дошёл до мысли: «Неплохо бы и внуков поняньчить» или «Породнимся с тобой! Нужен брачный контракт, к примеру, на твою правнучку и моего правнука!»… Я понял что с него хватит. И уложил спать прямо в кабинете, на ту самую, измазанную чернилами софу. Пусть проспится.

Уходил из Малфой-менора в странном расположении духа. С одной стороны, я доволен собой. С другой… Мне ничего не хотелось. Совсем.

Вечером с площади Гриммо двенадцать прилетела сова с благодарностями. Я ответил что-то на автомате, не особо переживая. Все реакции затормозились.

Меня неизвестно почему задела ситуация друга, в груди кольнуло сильнее чем предполагалось. Это скверно. Я таким не был и не хочу испытывать подобное впредь. К чёрту чувства! Они бесполезны. Переживать за других чересчур хлопотно, неэффективно как по мне.

Я отринул мерзкую спячку только спустя пару дней медленного окукливания.

Сидя в мастерской над тазикообразным омутом памяти увлечённо «редактировал» отрывок из какого-то военного фильмадругого времени. И ощутил что меня полностью отпустило.

Прям от сердца отлегло.

Потому, я с возросшей страстью и новыми силами принялся кромсать то, что в принципе невозможно сломать. Ну… Правила же не для меня писались. Вот всё сошлось, как звёзды на параде.

Заготовка под артефакт из крестража была готова за шесть с половиной часов. Даже без хвастовства… Она вышла на славу.

С картинами памяти работа тоньше и много дольше.

Обычно, поддельные воспоминания профи легко отличают от оригинала по одному признаку — нечёткость. Ощущение нереальности в таком случае преследует от начала и до конца просмотра.

Но решение есть.

Я почти разрушил часть своей ауры, стёр из матрицы все воспоминания отвечающие за становление характера. Говоря человеческим языком — развалил личность, не забирая базовых знаний. Теперь возрождённый, в перспективе, из этой фигни индивид будет, в лучшем случае, страдать амнезией. В худшем… станет чистой страницей, младенцем.

Однако, как только я солью в свой школьный дневник ложные картины событий… Они укоренятся. Сам крестраж вцепится в новые данные, дорабатывая в пейзаже то, что пропустил я.

Подмена ценностей. Банально.

И в таком случае… Из заготовки, путём воплощения за счёт чужих жизненных сил, появится совершенно другой шестнадцатилетний юноша.

Программа сложит его «я» из предложенного материала. Проще некуда, но не поймёт никто. Слишком уж сложно представить подобное.

Ооо… Он всё ещё будет Томом Реддлом. Жившим в приюте, нелюдимым и немногословным. Но не жестоким, а разбитым… Не ненавидимым, впрочем любимым лишь одним человеком. И раздавленным собственным горем!.. Ха-ха-ха-ха-ха-ха… Идеально!

Шмель непременно будет искать способы меня подставить. Мерлин, да я!.. Я собственноручно помогу ему найти эту неприметную книжечку в кожаной обложке!!! Хе-хе. Когда мне будет выгодно.

Посмотрим, как оно для него обернётся, каким боком вылезет.