Командор Советского Союза

- Снова делим народ на чистых и нечистых, Игнатий Трофимович? – Спросил Мечников стремительно потеющего главу Госстроя.

- А что вы собственно предлагаете, Александр Леонидович? – Вступил в разговор Булганин.

- Во-первых увеличить толщину плиты и сортность цемента в ней, чтобы улучшить тепловую и звуковую изоляцию. Во-вторых, улучшить планировку и количество метров в типовой двухкомнатной и однокомнатной квартире и увеличить высоту потолков. Ну и третье, наконец обязать Госсстрой ставить тройное остекление в районах с отрицательной среднегодовой температурой.

- Так это больше двух третей страны! – Вскочил со своего места Новиков.

- А пока вы получаете премии и ордена за то, что нагружаете своими недостройками тепловые и энергетические сети. – Ответил Александр. Поинтересуйтесь у энергетиков что у них происходит зимой в жилых кварталах. Какие аварии случаются от перегрузки сетей, как в течении полусуток вымерзает вода в отопительных трубах… Вы разово экономите на строительстве, а после за это расплачивается вся страна[41].

- Так где же взять домостроительные мощности?!!

- А вас, кто-то ограничивает в росте? – Вкрадчиво спросил Булганин. – Не вы ли мне неделю назад доказывали, что стройкомплекс полностью укомплектован мощностями и людьми? Вы либо крестик снимите, либо партбилет оставьте.

Новиков хотел что-то сказать, но вместо этого глотнул воздуха и выпучив глаза как глубоководная рыба на мелководье, сел глядя куда-то в пустоту.

Строитель это по определению организатор. Даже мастер, на стройке курятника. А уж начальник строительства крупного комбината ещё и дипломат, и миротворец, и чёрт знает что, включая парамедика. И таких строителей в СССР было очень много. Поэтому назначение Новикова на должность главы стройкомплекса огромной страны было во многом аппаратным решением, которое поддержала Партия. И вот в момент всё изменилось, и то, что ещё вчера было незыблемым и монолитным как кремлёвская стена вдруг опасно накренилась, нависнув над головой.

После коллегии Новиков поставил перед собой бутылку с коньяком, и налив полстакана, выпил, не чувствуя вкуса словно воду. Его заместитель по промышленному строительству Семён Исаевич Свирский, тоже плеснул себе на дно, чуть пригубил и внимательно посмотрел на начальника.

- И что делать будем?

- А то и будем. – Новиков длинно вдохнул, выдохнул и снова налил коньяк, но уже совсем немного. – Выдадим новые СНИПы[42] на плиты, изменим проекты, и всё прочее.

- А с Мечниковым этим?

- Ты Сёма совсем дурак? – Новиков тяжёлым взглядом посмотрел на заместителя. – Пацану двадцать два года, а он уже союзный министр. И ладно бы назначили. А то он этого монстра и создал. Понимаешь? Мальчишка ещё. Можно сказать, молоко на губах не обсохло, а он ещё в бытность свою замом Комитета по Товарам Народного Потребления, директоров заводов менял. Одна истерика в его кабинете, и заслуженный работник и орденоносец – директор Северной Верфи отправляется на пенсию. Ты не видел, как с ним Говоров здоровается, или к примеру Рокоссовский. Они же все его видят новым Председателем Правительства. Да, не завтра, но лет через десять – двадцать точно. И не знаю, как ты, а я с ним точно дружить буду. Дурищщу свою ему подсовывать не стану, там такие девки крутятся не моей чета, но уж точно предпочту оказаться на стороне Говорова, Берии и Сталина, чем на противоположной. Ты кстати знаешь, что парень лично прикончил боевого архимагистра? Понимаешь, что это значит? Сталин не вечен, и кому отойдёт звание архистратига? Всё. Давай ещё по двадцать пять капель, и позови мне секретаря. Будем готовить срочную коллегию Комитета. Волынить нам никто не позволит.

Обо всём этом Мечников естественно не знал. Ну, да порой до него доносились отражения волн, поднятые им самим, но это его практически совсем не волновало. Забот хватало и без этого. Смена власти в министерстве, прошла безболезненно и можно сказать мгновенно, так как Мечникова и так все знали от рабочих у станка, до ведущих специалистов. Не было ни сбоев, ни кадровой чехарды, ни обвала документооборота чем обычно страдали ведомства, сменившие руководителя на залётного «варяга».

Самым коммерчески выгодным для Минточмаша оказался выпуск бытовой электроники. Колонки, усилители, проигрыватели и радиоприёмники всех форматов сначала натолкнулись на отсутствие в широкой продаже нужного количества эстрадной музыки, но после животворящего втыка от правительства, фирмы грамзаписи, а особенно Мелодия, массово перешли на виниловые диски – гиганты, и записи магнитных фонограмм с выступлениями артистов. Потом Мечникову удалось подтолкнуть изменение стандарта вещания в УКВ диапазоне, с тем, чтобы там транслировался более высококачественный звук, и заодно пробить переоборудование радиостудий новой аппаратурой.

Теперь вместо радиоточек, звук из которых был чуть лучше, чем из жестяного ведра, в домах всё чаще появлялись красивые и элегантные приёмники, с логотипом в виде скрипичного ключа, на фоне волнообразной нотной линейки – символа высокого качества звука.

А ещё Мечникову удалось пробить огромный завал, который препятствовал развитию радиолюбительства в СССР. Человек, желавший заняться радиоделом, сначала должен был окончить курсы в ДОСААФ, затем подать заявку, и получить лицензию наблюдателя в каковом статусе он пребывал в течении нескольких лет, подтверждая своё наблюдательство фиксацией сеансов связи других радиолюбителей в специальном журнале. Если всё было хорошо, то через три года он получал право, нет не купить, а собрать свой собственный передатчик, и после проверки оного специалистами КГБ, человек получал право выйти в эфир. Ну то есть включиться по определённому графику, побеседовать с абонентами на строго определённые темы, а позже выслать ему QSL-карточку-квитанцию, как подтверждение сеанса связи[43].

Гора неучтённого оружия у граждан СССР[44]? Да ерунда. Маломощная радиостанция у грибника или охотника? Как можно!

Сначала Мечников отодвинул военных от диапазона 26 – 28 мегагерц, и организовал решение правительства о передаче этого частотного диапазона для радиолюбителей, как и диапазон в 450 мегагерц, где пока вообще никого не было. Но это только военные считали, что и не будет, а Александр хорошо знал советских самодельщиков, готовя для них особый сюрприз – спутник радиолюбительской связи на эти частоты который делали студенты Московского авиационного института.

Ну а когда документы по выделению частот были подписаны, осталось самое – самое. Уговорить Шелепина, не заглядывать каждому советскому гражданину в трусы в поисках шпионов.

Председатель КГБ долго слушал доводы Мечникова, а после неторопливо выпил чай налитый ему фигуристой секретаршей, и прямо спросил:

- Тебе-то это зачем?

- Общество должно развиваться, Александр Николаевич. И одним из факторов развития является постепенная замена формальных запретов на неформальные. Вот у нас же полно пистолетов на руках. И ничего. Потом, что мешает человеку собрать длинноволновый передатчик и отправить радиограмму хоть из центра Москвы. Пеленгация её крайне затруднена, так что если радист не дурак, то будет возить её в кабине грузовика под видом ящика с инструментами, и выходить в эфир из разных точек. А вот добросовестные радиолюбители зажаты так, что ни вдохнуть, ни охнуть. И самое главное непонятно зачем эта показная деятельность. Так поймали хоть одного шпиона? Только дурачков, что изображают из себя пиратскую радиостанцию ловят. Так выделите им загончик, пусть там резвятся. Как говорил Суворов: «Не можешь предотвратить безобразие – возглавь!» Ну и самое главное. Вы знаете, сколько у нас теряется людей в год? Говорить цифру не буду. Пусть у вас тоже волосы зашевелятся, как и у меня. А карманная радиостанция хоть какой-то шанс.

Так и появились в продаже компактные радиостанции для рыбаков, охотников и всех тех, кто хотел иметь такую технику, включая пионеров, игравших в Зарницу и охранников крупных объектов. А поскольку на выпуск такой техники требовалась серьёзная лицензия, то многочисленные кооперативы, выпускавшие радиоаппаратуру, шли мимо.

При средней зарплате в тысячу рублей двухваттная рация стоила сто двадцать рублей, что было немало, но народ сметал всё. Новосибирский радиозавод полностью перепрофилировали под выпуск гражданских радиостанций, но до первичного заполнения рынка было ещё далеко. По черновым прикидкам Госплана в СССР требовалось больше двух миллионов штук, а в перспективе не менее пяти миллионов. А автор такой нужной в хозяйстве вещи – инженер Куприянович[45], уже разрабатывал моноблочную радиостанцию увеличенной мощности, и первый в мире действительно мобильный телефон весом в 100 граммов, который правда был привязан к радиусу действия радиомачты, которая была далеко не везде. Но в крупных городах, система связи Волга, уже работала.

^{Инженер Куприянович}