Высадка. Изгои

16. Таблетки и ратные подвиги

Несмотря на изрядное подпитие, соображалка Остапа работала исправно. И то, что рассказывал Фунт, он выслушал крайне внимательно.

— Ты в курсе, какая у Крота охрана? — поинтересовался урка.

— Когда мы общались, я не увидел одного телохранителя.

— А они есть. Я следил за паханом, собирал о нем информацию. В хате у Крота постоянно дежурят Шрам и Грива. Его цепные псы. Они рабски ему преданы и готовы исполнить любой приказ хозяина. Глотку за него перегрызут.

— Странно, что я их не заметил.

— Они находились в потайной комнате и наблюдали за вами. Если бы ты хоть пальцем тронул пахана, тебе враз бы башку открутили. На Земле Шрам и Грива служили в спецуре, их прямо из горячей точки и похитили. Натренированные ребята.

— Но ведь и я не лыком шит…

— На такой случай у Крота в рукаве спрятан компактный пистолет, он крепится к хитроумному пружинному механизму, который выталкивает пушку в ладонь. Как у Виктора Роставели из «Красной жары». Смотрел?

— Неоднократно.

— Вот точно такой же пестик у пахана. Чуть что неладное почует, сразу стреляет. Он хоть и слепой, но стреляет метко.

Остап сосредоточенно потер ладонью подбородок:

— Слушай, а зачем это ему?

— Что именно?

— Ну зачем Крот скрывает, что у него в доме есть охрана?

— Понты! Старый маразматик хочет показать, что никого не боится в этой жизни. Но мы собьем с него эту спесь!

По полу лениво полз жирный рыжий таракан с усами, как у маршала Буденного. Приобщенный к мятежу хотел было прихлопнуть насекомое, но передумал. Пускай себе ползет.

— Так каков наш план? — спросил Остап, вновь поглядев на Фунта.

Тот залихватски похлопал себя по груди:

— Все просто, как два пальца об асфальт. Я отвожу тебя к Кроту. Ты усыпляешь его бдительность…

— Стоп! Усыпляю бдительность? И как же?

— Забалтываешь, блин. Пахан у нас любит языком почесать.

— Это я заметил. А дальше?

— Потом расправляешься со всеми, кто есть в хате, а тем временем мы мутим вооруженный мятеж.

— А тебе не кажется, что в твоем хитроумном плане чего-то не хватает?

— Чего именно?

— Плана и хитроумия! — пьяно хохотнул Остап.

Крот не обращал внимания на подколы собеседника, он был абсолютно уверен в своем плане.

— Поверь мне, дружище, главное — действовать решительно, с напором! — жестикулируя руками, вещал он. — И тогда все у нас получится! Завалим Крота и его прихвостней, а дальше все пойдет как по маслу!

— А оружие у вас хотя бы есть?

— Есть. Не волнуйся.

— А что если дело не выгорит?

— Выгорит! Я тебе отвечаю!

— А как насчет запасного плана? — на всякий случай поинтересовался Остап.

— Запасной план — для лохов. А мы — крутые ребята и все у нас получится. Давай еще по одной! — возвестил Остап.

— Может, не надо? — осторожно спросил Остап.

— Для храбрости! Ну же!

Фунт щедро плеснул себе и собутыльнику, после чего провозгласил:

— За победу!

— За нашу победу, — уточнил Остап.

Когда они выпили, алькатрасовец полез под кровать и достал оттуда облегченный бронежилет защитного цвет:

— Вот. Надень. Это броник. Незаметен под любой одеждой.

Остап повертел в руках бронежилет, постучал по нему кулаком и спросил:

— А если мне выстрелят в голову?

— Не выстрелят, — заверил его Фунт.

— Ты уверен?

— В натуре! Век воли не видать!

— А пушка мне не полагается?

— Ты хоть раз в жизни стрелял?

— Мне рассказывали, как это делать.

— Одно дело — знать с чьих-то слов, а другое — уметь пользоваться.

— Значит, не дашь пушку?

— Лучше не надо, чего доброго, отстрелишь себе чего-нибудь.

Приведенные аргументы показались Остапу достаточно убедительными. Он расстегнул комбинезон, спустил его до пояса и стал натягивать броник.

Пока они шли к дому пахана, Остап вспоминал всех незрячих злодеев, которых видел в кино или встречал на страницах книг.

Их оказалось не так уж много. Первым в памяти возник Слепой Пью — старый пират из «Острова сокровищ». В книге Стивенсона он был довольно мрачной фигурой. А вот в советском мультфильме Пью выглядел совсем не страшно, а скорее комично, распевая песенку про мальчика Билли под аккомпанемент шарманки.

Еще вспомнился безумный старик-ветеран с бельмами на глазах из слэшера «Не дыши». Персонажа сыграл очень фактурный Стивен Лэнг. Вот этот тип был настоящим исчадием ада. Просто зло во плоти! Сюжет фильма не отличался оригинальностью: трое отморозков забираются в дом к слепому инвалиду с целью ограбления, и тот начинает методично выпиливать горе-гангстеров, в силу своих ограниченных возможностей. Короче, этакая взрослая версия «Одного дома» с кровищей и расчлененкой.

В шестом сезоне «Хроник УГРО» — сериале, который снимал Остап, — среди персонажей тоже был слепой злыдень. Его звали Алексей Рябов. Согласно сценарию когда-то он служил в спецназе и воевал во многих горячих точках. Но зрение потерял на гражданке — во время пожара, в котором погибли его жена и сын. Из больницы он выходил другим человеком. Рябову приходилось заново учиться существовать в этом мире: обслуживать себя, ходить, ориентироваться в пространстве, читать… А главным смыслом его жизни становилась месть. В смерти семьи он винил всех подряд: пожарных, врачей, полицейских, соседей, не пришедших на помощь… И на протяжении двадцати серий расправлялся с теми, кто отнял у него все. Слепой убийца оставлял за собой десятки трупов, а стражи закона пытались поймать его. Как и положено по закону жанра, в финале наши победили.

Рябова сыграл Валентин Потапов, непрофессиональный актер из Саратова, и сыграл прекрасно! Так убедительно вжился в роль, что партнеры по съемочной площадке его побаивались. На самом деле он работал фрезеровщиком на заводе и состоял в труппе одного из городских любительских театров. Совершенно случайно в каком-то из спектаклей его и увидел знакомый Остапа и, восхитившись, настоятельно порекомендовал обратить внимание на талантливого провинциала. Потапова всеми силами пытались переманить в Москву, пророчили всероссийскую славу, но тот не клюнул на удочку. После съемок вернулся домой, а решение свое объяснил просто: «Не люблю я эту суету». Несмотря на все уговоры и посулы, Потапов остался непреклонен.

Далее на ум пришел Бледный человек из «Лабиринта Фавна» — долговязый альбинос, который ел детей и жил в норе. Впрочем, формально он не был слепым, у этого персонажа глаза располагались на ладонях. Гузель очень нравился «Лабиринт Фавна», а вот Остап не переваривал этот фильм. Та еще нудятина! Вместе они смотрели его раз пять, и он всегда засыпал на середине.

Вспомнив о Гузель, Остап взгрустнул. Он все-таки искренне любил эту взбалмошную девчонку, хотя их отношения любой психолог назвал бы дисгармоничными. Их ничто не объединяло. Они любили разное кино, слушали разную музыку. Она была веганкой, тогда как он предпочитал стейк с кровью. Остап любил кошек, а у Гузель была на них аллергией. Не говоря уже о разнице в возрасте и в характерах… Впрочем, в постели им удавалось достичь полного взаимопонимания. Но Остап был уже не мальчик, и понимал, что секс — это просто одна из составляющих отношений и далеко не самая главная. Но что на самом деле главное, он не знал. Да и никто этого не знает, если разобраться! Нет какой-то единой формулы любви. Полные противоположности могут жить в счастливом браке до самой старости, а родственные души разводятся спустя месяц после заключения брака.

«Как же она там без меня?» — подумал Остап и воздохнул.

— Ты это о чем? — вдруг спросил Фунт.

— А? Чего?

— Ты о чем-то задумался, а потом сказал: «Как же она там без меня?». Хм-м.

— Я это вслух сказал? Это случайно… Так, вспомнил кое-что.

— О бабе какой-то?

— Ну да, о ком же еще-то.

— Нашел о чем думать в такой ответственный момент!

— Твоя правда.

— Видел, у Крота в доме зеркало во всю стену? — спросил Фунт.

— Видел.

— А как ты думаешь, зачем оно понадобилось слепому?

— Да откуда же мне знать.

— Это зеркало-шпион. Оно с одной стороны выглядит как обычное зеркало, но с другой является просто стеклом. За ним располагается потайная комната, где находятся прихвостни пахана.

О чем идет речь, Остап знал. Не зря же он снимал криминальные сериалы, в которых часто фигурировало зеркало-шпион, висящее в комнате для допросов, через него полицейские наблюдали за подозреваемым.

— Ну что, ты готов? — поинтересовался главный мятежник.

— Готов, — режиссер постарался придать своему голосу уверенности, которой на самом деле не испытывал.

На самом деле он ощущал нешуточный мандраж. Хотя еще час назад был готов круто изменить свою жизнь. Но теперь… В голове сами собой возникали вопросы типа: «Зачем я ввязался в эту авантюру?» или «Не поздно ли еще дать задний ход?». В груди взволнованной птицей билось сердце, мышцы напряглись, кулаки непроизвольно сжались, как перед дракой. Впрочем, почему «как»? Ему и в самом деле предстояло драться. Не на жизнь, а на смерть.

«Соберись, тряпка! — скомандовал внутренний голос. — Прояви хоть раз решительность!»

Остап заставил себя глубоко дышать, чтобы угомонить бешено колотящееся сердце. Вскоре он успокоился, его плечевые мышцы расслабились, кулаки разжались, а сердцебиение обрело нормальный ритм.

Они тем временем дошли до дома пахана, и Фунт постучался в дверь.

— Кто там? — раздался сиплый голос Крота.

— Это я, Фунт. Привел чемпиона.

— Пусть проходит.

— Давай, не подведи, — шепнул урка, и хлопнул соратника по плечу.

Стоя перед паханом, Остап то и дело поглядывал на огромное настенное зеркало, за которым, если верить Фунту, таилась опасность.

— Мне рассказали о твоем геройстве, — сказал Крот.

— О моей победе?

— И о ней тоже. Но еще о том, что ты устроил драку и едва не убил раба.

— Это вышло случайно…

— Понимаю, у тебя был трудный день. Поэтому на первый раз прощаю.

— Спасибо.

— Говорят, ты еще и с Николь подрался?

Дебошир потрогал шишку на затылке:

— Ну как сказать, подрался… Она меня со спины вырубила.

— А могла бы и убить! Баба она сильная, и к тому же шебутная. Ей палец в рот не клади — по локоть откусит. Была у меня на Земле подружка, точь-в-точь как наша Николь. Щипачка. Воровала кошельки. Сама мелкая, метр с кепкой, а дралась как львица. Увлекалась восточными единоборствами. Как-то раз за ней погнались два копа. Загнали в тупик. Думали, все, поймали, но не тут-то было. Она так их отдубасила, что обоих в реанимацию отвезли.

— Хороша девка!

— А то! Огонь-баба. Звали ее Эдита. А, нет, Эльвира… Или не Эльвира. Короче, как-то ее там звали. Забыл как.

— Может, Эмилия?

— Нет, точно не Эмилия. Эмилия — это моя бывшая жена. Когда мы с ней познакомились, я еще видел. Мы были молоды и влюблены. Поженились почти сразу, после того как начали встречаться. Баба она была, если честно, ни рыба ни мясо — лепи из нее что хочешь. А я так себе гончар, вот и слепил потаскуху, которая ложилась под каждого, кто ее пальчиком поманит. Она умудрилась переспать даже с нашим почтальоном, которому было под шестьдесят. Эту суку я задушил, а тело выбросил в канал. Нехай трахается с рыбами.