Три принца

К счастью, в средствах мы были не ограничены. Немножко золота сменяли в Плавине на серебро и медь и имели возможность тратить соответственно статусу.

— Зачем Эвенету шахты, — недовольно бурчал я вечером у костра. — Если он с каждого паломника по медяку за дрова соберёт, мгновенно станет богаче короля.

— Уже ни одну зиму собирает. И ни одну зиму шахты приносят доход. Так что, аниран, Эвенет давно богаче короля, — поюморил Сималион.

— Иногда я не могу понять, — честно признался я. — Почему Эоанит и Эвенет, обладая средствами и неограниченной властью, не свергли короля? Правили бы через королеву и всего делов. Она — извините за мой язык — совсем деревянной была. Лишь покорность и регулярные молебны.

— Его Величество, — в пути со мной разговоры больше вёл Сималион, чем остальные. Молодой Иберик лишь чутко прислушивался к разговорам и вникал. Феилин в разговоры не вникал, но чутко прислушивался к обстановке. К своим новым обязанностям телохранителя анирана он относился очень ответственно. — Долгое время сгибался под тяжестью бремени. В первые зимы после появления в небе карающего огня он пытался не допустить развала. Но не справился. А дальше… А дальше, я думаю, свергать его не было никакого смысла. Он и так делал, что ему говорили. Эоанит владел его разумом. Ему даже ничего требовать не приходилось. Он просил — ему давали.

— Он действительно был марионеткой Эоанита?

— Что творилось при дворе последние две зимы до твоего прибытия, я не знаю. Мне сложно было там оставаться. Я очень тяжело пережил кровавую расправу над "эстами" и… и "День матерей". Поэтому на некоторое время удалился из казарм. Не обучал никого и даже… и даже саблю в руки брать не желал.

— Вы… ты корил себя за что-то?

— Корил за то, что, так или иначе, повинен в смерти многих несчастных. Наказывать заблуждающихся с такой жестокостью не было необходимости. Но первосвященник настоял. Сказал, что не потерпит претензий лже-пророка и нападок на истинную веру, — Сималион вздохнул. — Хоть приказ исходил от самого короля, все в Обертоне знали, кто именно принял решение… И я не захотел больше слушать уста короля, зная, что этими устами говорит другой человек.

— Милих вовремя прибыл, — добавил внимательно прислушивающийся Иберик. — Обертон, как и короля, уже не узнать. Надо верить, что вскоре мы не узнаем и этот город.

Слова парня были отражением моих слов. Он уже давно смотрел на родной для себя мир моими глазами и говорил моими словами. Но, наверное, ещё не до конца понимал, что то самое понятие "вскоре" может растянуться на годы. А может, и на десятилетия.