Советник

Глава 2

Верховный жрец опустился на колени перед девочкой, которая раскладывала по полу золотые монеты. Их принесли в сундуках, и сундуки теперь стояли раскрытые. Девочка брала монетку, крутила в пальцах и клала на пол.

Узор, ею создаваемый, несомненно, был странен.

Но еще в нем виделся какой-то скрытый, недоступный пониманию простого смертного, смысл.

- И давно она так? – тихо спросил Верховный, когда колени заныли. А дитя и головы не повернуло. Оно выглядело всецело увлеченным странным этим занятием.

Что пугало.

- С рассвета, - столь же тихо ответила Ксочитл. – Она поднялась и потребовала… золото.

- Просто золото?

- Ей принесли золотой песок, слитки и монеты. Выбрала их.

Тонкие пальчики ныряли в золотую гору. И девочка замирала. Потом зачерпывала монеты, поднимала руку, позволяя им скатываться сквозь пальцы. А потом из оставшихся на ладони выбирала одну. Прочие летели в сундук.

Монета же занимала место в рисунке.

И все повторялось.

- Она ничего не ела и не пила, - пожаловалась Ксочитл, прижимая руки к щекам. – Когда же я осмелилась проявить настойчивость, то она просто… просто…

Ксочитл протянула руку, на которой виднелись синие отметины.

- Тогда я решилась обратиться к вам, господин.

- И правильно сделала. Кто-нибудь еще знает?

- Брат, - она потупилась, а на щеках женщины вспыхнул румянец. – Он… велел сообщать… он не причинит зла.

- Не сомневаюсь, дитя, - Верховный говорил ласково.

- Вы не сердитесь?

- Нет.

Он и вправду не испытывал ни злости, ни раздражения, ибо с самого начала было очевидно, что привели эту женщину не только затем, чтобы приглядывала она за юной Императрицей.

Вернее сказать, что говорить об увиденном она будет не только Верховному.

- Мага надо позвать, - Верховный провел ладонью перед глазами ребенка, но та будто и не заметила. – Весьма похоже на какой-то транс, но…

Монета.

И еще монета.

Девочка чуть приподнимается, чтобы дотянуться дальше. Губы её плотно сжаты. Выражение лица сосредоточенное. И ощущение такое, что она где-то весьма далеко.

Монетки становятся друг на друга… и что-то рисунок их напоминает.

Что-то донельзя знакомое.

Верховный поднялся не без помощи.

- Я опасаюсь за её здоровье, - пожаловалась Ксочитл. – Она ведь еще маленькая, и болела так долго.

Её волнение было искренним.

Впрочем, не только её. Маг. Нужен маг. Если это последствия наложенных заклятий, то… то что делать? Они не могут позволить себе остаться без Императрицы. Это породит смуту.

Все слишком зыбко. И недовольство в Совете зреет.

Маг явился быстро.

Поклонился.

Огляделся. И решительно шагнул к ребенку, чтобы опуститься перед ним на колени.

- Что с ней? – спросил Верховный, но маг лишь поднял руку.

Несколько невероятно долгих мгновений он просто вглядывался в лицо Императрицы, покрытое толстым слоем золотой краски. А потом сказал:

- Её надо вымыть.

- Невозможно…

- Вымыть. И поскорее.

- Воду, - распорядился Верховный, а маг, не дожидаясь, пока подадут нужное, дотянулся, коснулся пальцами щеки и, собрав краску, - на щеке остались некрасивые проплешины – поднес к носу. Вдохнул.

Нахмурился.

И лизнул.

Нахмурился еще больше. И… яд? В священной краске, которую готовят в храме? И наносят на кожу Императрицы, дабы уберечь её от солнца? Невозможно? Или все-таки… даже Храму нельзя верить.

А кому можно?

Воду Ксочитл поднесла сама, и с нею – мягкие полотенца. На поверхности воды плавали лепестки роз, да и сама она наверняка была сдобрена каплей цветочного масла.

Но это не имело значения.

Маг бросил полотенца в воду, притопив рукой. А потом, не отжимая, просто вытащил одно, ставшее похожим на тряпку. И им стер краску со щеки. И потом с другой.

С рук, поймав сначала левую, потом правую. Он стирал и размазывал остатки, и бледное золото выделялось искрами на смуглой коже.

Императрица будто и не замечала ни воды, стекающей по лицу, ни промокшей одежды, ни этих оскорбительных прикосновений. Её по-прежнему увлекали монеты.

- Сменить, - жестко велел маг. А девочка подняла-таки голову, уставившись на наглеца угольно-черными совершенно безумными глазами. Губа её дрогнула, а из горла вырвался низкий вибрирующий звук.

- Тише, - маг перехватил руку, не позволив тонким пальцам сдавить запястье. – Сейчас пройдет… слышишь меня? Слушай меня. И только меня.

Он поднял вторую руку, и Верховный понятливо кивнул. И сам прижал палец к губам, заставив Ксочитл замолчать. Она явно желала возмутиться.

- Я здесь… рядом… слышишь?

- С-лы-ш-ш-шишь, - отозвалась девочка или… нет. Голос низкий, шипящий, явно нечеловеческий.

И от этого страшно.

Верховный огляделся. Нет, никого нет.

Умница Ксочитл давно отослала и слуг, и рабов, еще когда поняла, что монеты – это не только игра.

- Хорошо. Кто ты?

Губы девочки раздвинулись в улыбке.

- Имя! – потребовал маг.

- Имя, - отозвалась девочка. – Имя, имя, имя…

Она вдруг начала раскачиваться из стороны в сторону, с каждым движением все сильней. И скоро вовсе упала, а монеты разлетелись, смешался рисунок. Хрупкое тело заметалось по полу, из глотки вырвался вой, сменившийся протяжным рычанием.

- Имя! – маг не выпустил руку, хотя дитя изогнулось совершенно уродливым образом. И кажется, Верховный услышал, как трещат кости. – Иначе я прогоню тебя так, безымянный.

- Сил не хватит, - совершенно спокойно отозвалась та, что была Императрицей. И все-таки не она.

- Хватит. А если нет, то займу. Здесь же, если подумать, силы довольно. Велю поднять нас на пирамиду…

Существо дернулось.

- Ты там бывал, - сообразил маг.

- Я там умер! – взвыл он.

- Бывает, - мага услышанное, кажется, нисколько не впечатлило. – Оставь ребенка.

- Нет!

- Уходи.

- Ты не понимаешь!

- Не понимаю.

- Я должен сказать! Должен!

- Говори.

- Время уходит!

Верховный с трудом удержался, чтобы не влезть в столь занимательную беседу.

- Пролитая кровь возопит об отмщении! И небеса извергнутся огненным дождем.

Девочка вдруг дернулась и опала, будто из тела её разом вытащили кости.

Взметнулись руки Ксочитл, закрывая рот, запирая в нем крик ужаса. Покатились по полу золотые монеты, и Верховному подумалось, что все-таки он уже видел когда-то нечто похожее. Но где?

- Все, - маг выдохнул и на четвереньках подполз ближе ребенку, чтобы прижать пальцы к её шее. – Она просто спит. Надо… надо напоить её. Водой. Чистой. Понемногу. Совсем понемногу, иначе тело извергнет жидкость, но постоянно.

- Принеси, - Верховный поглядел на Ксочитл, которая молча поклонилась.

И ушла.

Умная женщина. И понимает все верно.

- Что с ней? – Верховный не сразу решился задать вопрос. Он смотрел, как маг ощупывает тело, такое хрупкое. И еще думал, что за подобную вольность во времена былые магу отрубили бы руки, а потом и ноги, если не хуже.

И след на отливающей золотом коже, след прикосновения темных пальцев, чужих пальцев, взывал об отмщении.

Если кто узнает…

- Уже ничего. Сон… она будет ослабевшей. Часа через два надо выпаивать бульоном. Сперва слабым, но попозже – крепким. Из еды – каши, но очень хорошо разваренные. Приправить можно медом. Немного масла. Но немного. Слишком жирная пища не для неё сейчас.

Он поднялся и поднял тельце на руки. Кое-как дернул плечом, пытаясь пристроить голову, которая опасно запрокинулась. И Верховный, словно очнувшись, бросился помогать.

Девочка была теплой, даже горячей.

И дышала.

Пусть слишком быстро, как после долгого бега, но все же дышала. Сердце… он поймал руку и с облегчением ощутил биение кровяной жилки.

Девочку маг отнес в её покои, уложил на кровать и сказал:

- Её надо омыть полностью, чтобы ни капли этой дряни не осталось.

И когда появилась Ксочитл, повторил, медленно и спокойно. Женщина посмотрела на Верховного и тот кивнул, подтверждая, что указания мага надлежит исполнить.

- Я загляну после, - тот оказался в достаточной мере сообразительным, чтобы отступить и отвернуться, когда Ксочитл принялась разоблачать Императрицу. – Пока же…

- Побеседуем?

- Именно.

Усыпанный золотыми монетами пол производил угнетающее впечатление. Некоторые башенки уцелели, как и престранное сооружение, отдаленно напоминающее пирамиду.

Или пирамида и есть? Но из монет её нельзя изобразить точнее.

Тогда… тогда линии, берущие начало от стен её, это дороги.

Остальные – город?

Весьма на то похоже. Нет, не весь. Весь бы не вместился, даже с учетом того, что покои Императрицы велики, а сундуки полны на две трети. Да и в казне имеются еще, хватило бы, но… нет, это другой город.

- Вы что-то видите?

- Пирамиду, - Верховный указал на золотую гору. – Это пирамида.

- Храма?

- Полагаю, храма еще нет, - он вдруг явственно осознал, что именно она выстроила. – Это Великая пирамида. Та, что была воздвигнута первой. Та, которую скрепили кровью и силой. Та… что знаменует договор между людьми и богами.

- Она сохранилась?

Все-таки маги были людьми черствыми, не способными ощутить тонкость момента.

- Вполне. Но подняться на её вершину может лишь тот, в ком есть кровь первого Императора, - сказал Верховный, чувствуя, как холодеет внутри.

- Ясно. То есть, не совсем, но, полагаю, вам это послание куда понятнее, нежели мне.

- Послание?

- Вне всяких сомнений. И вы сами это понимаете. Поймете, если сумеете переступить через предубеждения и страх. А вы сумеете. Вы весьма интересный человек, - маг склонил голову. – Что же до остального, то дитя лишь вошло в транс. Это состояние, когда пред человеком открываются тонкие пути, их еще именуют сокрытыми. По правде говоря, они плохо изучены, поскольку давно научно доказано, что будущего как такового, предначертанного, не существует. Следовательно, существование провидиц ненаучно.

Маг вытянул руки. Пальцы мелко подрагивали.

- А вы сами…

- Считаю ли я существование провидиц ненаучным? Как и само прозревание будущего? Не знаю. Это… и вправду ненаучно, однако я давно уже пришел к выводу, что далеко не все объяснимо с точки зрения науки. Госпожа Миара обладала сходными способностями. Она могла призвать дух, но… работа с духами – материя… тонкая. Весьма. И не всегда выходит, да… да и пользы немного. Эту способность не развивают, наоборот… но иногда она сама проявляется. И весьма сильно. Госпожа, случалось, впадала в транс.

Он потер руку о руку.

Пальцы отчего-то покраснели, а ногти наоборот будто синевой отливали.

- Она говорила с духами?

- Кто? – маг встрепенулся. – Простите. Задумался. Транс – состояние малоизученное. Человек, в нем пребывающий, разумом находится в каком-то ином месте. Он не видит, не ощущает собственного тела. И тело это, оставленное, тоже не испытывает желаний. Если о таком человеке не позаботиться, он умрет от голода и жажды, не способный их испытывать. Господин… проводил опыты. Нет, нет, не над дочерью. Он не стал бы ею рисковать без нужды. Но вот есть средства… зелья, которые способны ввести в транс человека обыкновенного.

- Краска? – Верховный сдерживал раздражение. К чему эти многословные объяснения, если суть в том, что дитя отравили.