Хаос войны

— Арис, ты меня слышишь? — надо мной нависла и Телария, принявшая облик ламии.

Её некогда прекрасное лицо теперь покрывал жуткий ожог. Неужели она тоже за меня вписалась? Или просто под раздачу случайно попала? Золотые Щиты не особо сдерживались, когда использовали свою магию. А она же тоже демонолог.

Я попытался ответить, но вдруг понял мои лёгкие переполнились кровью. Сразу же начал доставать новые инструменты и целитель. Да, у него были инструменты, при чём такие… забавные. С одной стороны, вон скальпель напоминал скальпели и из моего родного мира, но некоторые игрушки прямо вычурные такие, спирали с бегающими по ним огнями, сияющие руны… пила… пила была обычной и маленькой. Мне вскрывали грудную клетку. А нормально, что я в сознании?

— Моргни два раза если слышишь, — продолжила говорить Телария.

Я моргнул два раза.

— Отлично. Тебе нужно заключить новый контракт, пока не поздно. Целитель окажет первую помощь, стабилизирует твоё состояние. Затем я перенесу тебя в более закрытое помещение, подвальное, где уже собрали рабов для проведения обряда.

Я попытался снова что-то сказать, но толку немного. Спасать меня ценой жизни рабов? С одной стороны любой на моём месте согласился бы, с другой многие заявили бы об эффективности такого обмена, ну а я видимо ещё не слишком привык к Эдему. Сколько рабов будет убито ради этого? Наверное много.

— Не сопротивляйся, я наношу руны. Также скажи своему молоту, чтобы не мешал. Руны нужны чтобы нанести ограничения на твоё тело.

— Какие ещё ограничения? Что она несёт? Рабом хочет тебя сделать? — тут же возмутился Великий Панцирь.

Я видел его, потому что снова находился между физическим и ментальным мирами. Его кажется тоже не волновали чужие жизни, тем более каких-то рабов, которые предпочитали жить в кандалах, чем умереть в бунте. Так решительный, сильный и непоколебимый, хочется сказать прямо как я, только вот во мне не было такого же презрения к рабам, к их слабостям… все смертные слабы, к чему эта надменность и пафос?

А ещё на каждого такого сильного находится ещё более сильный…

Медленно Великий Панцирь повернулся назад, где начинала расти неописуемого вида тварь, способная одним своим присутствием подчинить и уничтожить волю. Это был демон Теларии, которого она не спустила на нас, однако он находился всегда рядом с ней. И если будет нужно, эта тварь подчинит даже Великого Панциря, ну или убьёт в процессе.

— Отойди… или я сдохну. Выбора нет.

— Выбор есть всегда.

— Но не когда моя душа разваливается. Телария явно собирается спасти меня, чтобы потом что-то у меня потребовать. Наше сопротивление обернётся лишь большими затратами.

— У рабов тоже есть выбор. Если их принуждают стать жертвой, то пусть борются. И мы будем бороться.

— Но не с ней. По крайней мере точно не сейчас.

Я чувствовал помощь целителя, также странные литания начали напевать в храме. Храм был далеко, но ментальные потоки сходились вокруг меня и помогали. Физическому телу очень плохо, но ментальное покрывалась многочисленными заплатками. И это пение служителей Этия… не знаю как, но оно замедляло темпы распада моей души.

И когда меня вынесли в отдельное помещение, если быть точнее в утопленный в крови подвал, то я уже мог полностью контролировать свой ментальный контур. Кровь же продолжала наполнять подвал, а Телария приказала опустить моё тело прямо в этот жуткий бассейн.

Вместе с этим загорелись руны, которые были написаны прахом смертных мучеников. Их крики… я начал их слышать, а страдания — ощущать. Так открывался разлом, так создавалась основа для заключения контракта согласно всем правилам. Жертва, чтобы задобрить демона, боль и мучения чтобы скрепить ими чёткие правила, реки крови чтобы поддерживать разлом для невиданного уродства твари.

И я увидел демона, что был куда сильнее и Доргафа, и Вилии, и, как знать, может даже сильнее Келиксии. Он прибыл сюда по зову опытного демонолога, он не буянил и не пытался прорваться, сохраняя чистоту сознания в окружении пороков, ведь ему требовалось чётко понимать, какое решение приведёт к максимальной выгоде, величайшему из доступных грехов.

А ещё ему требовалось понять, достоин ли я его внимания и сил.