Хаос войны

Глава 5

Буран сбил меня с ног и моё тело тут же начало покрываться плотной коркой льда. Подняться я уже не смог, ведь лёд быстро стал подобием смирительной рубашки. Доргаф был слишком силён.

— Я не могу помочь, этот молот словно моя тюрьма… — произнёс тем временем Великий Панцирь.

И несмотря на это он всё же продолжал бороться. Я чувствовал, как энергия курсирует от рукояти молота и до самого моего сердца. Сама же энергия создавала небольшую пустоту между моей кожей и льдом, что не позволяло заклинанию заморозить меня. При наличии прямого контакта магического льда и кожи я бы уже и сам застыл.

— Аларио, а где твои ученики?! — тем временем Доргаф от меня отвлёкся, решив поболтать с наблюдающим за происходящим демонологом: тем самым демон демонстрировал ещё большее превосходство надо мной и упивался гордыней. — После прошлого раза надоело заниматься ерундой?!

Аларио же ничего не отвечал, являя собой невероятное хладнокровие. Его воля ограничивала небольшую арену, через которую Доргаф при всём желании не сможет пройти. Слишком велика была разница в силе.

— Ха, молчишь… — ухмыльнулся Доргаф, провокация которого оказалась бессмысленной. — Ты настолько же сильный демонолог, насколько слабый наставник. Впрочем, вам, смертным, важно не забывать своё место. Иначе бы ты угробил ещё одного ученика.

Нежить тем временем уже подошла ко мне и раскалённым железом расплавила лёд, после чего начала наносить новые рисунки, прямо на мою кожу. Удивительно ювелирно работали мертвецы, а я хоть и корчился от боли, но не сопротивлялся. И дураку понятно, что это делается в помощь мне. А без помощи мне здесь не победить.

— Они проникают всё дальше, Арис, — произнёс тем временем Великий Панцирь, а молот получил ещё одну трещину. — Они уже впились прямо в мой ментальный контур. Я буду держать столько, сколько смогу. Затем тебе придётся думать, как защищать своё ментальное тело без меня. Хотя думать уже поздно, нужно делать.

И в этот момент наручи на моих руках также начали раскаляться, заставлять кости чернеть. Мощь Келиксии собиралась вырваться наружу и как минимум лишить меня рук, однако артефакт Аларио сдерживал эту мощь. Более того, энергия начала рассеиваться и становиться более… спокойной, умеренной, доступной и понятной даже мне.

Я вдруг отчётливо увидел, лишь на секунду, потоки энергии, что пронизывала всё и вся. Она текла по моему ментальному телу, проникала в мышцы, в сердце, в лёгкие. Именно эта энергия являлось главным источником питания мага, заменяя еду, которая не могла дать необходимое количество сил для создания катаклизмов.

И эта энергия уже знала куда течь, ведь ментальное тело являлось отражением физического. Мои мысли, мои желания, а в центре — инстинкты. Настоящий маг волей и знанием подчиняет себе потоки энергии, я же пока что слишком бездарен для подобного. Однако даже примитивное желание жить может сделать очень многое.

Я не знаю как мой организм выделяет гормоны, но я знаю, что если я испугаюсь, то получу адреналин. Мне неизвестно как печень нейтрализует токсины, но она всегда работает на полную. И в данный момент мне непонятно как функционируют эти потоки энергии, однако в этом пока что и нет нужды.

Ведь один закон остаётся неизменным даже в мире магии. Желание жить любой ценой именно благодаря этому инстинкту мобилизуются все наши ресурсы, даже порой против нашей воли. Это касается и магических ресурсов.

Ментальные выпады двух демониц разили моё ментальное тело. После этого у меня появлялись внутренние кровотечения. Стоит разорвать один энергоканал и вот уже у тебя разорвался кровеносный сосуд. Стоит взорваться главному источнику энергии — взорвётся сердце. Физическое и ментальное прочно связаны и демоницы это знают.

Однако дополнительная энергия позволила регенирировать мне. А затем даже подняться на ноги, оторвать от земли молот и в какой-то момент направить потоки огня, рвущиеся из-под наручей. Я использовал те же принципы, что и раньше — эмоции. Наручи же служили регулятором, что позволял превратить безудержное адское пламя в кроткий и контролируемый огонь спички.

Это немного, но это позволит мне не сдохнуть от холода из-за одной только ауры Доргафа.

— Что ты делаешь, отброс? Не позорься, просто сдохни.

И один взмах меча создал сразу под пол сотни ледяных осколков, что разорвали нежить в клочьях, пробив их черепа. Я же прикрылся молотом и руками, защитив лицо и свою грудную клетку. Ноги мои оказались разорваны, как и собственно руки. Словно картечью в упор выстрелили.

— Вилия, ты будешь помогать?! — голос Келиксии вдруг прорвался в реальность, а ответом ему стала тишина.

— Что происходит? — мысленно спросил я, пока Доргаф продолжал насмехаться надо мной и упиваться собственным величием.

— Не знаю, но теперь я один на один с Келиксией, — ответил Великий Панцирь, чья душа стояла нерушимым бастионом между мной и тварью преисподней. — Продержусь дольше. Эта демоница глупа.

И действительно, эти демоны выглядели жалко. Такие сильные и не могут убить одного слабого человека. Всё из-за того, что их единство мнимо. Они смогли договориться и объединится ненадолго, скрыть свои планы от меня и напасть в неожиданный момент. Но как только победа стала близка… они все начали преследовать свои цели.

И вот уже исчезла Вилия, просто кинув Келиксию. Доргафу также было плевать на штурм моей души, он захотел явиться в физический мир и явился. Благодаря же Великому Панцирю я мог сконцентрироваться на сражении в физическом мире, пока он сражался в ментальном мире, что был мне не понятен.

— Я величайшее творение, идеал и само совершенство, один факт того, что я тебя ударил уже должен стать причиной твоей безудержной радости! — никак не затыкался надменный нарцисс.

— Много говоришь, — тем временем тихо произнёс, ведь раны мои сначала прижглись, а затем довольно быстро зарубцевались.

— Что?! Что ты там мямлишь?!

Я же закончил вдох и на выдохе рванул прямо вперёд, напрягая сразу всё тело насыщенной маной и кислородом. От такого рывка незажившие и лишь зарубцевавшиеся раны снова закровоточили. Но скорость была дороже всего.

Доргаф же сначала удивился такой прыти, ведь в своей самоуверенности он часто недооценивал своих противников. И несмотря на то, что он был действительно силён, эта надменность позволяла ему выигрывать лишь заведомо слабейших противников. В разы слабейших.

Затем он создал ещё один буран, но сверкнуло ослабленное пламя из-под наручей, и кожа моя в этот раз покрылась лишь тонкой коркой, которая тут же разлетелась. Второго заклинания создать он не успел, и вот уже мой молот столкнулся с прекрасным и элегантным мечом Доргафа.

Напряглись наши руки, вздулись вены и рвались от чудовищного напряжения мышцы. Каждый удар наносился на выдохе, после чего кислород вместе с маной попадал в лёгкие и усваивался нашими телами, ставшими подобием натянутых стальных канатов. И видит Этий, этот нарцисс действительно много делал ради того, чтобы стать идеальным.

Удары мои были сильны, но недостаточно быстры. Лёгкие и точные выпады делал Доргаф. Он словно лучший дуэлист Италии колол и хлёстко резал своим остриём, метя в основном в конечности. Мышцы на левом плече оказались разрезаны, сухожилия на обеих ногах тоже, один укол чуть было не лишил меня глаза.

И вот уже с залитым кровью лицом я упал на колено, не в силах встать. Горячее дыхание вырывалось изо рта, температура тела возросла до чудовищных пределов, а потом сразу же испарялся с моего тела. Это был мой лучший бой, никогда в жизни я не ещё не достигал такого предела. Однако этого не хватило.

— Я знаю столько техник, что твой жалкий мозг даже не в состоянии предста… — на полуслове подошедший Доргаф оборвался, но было уже поздно: он подошёл слишком близко.

Молотом удар делать бессмысленно, не успею. Однако схватить гада за ногу — вполне.

— КАК ТЫ СМЕЕШЬ КАСАТЬСЯ МЕНЯ?! — взревел в бешенстве демон и собирался в ярости своей пронзить мой череп своим мечом.

Но усилием руки я смог сблизиться с гадом. Остриё меча прошло у виска, а затем мы повалились на пол. И если молотом я махал в бою так как мог, то навыки борьбы у меня были отточены до автоматизма. И не просто борьбы, а боевого самбо, армейской вариации, в которой нет спортивного соревнования, есть только задача уничтожить противника.

До этого в нашей дуэли демон демонстрировал превосходство в мастерстве. Он владел оружием куда лучше меня. Однако теперь мы поменялись сторонами и мастерство буду показывать я.

Меч Доргафа стал в миг бесполезным, холод его заставлял мою кожу покрываться льдом. Более того, я прямо чувствовал, как моя кожа будто твердеет, перестаёт быть эластичной и начинает трескаться. Однако Келиксия вдруг начала ещё яростнее рваться до моей души, а эта ярость объединялась с моим гневом и делало пламя мощнее.

— НЕТ!!! — закричал вдруг Доргаф, когда я сломал ему ведущую руку.

А затем началось добивание. Я переместился наверх и начал месить его кулаками, кости мои уже обнажились, кровь и плоть летели во все стороны вместе со льдом. Мой противник ушёл в глухую оборону, но тоже не очень умелую.

В партере Доргаф оказался невероятно слабым, что неудивительно если учесть, что он мастер мечник. Хотя настоящий мастер бы не стал подходить так близко, как и не стал бы недооценивать противника и уж тем более пытаться поднять собственную самооценку путём глупых монологов.

И вот уже я занёс кулак, а Доргаф опустил переломанные и онемевшие руки. Я же собирался ударить в висок. После этого он окончательно поплывёт, и я без труда размозжу его череп голыми руками. Однако в какой-то момент наши глаза встретились. И там я увидел страх и боль, что соревновались в первенстве за место в сознании демона. Каждая секунда без утоления порока — нескончаемое страдание. Каждое мгновение вовремя утоления порока — страх из-за понимания, что это скоро закончится.

А затем я увидел там ещё нечто неожиданное. Смерть.

— Тварь… — только и прошептал Доргаф, после чего я резко ушёл корпусом в сторону.

В следующее мгновение когти Вилии пронзили череп Доргафа. Изначально она метила в мой затылок, пользуясь тем, что я отвлёкся. Однако ей явно не хватало боевого опыта, хоть и момент она подобрала довольно неплохой.

— Ха, такой надменный и самоуверенный… но что-то броня из гордыни тебе не помогла, да, Доргаф? — усмехнулась Вилия, а затем развернулась.

И сразу же получила мечом в грудь. Потому что в бою нужно не разговаривать, а побеждать.

Меч в свою очередь разлетелся на тысячи осколков. После чего оба демона отправились обратно. Осталась только Келиксия, что рвалась до моей души, но не могла преодолеть Великого Панциря, воля которого позволила ему продержать неизвестное количество времени в аду и не сойти с ума. Даже тело легендарного воина обратилось в прах, но ни капли не ослабла воля, пусть она теперь и была заточена в металле, как и от личности остался лишь скромный отпечаток.

Гнев и ярость питают Келиксию? Значит она сегодня не будет жрать. Я выдохнул три раза и замер, сконцентрировавшись на сердцебиение. Спокойствие и размеренность сменили боевой азарт. Меня часто называли вспыльчивым, но это лишь заставило меня больше времени уделять самоконтролю, без которого в бою невозможно.