Золотая кровь

— Прошу, господин Кормон, — профессор отступил, позволяя зайти мне, Мефиер и ещё двум телохранителям. — Сюда, в гостиную. Кофе?

— Буду весьма признателен. Меня зовут Ахенатон. Спасибо, — это в ответ на приглашение сесть в плетёное кресло справа от маленького столика, на котором были разложены сладости. — Ваш дядя обрисовал в общих чертах цель моего визита. Но в подробности не вдавался. Позвольте я расскажу о своей идее подробнее.

— Да-да, конечно! — кивнул профессор Киниф, наливая мне и себе крепкий дымящийся чёрный кофе. — Прошу, не стесняйтесь, — он указал на угощение. — Сам я сыт, поскольку приехал с конференции, где был банкет. Меня очень заинтересовало ваше желание создать новый жанр массовой литературы. Расскажите, как вы его себе представляете.

Он слушал меня внимательно, иногда поправляя очки, кивая и делая время от времени маленький глоток из чашки тонкого белого фарфора. Профессор был худым высоким человеком с детским выражением лица. Даже наивным. Взгляд его отличался открытостью и любопытством, которое, казалось, обращено на весь мир. Он производил приятное впечатление человека, умеющего слушать. Когда я закончил, он аккуратно поставил чашку на край столика, поправил очки и улыбнулся.

— Господин Кормон, я благодарен за то, что вы обратились ко мне. Это очень интересно. Однако позвольте сделать пару замечаний.

— Ради этого я и приехал. Очень рассчитываю на мнение эксперта.

— Спасибо. Итак, вы хотите совместить детектив с боевиком. Не стану отрицать, что мысль любопытная, и подобная книга может, как говорится, выстрелить. Однако мои последние исследования показали, что в Египте стремительно растёт интерес к азиатской культуре. Это из-за комиксов и мультфильмов, которые захватывают в качестве целевой аудитории как детей, подростков, так и взрослых в возрасте до тридцати пяти лет. Полагаю, вы знакомы с подобными произведениями?

— Не уверен. Я много лет провёл в изоляции.

Профессор Киниф кивнул.

— Да, верно. Дядя что-то такое упоминал, но давно. Вы были больны, если не ошибаюсь. Что ж, это неважно. Я вам расскажу вкратце. В одной из стран, существовавшей до объединения Азии, а именно Чжунго, в средние века пользовался большой популярностью жанр «уся». В таких книгах обычно герой, являющийся мастером боевых искусств, героически боролся против социальной несправедливости. Притеснений простого народа, например. Или совершал личную месть. А мог защищать деревню от произвола чиновников. Также часто герой подобной книги выступал против бандитов. В эпоху объединения Азии уся запретили как литературу, слишком возбуждающую бунтарский дух у населения. Несколько веков такие книги не писались. Но в последние два десятилетия про запрет забыли, и жанр возродился. Он пока только начал проникать в Египет, но уже вызывает живейший интерес у наших читателей. Я писал статью о нём, так что успел неплохо разобраться в составляющих и особенностях жанра. Предлагаю вам занять именно эту нишу в книгоиздании. Если угодно, даже порекомендую авторов, которые, как мне кажется, смогут воплотить вашу бизнес-идею. Вот только нужно что-нибудь оригинальное, неожиданное. Чтобы сразу захватить аудиторию. Пока я вас ждал, мне пришло в голову, что неплохо бы сделать главное действующее лицо антигероем. Но не злодеем, нет. Это слишком. Скорее, человеком, вынужденным стать антигероем под воздействием тяжёлых жизненных обстоятельств. Так он будет вызывать сочувствие у читателей. И непременно нужно, чтобы герой обладал неким уникальным даром. Был не просто мастером боевых искусств — таких персонажей пруд пруди — а умел нечто экзотическое. Я бы даже сказал, запретное. Будоражащее читателя.

— Мне кажется, у вас уже есть идея, профессор, — вставил я, улыбнувшись.

— Вы правы! — развёл руками мой собеседник. — Я рискну предложить вам сделать главного героя изощрённым убийцей. Но не маньяком и не банальным преступником. А наёмником, достигшим в этой профессии вершин мастерства. При этом сохранившим тонкость души и нравственные качества. Что скажете?

— Вы уверены, что такой герой понравится читателям?

— Гарантировать ничего нельзя, к сожалению. Но я бы поступил на вашем месте именно так. У людей вызывает восхищение виртуозное владение чем-либо. Оно компенсирует то, что герой — убийца. К тому же, можно делать его жертв заслуживающими смерти — в той или мной степени. Тогда он приобретёт отчасти героические черты, характерные для персонажей традиционного уся.

— Что ж, раз вы советуете, профессор… Полагаю, мне следует вам довериться. В конце концов, едва ли кто-то разбирается в нынешней ситуации на литературном рынке лучше вас.

— Благодарю, господин Кормон, — мой собеседник польщённо улыбнулся. — Смею думать, что вы правы. Хотя говорить так и нескромно.

— Мне бы только хотелось, чтобы вы приняли непосредственное участие в создании хотя бы первой книги. Разумеется, ваши труды будут оплачены.

— Это было бы весьма интересно, — подумав, ответил профессор. — Думаю, я смогу выделить время. Связаться с авторами, которые, как мне кажется, подошли бы для этого проекта?

— Несомненно! И как можно быстрее. Я целиком полагаюсь на вас, господин Киниф.

Обсудив ещё несколько моментов, мы расстались. Встреча меня более, чем удовлетворила. Главное — нашёлся человек, заинтересовавшийся в моей идее и готовый взять на себя руководство и контроль. Осталось только создать под это компанию, чтобы всё было основано не на голом энтузиазме, а на разумном планировании, маркетинге и так далее. Но это я уже поручу Хромиду. У него в таких делах есть требуемый опыт. Получится что-нибудь дельное из моей затеи, или нет, покажет время. Но если да, это станет отличным источником дохода. Конечно, стоит поразмыслить и над другими бизнес-идеями. Нельзя класть все яйца в одну корзину.

Воскресенье я посвятил тренировкам. Мефиер налегала на фехтование и рукопашку, но вскоре убедилась, что в последней дисциплине я ей ничуть не уступаю. Я больше не скрывал своих возможностей. Приближённые, которые были в курсе моих навыков, умели держать рот на замке и не выспрашивали, откуда они у меня. Во всяком случае, до поры до времени. Только Ливии пришлось наплести про то, как я долгие годы изучал магию, чтобы оживить её робота-шакала. Девочка восхищалась и просила повторить фокус, но я неизменно отвечал, что шехир нужно беречь. Этот довод она понимала, хоть и расстраивалась.

В понедельник на большой перемене я заметил, что ко мне направляются Амины. До сих пор они держались подальше, только посылая многозначительные взгляды и торжествующие ухмылки. Правда, не все. Номий выглядел мрачным и угрюмым. В его глазах, скорее, читалась застывшая ненависть. Причина этого выяснилась недавно. Дорил сообщил мне, что случайно узнал: отец Номия погиб. Ходили слухи, что в результате несчастного случая, но я сразу сообразил, в чём дело. Очевидно, папаша десятиклассника был среди магов, явившихся в поместье Кормонов вместе со штурмовым отрядом. Полагаю, Номий был не единственным, кто осиротел в результате этого нападения, однако только он из лишившихся родственников учился в этой школе. Значит, теперь к нашим изначально недружественным отношениям примешалось личное.

Наблюдая за приближением Амина с клевретами, я подумал, что этот парень сделает всё, чтобы поквитаться со мной. И у него хватит как решимости, так и пороха. Это чувствовалось.

— Привет, Ахи, — сказал он, остановившись передо мной. — Как дела? Слышал, тебе пришлось съехать из поместья. Всё настолько серьёзно?

— Увы, — ответил я, глядя в чёрные глаза, метавшие молнии лютой ненависти, которую Номию едва удавалось сдерживать. — Большая часть дворца оказалась разрушена. Но мне гораздо больше жаль сад. Это потеря, которую будет нелегко восполнить.

— Да уж, — криво ухмыльнулся Амин. — Наверное, печально сознавать, что главе рода придётся жить на пепелище. Но ничего, отстроишь рано или поздно.

— Конечно, — кивнул я. — Это дело поправимое. В отличие от смерти, постигшей тех, кто явился к нам без приглашения. Меня утешает мысль, что люди, виновные в гибели моих родителей, больше не топчут землю. Представляю, каково их детям, — я покачал головой. — Стоило оно того, как считаешь?

Номий скрипнул зубами. Желваки на его лице перекатывались так, что казалось: ещё немного, и они порвут смуглую кожу. Но парень всё-таки сдержался.

— Наверное, да, — сказал он глухо, сверля меня пылающим от ярости взглядом. — Не могу судить. Кстати, прими соболезнования по поводу родителей. Надеюсь, их души в Вечном оазисе.

— Благодарю. Я в этом не сомневаюсь. Они были благородными и отважными людьми. В отличие от ублюдков, убивших их. Но ничего. Тела моих родителей будут покоиться в фамильной гробнице, похороненные по всем правилам. Чего не скажешь о трупах тех, кто на нас напал.

Это было для Номия уже слишком. Жители Египта свято верили, что человеку необходимо быть забальзамированным в соответствии с точными правилами, иначе его душа не сможет найти дорогу на суд Анубиса и останется плутать чёрт знает, где. Сохранность тела была крайне важна в ритуалах, которые проводили жрецы Дома Аменти. Был даже известен случай, когда один царедворец сбежал из Египта и боялся возвращаться, опасаясь гнева фараона, но поддался уговорам последнего, написавшего письмо, в котором владыка расписывал, какая незавидная участь ждёт того, кто утратил возможность быть похороненным по всем правилам.

Так что мои слова выбили Номия из колеи, лишив остатков самообладания. Он сделал ко мне шаг, сжав кулаки. Лицо его перекосилось.

— В чём дело? — спросил я, не шевельнувшись. — Тебя беспокоит судьба моих врагов, что ли?

Амин замер, вспомнив, что официально на поместье Кормонов напали неизвестные злоумышленники, и его род здесь совершенно ни при чём.

— Да, Номий, ты выглядишь расстроенным, — поддержал меня Дорил. — С чего бы?

Парень отпрянул. Было видно, как тяжело ему сдержаться, чтобы не наброситься на меня с кулаками. Но он всё же овладел эмоциями и выдавил неубедительную ухмылку.

— Вовсе нет, — проговорил он. — С какой стати? Я поздравляю тебя, Ахи, с победой. Ты ведь так это воспринимаешь? Наверное, тебе даже нравится, что в результате ты стал главой рода. Мало, кому удаётся занять это место в таком возрасте. Поздравляю!

И он скривился в торжествующей улыбке — на этот раз вполне искренней.

Вокруг нас двоих воцарилась тишина. Я понимал, почему: парень оскорбил меня при свидетелях, намекнув, что я не скорблю о родителях, а радуюсь их смерти. Этого прощать было никак нельзя. Я вздохнул. Дурачок нарывался на драку, но лупить его было бы недостойно. Как же поступить?

Я вдруг понял, что все, включая моих одноклассников, смотрят на меня выжидающе. И, поскольку пауза затягивалась, с легким удивлением. Похоже, я должен был сделать что-то конкретное, и окружающие знали, что именно.

На помощь неожиданно пришёл Лик Амин, державшийся чуть позади приятеля. Глумливо усмехнувшись, он громко сказал:

— В чём дело, Кормон⁈ Пока сидел взаперти, никто не удосужился просветить тебя о том, что такое честь? Или просто струсил?