Слёзы Эрии

Тамиру прижал уши и, схватив с миски кусочек мяса, ароматами приятностей забивающий нос, умчался прочь. Именно так бы поступил обычный кот — не тамиру.

Воспоминание растаяло во мраке, но сквозь него медленно проступило другое: я увидела Элью и Шеонну, коротающих вечер за теплой выпечкой и беседами.

Вытянувшись на мягкой траве, рыжий кот наблюдал за людьми в подвальное окно. Сквозь плотное стекло до него долетали обрывки чужих слов. Рыжая девица лепетала о сущих пустяках, тамиру пропускал её речи мимо ушей. Но когда говорила служанка, он, наоборот, подавался вперед — осторожно, чтобы домашний свет не выхватил из темноты его кошачью морду, — и прислушивался к мягкому голосу.

Вскоре женщины разошлись. Дверь на кухню распахнулась, прямоугольник яркого света очертил худощавый силуэт служанки. Она решительно поднялась по ступенькам и опустилась рядом со зверем. Рыжий кот любопытно склонил голову на бок.

— Ты ведь не причинишь вред моим девочкам, тамиру? — вдруг спросила служанка. Ее голос звучал твердо, но с губ не сходила дружелюбная мягкая улыбка.

Зверь удивленно навострил уши и напружинился, но женщина лишь тихо усмехнулась.

— Ты у крал свои глаза у змея, а вовсе не у кошки, — пояснила она.

Я не успела обдумать увиденное, меня подхватило течение воспоминаний Эспера и перед глазами предстала новая картина, на этот раз залитая теплом утреннего солнца.

Придерживая холщовую сумку, норовящую соскользнуть с плеча, Странница сбежала по лестнице и направилась к воротам. Тамиру неотрывно следил за ней с дерева. Вина переполняла крошечное кошачье сердце, грозя выплеснуться за пределы стен, которыми зверь окружил свой разум. Он должен был увести Странницу и своего брата из этого города, пока не стало слишком поздно, пока их не нашли ни древние проклятые существа, ни Король. Он должен был защитить их любой ценой. Но ощущая радость, заполнившую каждый уголок девичьей души, тамиру побоялся вновь её огорчить и так скоро напомнить хрупкому человеку о боли.

Он решил дать ей еще один день.

Один день, чтобы в последний раз насладиться теплом нового дома и улыбками дорогих людей.

Один день, за который не должно случиться ничего плохого.

А потом он уведет ее и брата прочь из Эллора — в свой мир, который считал безопасным.

Рыжий кот напружился, и уже приготовился перепрыгнуть на стену, когда его окликнул знакомый нежный голос.

— Тамиру.

Служанка наблюдала за ним с дорожки.

— Я рада, что ты вернулся, — сообщила она. — Но прошу, не оставляй её больше. Однажды она уже потеряла родных ей людей и не заслужила этой боли вновь.

Я вынырнула из воспоминаний тамиру, захлопнув за собой все двери: смотреть на нежный, заботливый взгляд Эльи было невыносимо. Она понимала меня больше, чем я думала. Знала о нашей с Эспером Связи и хранила её в тайне от людей, оберегая нас от их гнева.

Мне уже не хватало Эльи.

Подняв голову к небу, ища успокоение в тусклых звездах, я попыталась сдержать подступившие слезы.

Моё внимание привлекло серое пятно, отделившееся от толстой сосновой ветки. Оно медленно приближалось, покачиваясь от прикосновения легкого ветерка. Я заинтересованно следила за его движением, но внезапно яркий всполох костра выхватил из темноты, испещренный трещинами человеческий череп, изо рта которого ко мне тянулись длинные мохнатые лапы.

Меня пронзил леденящий ужас. Из горла вырвался истошный крик.

Друзья повскакивали на ноги. Проснувшийся Эспер стремительным ударом могучей лапы сбил паука в тот самый миг, когда тот отпустил свою толстую паутину и прыгнул вниз. Существо с хрустом отлетело в сторону, но тут же резво вскочило и с невероятной прытью бросилось на тамиру. Эспер равнодушно прижал его лапой. На землю брызнула зловонная зеленая кровь.

Раздался тихий шлепок и еще один паук приземлился рядом со мной.

Кракты.

Однажды я читала об этих существах в одной из библиотечных книг: крупные, размером с упитанную кошку, пауки, наводящие ужас на фермеров и периодически травящие скот. Они вылуплялись в гнездах из обглоданных костей, которые в будущем становились им самой надежной защитой, подобно панцирю или доспеху.

Но никакие картинки на пожелтевших от времени страницах не могли передать ужас и тошнотворное отвращение, которые на самом деле вселяли эти твари: черные мохнатые пауки, с острыми, будто клинки, жвалами и звериными, а иногда и человеческими, костями, примотанными к туше прочной серебряной паутиной.

И еще этот режущий по ушам скрежет, который они издавали…

Подоспевший на помощь Арий ударил по кракту палкой, отгоняя прочь. Паук издал гневно заскрежетал, ощетинив острые жвала, но его постигла та же участь, что и собрата — он пал под тяжелой лапой Эспера.

В траве зашелестели новые твари — у одного из них к спине был примотан лошадиный череп.

— Я же говорил тебе про полынь и еловые ветки! — прикрикнул Арий на Шеонну.

— Если ты знал, что рядом логово этих тварей, то почему сам не позаботился о защите? — раздраженно бросила в ответ девушка. Не смотря на страх в широко распахнутых глазах ее голос звучал твердо.

— Я думал ты хорошо знаешь эти леса и в курсе, что пауки всегда крутятся у воды и привлекаются на свет.

Эспер упорно давил пауков, прыгая на них словно охотящийся в снегу лис, но мохнатых тварей не становилось меньше.

Прогремел выстрел, яркая вспышка осветила поляну. Кракт, свесившийся с паутины над головой тамиру, сорвался вниз и, мерзко пища в предсмертных судорогах, свернулся у лап исполинского волка. Шеонна, удерживая револьвер в дрожащей руке, с безумным восторгом и удивлением уставилась на мертвого паука. Я была права — из него подруга стреляла лучше, чем из лука. Или же Эспер сохранил собственные уши благодаря чуду.

Но думать над этим не было времени.

Я выхватила из костра длинную наполовину прогоревшую ветку и взмахнула ею перед мордой кратка, подкравшегося к Шеонне из темноты — это был тот самый, с лошадиным черепом на спине. Паук угрожающе заклекотал, щелкая жвалами, но метко пущенная Шейном стрела попала в пустую лошадиную глазницу и пронзила мягкую тушу твари. Кракт рухнул наземь, поджав лапки. Второго обозленного монстра, Шеонна ударила ногой, временно оглушив.

— Огонь их только привлекает! — сердито рявкнул Арий.

Он выхватил тлеющую палку из моих рук и отбросил в сторону.

— Здесь нельзя оставаться, мы их только злим, — громко воскликнул тамиру, чтобы все услышали.

И больше немедля ни секунды, Арий схватил меня за запястье и потащил в окутанную тьмой чащу — за нашими спинами поляна кишела пауками, стянувшимися к костру, словно мотыльки. Шеонна и Шейн поспешили за нами, — подруга в последний момент успела подцепить свою сумку, вырвав её из-под лап кракта. Эспер бежал последним, добивая пауков, которые решились на преследование.

❊ ❊ ❊

Мы не останавливались до тех пор, пока небо не побледнело в лучах восходящего солнца.

Утренний холод пробирал до костей. Я плотнее закуталась в вязанную кофту, найденную в сумке Шеонны: не по размеру большая, когда-то принадлежавшая Элье, она даже пахла как служанка — корицей и печеными яблоками.

— Мы возвращаемся, — беспрекословно заявил Шейн сестре, когда мы перевели дух. — Дальше наши пути расходятся. Об Алессе позаботятся её звери.

Он смерил меня брезгливым взглядом, не выдержав я демонстративно отвернулась.

— Нет, — отрезала Шеонна, рубанув рукой воздух. — Мы не можем их сейчас оставить. Ты забыл, но один из, как ты выразился, зверей ранен? По дороге в Варрейн им может понадобиться наша помощь

Арий оскорбленно вскинул брови, но промолчал.

— Если хочешь, возвращайся, — продолжала Шеонна, — а я вернусь только тогда, когда буду уверенна, что Алесса в безопасности.

От ее слов меня наполнила уютная радость. Подруга поправила лук за плечом, горделиво вскинула голову и прошла мимо нас, не давая Шейну возможности остановить себя. Сокрушенно вздохнув, парень поспешил за сестрой и последующую половину пути, я слушала их перепалку, эхом разносящуюся по округе.

Эспер вел нас дикими звериными тропами, поросшими высокой травой и колючими кустарниками. По его словам, это путь был более коротким и безопасным чем торговый тракт, на котором крупного волка могли заприметить в любой момент — менять облик рядом с Шейном зверь отказывался. Но густая растительность и неровность лесных дорог только замедляли. Мы шли весь день, а окружающий пейзаж практически не менялся, лишь острый пик одинокой горы все больше возвышался над горизонтом. Шейн недоверчиво предположил, что тамиру ведет нас в ловушку, Шеонна осадила брата, но я успела поймать на себе ее взволнованный взгляд.

— К завтрашнему вечеру мы доберемся до города, — спокойно сообщил Эспер, дернув ухом в сторону парня, словно отгонял надоедливую муху.

Вечером мы разбили лагерь у подножья пологого холма и уже никто не забывал о полыни и еловых ветвях в костре. А на следующее утро вышли на широкую ровную прогалину и продвигались уже быстрее, не смотря на усталость и боль в ногах.

В воздухе ощущалась жизнь — солнце согревало наши спины, птицы щебетали над головами, а Шеонна утомившись от долгого пути развлекала себя, донимая тамиру. Выросшая на правдивых историях Эльи, подруга многое знала о волках, но всё равно засыпала Ария и Эспера глупыми вопросами, ответы на которые ей не были нужны, — она просто надеялась, что честность тамиру пробьет стену ненависти, которую выстроил Шейн, и поможет ему иначе взглянуть на происходящее.

Вот только Эспер не оценил подобной любознательности и скрылся далеко впереди, оставив брата в одиночку отвечать на вопросы.

— Нет, мы не высасываем память и душу из человека вместе с кровью, — тяжело вздохнул Арий и кивнул головой в мою сторону. — Разве она похожа на бездушное растение?

Шеонна окунула меня нарочито внимательным взглядом, словно действительно видела во мне какие-то признаки. Я возмущенно нахмурилась, чем вызвала тихий смешок подруги.

А тамиру тем временем продолжал:

— Мы действительно пьем кровь, чтобы перенять какие-то черты: цвет шерсти, форму тела, остроту зрения и нюха. Но даже одна капля крови порождает одностороннюю связь с этим существом — мы чувствуем его эмоции и слышим мысли, но не впитываем память и уж точно не отнимаем ее. И ни один тамиру никогда не сможет причинить вред существу, чью кровь он попробовал. — Арий на мгновение смолк, задумчиво пнув камешек. — Это словно убивать самого себя, вонзать клыки в плоть существа и чувствовать его агонию как собственную.

— А в наших сказках… — начала Шеонна, но тамиру резко ее перебил.

— Ваши сказки лживы, как и ваши маги! Когда-то люди пытались овладеть силой нашего народа — желали вытягивать воспоминания из крови и создавать нерушимые связи. Но все ритуалы приводили к тому, что кровавая магия отнимала у человека всё: память, рассудок и может быть душу, оставляя лишь пустую оболочку. Люди причинили своим же собратьям много вреда, а приписали эти заслуги нам — ненавистному всеми народу, который не мог за себя постоять.