Слёзы Эрии

Рисование отвлекло от дурных мыслей, от ночных кошмаров и от ссор брата и сестры, после которых моё сердце разъедала жгучая вина, ведь именно я была причиной этих бурных конфликтов. Мне была приятна забота подруги, но я не могла отделаться от неприятного скребущего чувства и осознания того, что, позволяя Шеонне заботиться обо мне, я порчу её жизнь и отношения с братом — самым близким человеком во всем Гехейне. Но вместо того, чтобы поговорить с ними по душам, я трусливо пряталась.

Вскоре Эспер выбрался из разбитого чердачного окна и затаился в пышной листве высокого дуба — в Варрейне, как и в Эллоре не стоило терять бдительность и показываться на глаза людям.

Я мельком глянула в его сторону, убедилась, что с земли не видно рыжего хвоста, свесившегося с широкой ветки, и вновь погрузилась в рисование.

Под обломком грифельного карандаша, который Фрэн нашел для меня в своей мастерской, рождался мрачный лик шинда. Я с особой щепетильностью вырисовывала его острые черты лица, словно пыталась навечно запереть Призрака на страницах блокнота, откуда он не сможет вырваться и вновь проникнуть в мои сны.

— Что, пташка, тоже решила сбежать от этих двоих?

Я оторвалась от блокнота, удивленно округлив глаза. Арий присел на корточки и поднял с травы один из моих рисунков — вырванные страницы с неудачными набросками лежали рядом, прижатые камнем. Несколько долгих секунд тамиру внимательно всматривался в мрачное лицо моего ночного гостя.

— Кто это? — спросил он, возвращая рисунок.

— Призрак из ночных кошмаров, — придушенно призналась я.

Арий нахмурился и меж его бровей пролегла морщинка.

— И что эта женщина делает в твоих снах?

— Это мужчина, — поправила я, задумчиво разглядывая портрет.

В этом шинда действительно было что-то женственное: раскосые глаза, тонкий нос, резкие линии скул и изящная шея. Я небрежно скомкала рисунок, не желая смотреть на Призрака — даже изображенный карандашом его взгляд леденил кровь.

— Он смотрит на меня из зеркал и пытается узнать где я нахожусь, — пожаловалась я. Раскрыться Арию, к моему удивлению, оказалось очень легко, он слушал с неприсущей ему серьезностью без тени насмешки на губах. — С того дня, как я попала в Гехейн мне часто снится один и тот же кошмар: я бегу от кого-то по зеркальному лабиринту и вижу в отражении чужих и незнакомых людей. Но сегодня я увидела в нем этого шинда. И… Могут ли эти сны быть реальными?

— Эти сны реальны, пташка, — сочувственно подтвердил Арий, его мрачный голос наполнил меня тревогой. — Так работает поисковая кровавая магия.

— Но Эспер сказал, что моя кровь… — испуганно пролепетала я, не найдя в себе сил закончить фразу. Рыжий кот показал нос из зеленой листвы, настороженно навострив уши.

— Для этого не нужна твоя кровь, — нарочито мягко, будто опасаясь напугать меня еще сильнее ответил Арий. — Подобный ритуал поиска берет плату с ищущего, поэтому найти тебя сложнее, — шинда приходится посещать слишком много чужих снов и чем дальше от него ты находишься, тем сложнее ему попасть именно в твой. Если бы у этого шинда была твоя настоящая кровь, тебя бы уже нашли наяву.

Арий вдруг резко переменился в лице, с завидной легкостью отбросив все тревоги, место которых тут же заняла беззаботность, и как ни в чем не бывало протянул мне руку.

— Пойдем, я покажу тебе Варрейн, — пригласил он. — На улицах этого города куда безопаснее, чем в твоих снах.

Захлопнув блокнот, я решительно потянулась к распростертой ладони, но в тот момент, когда мои пальцы коснулись её, резко отдернула будто от раскаленной печи. Удушающая тревога Эспера овилась вокруг моего тела, не позволяя пошевелиться и уж тем более выйти за пределы маленького сада. Тамиру боялся отпускать, — боялся, что моя аура Странника всё такая же яркая и сделает меня легкой добычей для шинда.

Чем отчаяннее я сопротивлялась Эсперу, пытаясь освободиться, — внешне наша внутренняя борьба проявлялась лишь в сосредоточенных взглядах и плотно сжатых зубах, — тем туже затягивались кольца его тревоги и заботы. Я вдруг поняла, что теперь понимаю страх Ария перед его Королем, который с такой же легкостью подавлял сознание всех тамиру, лишал их воли и принуждал к нежеланным поступкам. Стоило этим мыслям возникнуть в моей голове, Эспера болезненно кольнула обида — сравнение огорчило зверя, но он упорно продолжал удерживать меня на месте.

— Пташка, — Арий хмуро свел брови.

Расстроенно потупив взгляд, я озвучила опасения Эспера, — каждое слово давалось с большим трудом. Мне хотелось принять предложенную руку Ария, выйти за пределы обветшалого постоялого двора, окунуться в шум нового города и затеряться в пестрой толпе. Но у меня не было сил противостоять Эсперу.

Губы Ария вытянулись в жесткую тонкую линию. Не поднимая взгляд к рыжему коту, затаившемуся над нашими головами, он твердо произнес:

— Брат, запирая её в клетку, ты не защищаешь, а душишь. Тебе ли не знать каково это — оказаться взаперти собственного тела.

Слова Ария попали точно в цель, задев старые болезненные воспоминания Эспера. Тамиру недовольно закопошился на ветке.

— Если шинда найдут её, то не из-за безобидной вылазки в город, а от того, что мы слишком долго засиделись на одном месте.

Арий бесцеремонно схватил меня за руку и рывком поднял на ноги. Хватка Эспера ослабела, и будто ветхая перетертая привязь неожиданно лопнула, позволяя мне свободно двигаться.

— Пташку нужно учить летать над землями Гехейна, а не обламывать ей крылья, — нравоучительно добавил Арий. — Поэтому мы идем в город, если ты так переживаешь, то можешь пойти с нами.

Эспер демонстративно повернулся к нам спиной, разражено дернув кончиком хвоста.

«Идите. Но не отдаляйтесь от меня слишком сильно, если я хоть не секунду перестану тебя слышать, то мой брат поплатится шкурой. А я пока останусь здесь и прослежу, чтобы те двое не спалили постоялый двор».

Я озвучила вслух наставление Эспера. Победоносно усмехнувшись, Арий распахнул ржавую калитку и увлек меня в глубь города.

❊ ❊ ❊

Варрейн практически ничем не отличался от Эллора, разве что улицы здесь были более мрачными — остроконечная гора отбрасывала на город тяжелую тень, от чего тусклым кристаллическим фонарям приходилось гореть круглыми сутками, — и настолько узкими, что груженная телега едва могла свободно проехать, при этом не зацепив какого-нибудь прохожего.

— Мне нужно отправить пару писем, — вдруг сообщил Арий.

Мы вышли на прямоугольную площадь, по обеим сторонам развернулись торговые палатки, — под цветастыми навесами продавали фрукты, пряности, шерсть и даже амулеты, не внушающие особого доверия. В самом конце рынка приютилось приземистое здание, сложенное из серого кирпича, второй этаж чуть выступал над первым и его стены украшали наклонные деревянные балки. За порогом почты стоял такой же гвалт, что и на торговой площади: у широкой во всю стену стойки посетитель ругался с почтальоном, размахивая перед его лицом вскрытым конвертом, в клетках за стойкой трепетали шелковыми крылышками зачарованные свертки — как те, что Велизар Омьен посылал Элье, — а у противоположной стены, испещренной рунами и крошечными осколками Слез, люди общались с призраками, сотканными из бирюзового света.

От чудес, обитающих под крышей этого здания, я ощутила ни с чем несравнимый детский восторг.

Придерживая свободной рукой клочок пергамента, норовящий свернуться в трубочку и вернуться в свою клетку, Арий нацарапал короткое послание и на пару секунд приложил палец к крошечной Слезе Эрии, вшитой в шелковую ленту, вкладывая в зачарованную вещицу мысленный образ человека, которого предстоит найти и места откуда стоит начать эти поиски.

После того, как тамиру выпустил послание в открытое окно, мы продолжили изучать городские улицы.

Вдоволь нагулявшись, — Варрейн оказался меньше, чем выглядел с вершины холма — мы вышли на небольшую площадь, уложенную гладким красным кирпичом, в центре которой возвышался единственный в городе памятник. Древняя конструкция напоминала беседку: массивные колонны, украшенные барельефами в виде бескрылых драконов — в Гехейне эти существа, наверно, носили иное название, — поддерживали круглую крышу. Потолок и пол памятника испещряли многочисленные мертвые руны.

«Язык Ольма, — подсказал мне Эспер. — К сожалению или к счастью, люди давно позабыли, как читать и использовать его письмена».

На площади было шумно: кричали дети, устроившие шутливое состязание на палках, веселым хохотом взрывалась компания молодых ребят, отдыхающих на лестнице памятника, пели барды, а торговцы, перекрикивая друг друга, предлагали сладкую выпечку. Я была рада, хоть ненадолго ощутить себя частью этой беззаботной развеселой жизни. Наблюдая за веселящимися горожанами, — несколько пар пустились в пляс под задорный аккомпанемент лютни, — я не смогла сдержать счастливой улыбки. На краткий миг все мои тревоги отступили прочь.

С жадным любопытством изучая белокаменное сооружение и наслаждаясь звуками города, я не заметила, как Арий ненадолго растворился в толпе. Вскоре он вновь возник рядом и молча вложил в мои руки мягкий сверток.

Я удивленно провела пальцами по темно-синей ткани, нежной, будто прикосновение теплого ветерка, и отливающей перламутром.

Ведьмовской шёлк.

Когда-то я читала, что эрчин из которого изготавливают эту ткань, цветет на севере Ксаафанийских островов, всего один день в году. Одежда, сшитая из его тонких нежных нитей, получается невесомой, но невероятно прочной. Но только избранным купцам хозяйки болот позволяют приобретать шёлк у местных жителей, поэтому найти ведьмовскую ткань за пределами Ксаафании можно лишь в самых дорогих ателье и стоит она не меньше кошеля полного золота.

Я перевела на Ария изумленный взгляд.

Мы бежали из Эллора без гроша в кармане, нам нечем было заплатить за еду и комнаты, в Варрейне мы жили только благодаря щедрости и снисхождению Шейна. Это лишь напоминало мне, что я всё же стала той, кем боялась стать, если лишусь покровительства Велизара Омьена — обычной бродягой. У меня не было ни семьи, ни собственного места, где бы меня ждали, и даже сбережений на которые можно купить пищу. Из личных вещей я имела лишь самодельный блокнот и то, что было надето на мне, — легкое платье до колен, мягкие потертые сандалии.

Признавать постыдность своего положения было страшно. Я успокаивала себя тем, что в нашей компании я такая не одна, и игнорировала тот факт, что в первый же день в Варрейне Арий каким-то чудом обзавёлся новой одеждой и внушительной дорожной сумкой.

А теперь еще этот шёлк…

Я развернула тканевый сверток. Это оказалась просторная дорожная накидка с капюшоном, темно-синего цвета, отороченная золотой нитью.

— Эта ткань способна скрыть любую магию. Может и твою ауру Странника она спрячет от чужих глаз, — предположил Арий.

Я накинула плащ на плечи и потуже затянула золотой шнурок на шее, ведьмовской шёлк приятно ласкал кожу.

— Откуда у тебя деньги? — выпалила я вместо благодарности.