Инсомния-3

А значит засада. А значит враг разумен, пусть и на каком-то примитивном уровне. А значит он куда опасней, чем нам могло показаться в начале.

Соваться в ловушку мы не рискнули. На таком расстоянии я не могу определить, сколько там обезьян. Я просто понимаю, что эфира там гораздо больше, чем было вчера. И располагается он плотными сгустками, а сколько в отдельном таком облаке особей — без понятия.

Пошли в обход, а это крюк на полдня. Но лучше медленней, чем мертвей, как говорится. Или не говорится.

— Тише, — произнес я, прощупывая взором пространство. — Не шевелитесь и не шумите.

Из нашей пещеры вперед вело три прохода, но примерно в ста метрах впереди все сливалось в одно сплошное эфирное поле. Как будто пещеры резко кончаются. Но если бы это был выход наружу, то эфирные потоки бы двигались более свободно.

— Впереди что-то странное. Во всех туннелях. Возможно, они ведут в одно место, но там все настолько мутно, что не разобрать деталей. Придется действовать по старинке.

Мы двинулись вперед. Долговязый с подранком, которому неизменно доставалось больше всех — впереди. Следом я, потом еще один пират замыкал наш небольшой строй. Вскоре в отдалении показался свет, так что мы потушили факелы и замерли.

Крови Саламандры оставалось около половины, так что масло тоже приходилось экономить. Спереди доносился шум, но конкретики было мало. Что-то тихое и непрерывное, не похоже на звуки обезьян.

— Что там? — полуобернулся наш везунчик.

— Да я понятия не имею. Но лучше быть наготове.

Пробирались чуть ли не ползком, вздрагивая от каждого шороха. На последнем десятке метров я даже активировал клинки, просто на всякий случай. А следом в лицо подуло свежим теплым воздухом с привкусом чего-то сладковатого.

И я наконец понял, что это за шум. Это деревья. Листья шуршат от легкого ветерка.

Мы выбрались из пещер на свежий воздух, но никто не пытался нас убить. Даже немного непривычно. Дышать сразу стало легче, моя развивающаяся клаустрофобия начала отступать.

— Знаешь, что это за место? — спросил я долговязого.

— Нет. Наши пути так далеко на юг не заходили. Похоже, какая-то долина среди скал. Но деревья здесь странные, не такие, как на побережье.

Это я уже сам заметил. Вроде бы те же толстые стволы и листья, только все усеяно редкими шипами. Да и цветы распускаются вдоль стволов, при этом странных ярких оттенков. В остальном, вполне себе обычные джунгли, но что-то тут не так.

— Ребят, ничего не кажется странным? — спросил я.

— Да тут все странное. И не похоже, что люди сюда часто добирались. Думаешь ключ где-то здесь?

— Не знаю.

Я без понятия, как этот ключ может выглядеть и что он вообще такое. Может это карта. Может реально ключ. Но скорей всего какой-то артефакт, а значит, от него должно нереально фонить эфиром.

Учитывая, что в этом месте и так все фонит, то источник должен быть рядом. Мы двинули вперед, попутно осматривая окрестности. Деревья, камни, деревья, земля, деревья, листья. И снова деревья.

Это место казалось каким-то искусственным, высаженным вручную, хотя никаких явных признаков не было. Тут наш живчик хлопнул себя по шее, словно комара убил. Но когда он убрал руку, то она оказалась вся в крови.

Он вопросительно уставился на своего товарища и тут же завалился на спину с шипом, торчащим прямо из глазницы. Судя по положению, просчитать траекторию оказалось не трудно.

— Они на деревьях, — рявкнул я, пригибаясь.

Шипы полетели со всех сторон, со свистом рассекая воздух. Над головами замельтешили тени, послышался шелест.

Накинуть сон Неуязвимого, отбить клинком летящий снаряд. Реальность замедлилась, детали потускнели, оставляя главное. Все нарастающий гул. Что-то приближалось, причем со всех сторон одновременно.

Я запнулся о бревно, которое тут же обвилось вокруг моей ноги. Рубанул наотмашь, снеся голову змее с колючей мордой и гребнем вдоль всего тела. Некогда разбираться.

Шипы летели со всех сторон, а моей реакции не хватало, чтобы отбить или увернуться от них. Придется идти на крайние меры. Конструкт совмещения напитался маной, третий эфирный поток получил свойства сновидения Джан-Джагарана, а затем мое тело покрылось пластинами раскаленной брони.

На лицо легла маска, отчего глаза сразу стали слезиться. Накинутый сон давал некоторое сопротивление демоническому жару, но одежда уже начала тлеть. Это как положить руку на разогревающийся утюг. Вроде пока только тепло, но умом понимаешь, что скоро кожа пойдет волдырями.

И вот сейчас я словно был облеплен этими нагревающимися утюгами. Временно шипы перестали быть для меня проблемой, хотя в броне хватало щелей. По опыту могу сказать, что продержусь так две минуты. Через три останутся серьезные ожоги по всему телу, через четыре одежду придется отдирать вместе с кожей. А через пять все будет хорошо, потому что источник опустеет под ноль.

Впрочем, броню я накинул вовремя, потому что в спину застучали шипы, словно из пулемета выпущенные. Судя по обстановке, обезьяны решили, что я являюсь для них главной угрозой. Иногда, очень редко, мне даже удавалось заметить одну или двух, прячущихся в ветвях.

Но атаковать их было нечем. Кидаться раскалёнными ядрами сквозь листву — дорого и глупо. К тому же придется освободить один из потоков, что время. Очевидно, можно развеять клинки, но поддержание стоит гораздо дешевле, чем очередное создание.

На ходу разрубив очередную змею, в этот раз похожую на кобру с бронированным капюшоном, мы спрыгнули в небольшой ров и прижались спиной. Шипы летели над головами, но позиция удачная, обезьянам придется подойти ближе, чтобы достать нас тут.

— Жалят похлеще наших слепней, — усмехнулся долговязый.

— Только этих тварей не прихлопнуть.

— Ну да, — ответил я. — Слепни.

Вот же кретин. Ладно, спишем это на стресс и усталость. За спиной раздался рев, от которого мурашки прошли по телу. Это уже не обезьяна, такой звук могло издать только что-то большое.

Я же зажмурился, пытаясь сосредоточиться на окружении. Насекомые, вот в чем дело. С самого прибытия в Джугару мне приходилось передвигаться, накидывая на себя сон, чтобы отгонять всякую мошкару.

Но в этих джунглях их не было, потому что они слишком мелки и незначительны. Потому что этих джунглей тоже нет.

Я раскрыл глаза и посмотрел на каменные своды пещеры. Чувство сжимающихся стен снова вернулось, наводя тревогу. Мы прижимались к камню, а пираты удивленно водили глазами в темноте.

— Какого?

— Это была дрема, — пояснил я, заставляя клинки пылать, словно факелы. — Вся эта пещера — коллективный сон обезьян о своем доме.

Пираты были похожи на тех самых ежей, так что пришлось быстро развеять даром шипы в их телах, что никак не помогло остановить кровотечение.

И проблемы на этом не закончились. Сами монстры никуда не делись, судя по воплям их тут было не меньше десятка. Но когда мы двигались внутри дремы, их точно было больше. Выглянув из-за камня, убедился, что имеется и главная проблема.

— Там здоровенная трехметровая горилла, — пояснил я.

— Как ты видишь в такой темноте?

— Поверь, эту тварь тяжело не заметить.

Не было времени объяснять принципы действия накинутого сна. А высокоранговый сон Неуязвимого позволял подмечать важное куда лучше, чем мой родной.

— Я не вижу других вариантов, так что…

Мы были внутри огромной пещеры с высокими сводами, я без понятия куда бежать и откуда мы пришли. А времени впадать в транс не было. Обезьяны, лишившись своих деревьев, обезумили и уже подбирались к нам.

Придется прорываться с боем, а для начала неплохо бы урвать преимущество. Предыдущие стычки показали, что твари не любят яркий свет, зато прекрасно ориентируется в темноте. Так что огонь на нашей стороне.

Два куска проводящего гранита — все, что у меня оставалось. И экономить смысла нет.

Руны засияли, активируя таймер. Чуть больше эфира для ускорения процесса и я кидаю их в сторону гориллы. Камень, за которым мы прятались, буквально раскалился докрасна от демонического пламени.

Взрыва как такового не было, скорее это напоминало вырвавшегося наружу зверя. Пламя осветило всю пещеру, но потолка над головой я так и не увидел.

Рев огня перебивали вопли боли обезьян, но большинство тварей выжило. Языки огня были липкими и гореть могли очень долго, но у тварей поверх шкур накинут сон, так что быстро они не сгорят.

Я первым бросился в атаку, тут же получив десяток шипов в грудь. Впрочем, ничего такого, с чем бы не справилась броня. Ближайшие три твари почти не пострадали от огня и бросились на меня.

Первую насадил на клинки, но ее веса хватило, чтобы завалить меня на спину. Перебросив недобитка через голову, покатился по земле, уходя от новых атак ее сородичей. Твари быстрые и юркие, а накинутая броня стесняла движения, да и вообще была непривычной.

Переворот, кувырок и выход на колено слились в одно последовательное движение. Удар наотмашь чисто по звуку. И вторая тварь отшатывается с глубокой раной в груди. Атака раскаленным оружием не прижигает раны, как могло бы казаться.

Демоническая сталь наоборот, поджигает врагов, так что мне достаточно задеть противника и подождать, пока шерсть разгорится. Да, ждать пришлось бы долго, но врагов хватает, так что есть чем заняться.

С третьей обезьяной прошло проще всего. Тут я уже был готов к атаке, отшаг в сторону, разворот и голова отделяется от тела.

Порадовался бы, да времени нет. Пираты за спиной уже добили пылающую парочку, но толку от израненных кровоточащих парней будет немного в этой ситуации. Я рвусь напролом к главной цели — горящей горилле, ревущей от боли и ярости.

Счет идет на секунды, судя по остаткам эфира в источнике. Вряд ли я смогу удерживать подобную боевую форму еще хотя бы минуту.

Впрочем, лидер стаи тоже понимал, кто тут главная заноза в мягких тканях, так что понесся прямо на меня, раскидывая своих товарищей, словно те вообще ничего не весили. Дури у этой твари хватает, один удар громадных лап и меня размажет по камням.

В моменты, когда обезьяна чуть пригибалась, я видел толстые костяные штыри, торчащие во все стороны из спины. На многих болтаются чьи-то черепа, насаженные на глазницы. Вряд ли человеческие, но такие детали не важны, а следовательно я не смог их разобрать.

План рождался на бегу. Полоснув на ходу очередную обезьяну, прикинул дальнейший путь и развеял клинки. Вряд ли они кардинально изменят ситуацию. Пара царапин пылающей горилле вряд ли сильно испортят самочувствие, а освободившийся поток даст мне гораздо больше свободы для маневра.

Вожак подпрыгнул, целясь раздавить меня все массой. От его приземления во все стороны полетели обломки камней, но меня там уже не было. Тело сорвалось в горизонтальном падении, а затем по дуге полетело вокруг гориллы.

Приходилось маневрировать среди скачущих обезьян, отчего желудок свернулся узлом, пытаясь избавиться от скудного походного пайка.

Ускорение я придал себе в последний момент. Горилла пыталась развернуться в мою сторону, но силы у нее не бесконечные, так что ее движения стали значительно медленнее. Я влетел в нее на всей скорости, ударив ладонями в грудь. Вряд ли она это хотя бы почувствовала, но смысл не в другом.