Охотник на богов. Том 4

Эпизод 30

Я приложил руку к собственной груди.

— Годфред, я хочу, чтобы ты существовал отдельно от меня! — громко заговорил я, а клыки продолжали резать мои губы. — Твоя жизнь отныне мне неподвластна! Твоя душа больше мне не принадлежит! Я отпускаю тебя!

Мою ладонь от груди оттолкнул яркий поток энергии.

Он вознёсся под потолок зала, вспыхнул звездой и показал мне ту самую душу бога, которую я уже когда-то видел. Только размером намного больше… в сотню раз больше!

Теперь она не была беззащитной и хрупкой, как раньше.

Космическая бездна поглотила потолок, а потом и небо за ним. Верх будто упал вниз, провалился в яму. Ощущение, что стоишь на потолке. Над нашими головами завертелась воронка, уходящая куда-то в бесконечность, в другое измерение, ещё более тёмное, чем космос.

Душа Годфреда постоянно преображалась в этом смерче: свет и тьма в ней переплетались вместе, а потом разделялись на две равные половины.

Как и тогда, это было похоже на Инь и Ян. Две сущности двигались по кругу, будто в водовороте вечной борьбы и единства. Они объединялись и снова делились, разбивались на брызги искр, а потом опять сливались воедино. И вокруг них вспыхивали синие молнии.

А потом из этого бушующего вихря начало вырастать божество, будто прорываясь через связь времён и миров, чтобы явиться именно здесь.

Огромное и державное.

Сначала появилась чёрная четырёхзубая корона — герб Годфреда. Именно этот символ порой проявлялся на коже моей руки. Потом поднялись исполинские крылья, одно чёрное, а второе — белое. Они растянулись в обе стороны, закрывая небо. Следом за крыльями образовался теневой плащ, с подбоем из молний. Ну а потом внутри плаща образовалось тело.

Оно было похоже на человеческое.

И почему-то я был уверен, что это лишь одна из его ипостасей, картинка для людей — такая им была привычней. Могучий мужской торс, широкие плечи и огромные кулаки с перстнями. Лицо суровое, длинные чёрные волосы, мерцающие синими молниями глаза…

И боевая коса в руках.

Конечно, именно она.

Такая же, какая была у меня, только в тысячу раз больше.

Да и сам бог был размером с небоскрёб. Наверняка, его увидели со всех окраин столицы, а может, даже республики. Такой гигант мог бы уничтожить цивилизацию одним дыханием, и сейчас у него была полная свобода.

Меня охватил мороз, пока я пялился на Годфреда, задрав голову.

Он глянул вниз, на маленькую горстку людей и морфи у себя под ногами. А потом его знакомый голос прозвучал в моей голове, с привычной ехидной интонацией:

«Не тяни резину, чувак! Выпускай оппонента! Потом поболтаем. Ты же кого-то там спасти хотел. Человечество, вроде».

Я медленно моргнул, еле приходя в себя от увиденного. Мозг до сих пор не мог осознать грандиозности происходящего и могущества этого бога. Я выдохнул и посмотрел на располовиненное тело Артазара.

Мои мысли вернулись к тому, что если выпустить Бога Жизни, то всё может рухнуть, и эта короткая победа станет последней победой людей на этой планете. Но если не выпустить, то…

— Тайдер, быстрее! — закричала Тхаги из разрушенного склада. — Замедление Смерти скоро закончится!

— Выпусти его! Прошу тебя! — пронзительно закричал Бог Ночи, стоя около тела Нари на коленях. — Пусть он оживит мою Луну! Пусть оживит!

В памяти вдруг всплыли слова, которые вчера мне говорила Тхаги:

«У богов нет привязанностей, а у людей есть. У богов нет любви, а у людей есть. У богов нет цели, а у людей есть». Кажется, она ошибалась.

Я вытянул руку в сторону перерубленного трупа Артазара и заговорил:

— Бог Жизни Одинашу, я хочу, чтобы ты существовал отдельно от него. Твоя жизнь отныне ему неподвластна! Твоя душа больше ему не принадлежит! Он отпускает тебя! И я отпускаю тебя!

В ту же секунду меня ослепило потоком энергии, рванувшей из двух половин Артазара. Она устремилась вверх, как белая река, разлитая по небу, заискрилась и забилась в живом пульсе, а потом начала сливаться в единое озеро. Так выглядела душа Бога Жизни.

С высоты своего гигантского роста Годфред наблюдал за тем, как растёт его враг, как крепнет его тело, как сила растекается по его сосудам. Когда же Одинашу наконец появился полностью, то сравнялся ростом с Годфредом.

Это был седовласый старик в белых одеждах и с костью-посохом.

Я сразу вспомнил его, потому что Тхаги показывала мне Бога Жизни, заключённого в Альманахе. Сейчас он был такой же, только сильный, очень сильный. Но даже снизу, будучи крохотным, почти пылинкой, я видел, что Годфред всё равно крупнее и мощнее. И я прекрасно понимал почему.

Недаром у него есть корона, а у Бога Жизни и у Богини Смерти их нет.

Годфред сочетал в себе что-то большее, чем Жизнь и Смерть. Он сочетал в себе Равновесие. Правда, вёл себя как самый неуравновешенный бог на свете.

«Конспирация, чувак, — усмехнулся Годфред в моей голове. — И, согласись, Вечная Ярость звучит пафоснее, круче и не так скучно. Ну ты понял, да?».

Я осмелился обратиться к нему сам. И не мысленно, а вслух, потому что теперь между нами не было связи.

— Годф, у тебя две минуты!!! — крикнул я во всю глотку. — Заставь этого говнюка вернуть тех, кто погиб!!

Он посмотрел вниз — прямо на меня, такого маленького, муху на его фоне, и серьёзно ответил:

— Ты мне нравишься, чувак. Но не забывай про баланс.

Получилось очень громко, настолько оглушительно, что люди вокруг присели и зажали уши. Но на их лицах отразился ужас и восторг: бог общался со мной, будто мы друзья. Бог ТАКОГО класса!

Больше он не разговаривал.

Одинашу атаковал Годфреда, как только окреп. Его костяной посох обрушился на плечо противника и прорезал его теневой плащ. В ответ на это Годфред поморщился и пустил в ход косу.

Два гиганта сшиблись в бою.

Они подлетели в небо, и все, кто был внизу, не смогли оторвать глаз от грандиозной битвы двух космических богов. Это было что-то непостижимое! Такое, которое происходит впервые за время существования человечества!

Небо раскололось на мириады молний, растеклось белыми реками и брызнуло искрами. В его голубой выси смешались свет и тьма, день и ночь, смерчи подняли бурю, осыпали землю пеплом, каплями лавы и осколками льдин.

Боевая коса и костяной посох мелькали в клубах дыма и пара.

Раскаты от их ударов сотрясали землю, трещала брусчатка, кренились дома, падали деревья, и рушились башни. А все смотрели наверх, затаив дыхание.

Завораживало до дрожи…

Но вместо того, чтобы пялиться в небо и наблюдать за эпохальной схваткой богов, я рванул на склад, к своим друзьям. Правда, не очень надеялся, что они примут меня обратно. Я даже был готов замуровать себя в стену, как тот неизвестный Хранитель с острова, лишь бы не мучиться одиночеством монстра.

Но сначала решил увидеть тех, кто пришёл сюда со мной.

Даже если Бог Жизни не воскресит Нари, то я успею с ней попрощаться. Как и с остальными.

— Тайдер! — Увидев меня, Афена оставила друзей, собравшихся около Нари и Кэйнича, и рванула мне навстречу. — Тайдер! Посмотри на себя!

Мне захотелось завыть от тоски. Я и без того знал, что мой вид…

— Ты снова чист! Тайдер! Никакой мутации! Она прошла! Прошла!

Афена кричала и бежала ко мне, сама наполовину монстр. Ну а я еле оторвал от неё взгляд и принялся рассматривать собственные руки. Совершенно чистые, обычные, человеческие. Ни когтей, ни чёрной брони, ни наростов. Только порванная и треснувшая одежда.

Выходит, как только я отпустил Годфреда и разорвал с ним связь, то сразу избавился от божественной мутации.

Теперь отчётливо стало понятно, откуда взялась эта мутация: так божество защищало себя внутри человека, делая из него крепость, чтобы не погибнуть.

Это не проклятие и не болезнь, это самозащита. Человек не предназначен для того, чтобы хранить в себе бога. Это против его природы. Человек — сам себе бог. И забыть об этом — главная ошибка тех, кто стоял у истоков Эпохи Одинай.

— Ты больше… больше не монстр. — Афена хотела броситься мне на шею, но сдержала себя, остановившись напротив.

— Он никогда им не был, — негромко, но уверенно сказала Тхаги, отвернувшись от лежащей перед ней Нари.

В этот момент в небе над нами прогремело, зал вздрогнул, часть крыши обвалилась, но Бог Ночи успел оттолкнуть обломки в сторону. Он так и не встал с колен, продолжая находиться рядом с дикаркой. Девушка смотрела на него и слабо улыбалась.

— Нэ плачь обо мнэ, тёмный филин… Луна теперь твоя…

Нокто гладил её по волосам и шептал:

— Ухш-ш-ш-ш… ты моя Луна… моя Луна…

Я подошёл к девушке и опустился рядом с ней на пол.

— Прости меня, Нари. Я обещал твоему ичитаке, что верну всех сестёр Катьяру домой, но…

Она посмотрела на меня с гордостью.

— Нэ скорби, шаман. Я счастлива и спокойна. И я запомню тэбя прэкрасным чэловеком…

Я сел на пол, между ней и Кэничем. Он тоже был при смерти.

Моя ладонь легла на плечо кириоса. Он еле дышал. Тхаги не смогла подлечить его Рукой Смерти — таланта богини не хватило, чтобы спасти того, кого почти убил талант более сильного бога.

Второй взрыв в небе прогремел оглушающе.

Что-то ярко вспыхнуло, а потом в проломленную дыру в крыше влетел костяной посох Бога Жизни. Он воткнулся в бетонный пол и остался торчать, как гигантский белый столб.

Его набалдашник покрылся белой росой, та потекла по посоху и разлилась ручьями по полу. Они ветвились, множились и неслись в разные стороны сетью белых искрящихся потоков.

Один из них потёк прямиком к Нари, а второй — к Кэйничу.

Я вскочил на ноги и рванул к проломленной дыре, чтобы посмотреть на небо. И то, что я увидел, поражало воображение. Годфред завис в небе, расправив исполинские крылья, а его ладонь сжимала шею Бога Жизни.

Две минуты! Ему хватило две минуты, чтобы успеть! Всё, как я просил.

Теперь дело осталось за малым. И великим одновременно.

Я повернул голову и посмотрел на Афену.

— Тебе надо перекусить! Артазар давно хотел быть сожранным!

Она в это время крепко обнимала Нари, но, услышав мой призыв, сразу поняла, к чему я клоню: развернулась и пошла мне навстречу, постоянно оглядываясь на Тхаги.

Я отлично понимал, чего она боится — того же, что произошло со мной, когда я получил девятый ранг. Тогда я разом потерял память и слетел с катушек.

— Не бойся, я буду рядом. — Я поднял руку, положил палец на череп перстня-накопителя, провернул его в сторону и выпустил душу Артазара.

Пусть остатки этого человека остановят то, что он так не хотел заканчивать. Жаль, сам он уже не оценит свой вклад.

Я толкнул душу в сторону Афены, и она приоткрыла рот, вдыхая в себя душу монстра, которого все так боялись: вся республика, всё оставшееся человечество, все боги.

Стоило его душе попасть в тело Афены, как её полностью покрыла мутация. В то же мгновение тело морфи, в котором была Тхаги, упало на пол, как мёртвая кукла.

Всё произошло точно так же, как у меня с Годфредом — человек и божество снова объединились в одном теле на высшем ранге силы — но в отличие от меня, девушка не успела превратиться в монстра. Лишь немного выросли когти и начали набухать наросты на спине, поднимая куртку.