Куноичи

У мужчины была поразительно-круглая маленькая голова, большие глаза навыкате, выдающийся нос и две тонких полосочки усов. Черты его лица были настолько яркими, что запоминались с первого взгляда. Выгодная внешность для человека, на которого никто никогда не подумает. Интересно, что ты скорее будешь запоминать каких-нибудь невыразительных типов, чем по-настоящему интересных по внешности людей. По крайней мере, ты ни за что не подумаешь на этого усатенького, что он, к примеру, подорвал детский сад. Ведь террористы должны прятать свою внешность и маскироваться в серую невыразительность, разве не так?

— Юная мадмуазель убирается?

Голос был под стать внешности: высокий, немного шипящий, к тому же мужчина говорил в нос. Из-за этого его тон казался вальяжно-распущенным, хотя в вопросе Тен-Тен не увидела ничего предосудительного.

Она скрестила руки на груди и выпятила губы.

— Ненавижу Агреста, — сказала она, добавляя плаксивости.

— И что же юный Адриан сделал?

Тон у мужчины был добродушным, располагающим, но из-за манеры говорить Тен-Тен слышала насмешку. Или, может быть, не из-за манеры; может, эта насмешка и так была в его голосе, вопросе, настроении? Кругом одни потенциальные враги, упаси духи Огня Тен-Тен от их хорошего настроения.

— Он на меня фыркнул. На меня! Фыркнул!

— Не в его духе, — миролюбиво согласился мужчина, — возможно, это был не юный мистер Агрест, а его кузен?

Тен-Тен закатила глаза и скривила губы. Боже, у блондинчика ещё и кузен есть. Причём, что очевидно, похожий на него, как две капли воды. Отлично, просто отлично!

Но теперь она знала, что Агреста звали Адриан. Адриан Агреста.

— Не-ет, это точно был Адриан.

— Как скажете. Может быть, мистер Мишка и чашка горячего шоколада смогут поднять вам настроение?

Тен-Тен понятия не имела, о каком мистере мужчина говорит, но горячий шоколад был одним и тем же в любом мире, она была уверена. Так что она потёрла глаза, — совсем забыла про макияж, чёрт! — и сразу попыталась сделать вид, что так она стирала слёзы.

— Ресница в глаза попала, — сказала она мужчине.

— Конечно.

Он вручил ей довольно стрёмного на вид плюшевого медведя, и Тен-Тен вышла из гардеробной. По пути она пнула одежду, сваленную на полу, чтобы хоть немного сбросить пар. Больше всего Такахаши хотелась остаться одной и, желательно, в родном мире.

Приходилось работать с тем, что есть.

Поскольку за окном уже было достаточно темно, Тен-Тен направилась в спальню. В комоде она нашла довольно симпатичную пижаму и, прихватив её, направилась в ванную комнату. Слава всем богам, что сантехника её мира один-в-один повторяла нынешнюю.

Она не представляла, как бы она объясняла резко пропавшее умение ходить в туалет и принимать душ.

Быстро ополоснувшись и не решившись мыться с гелями и шампунями, — она помнила про опасно-ядовитую рыжую, кто знает, что она могла намешать в средства? Пожалуйста, пусть это будет всего лишь паранойя Тен-Тен, — Такахаши натянула пижаму и вернулась в спальню. С дивана она забрала мобильный телефон и улеглась в чужую постель.

Бельё пахло иначе, чужим запахом. Слишком сладко. Тен-Тен неуютно поёжилась, вцепившись наманикюренными пальцами в корпус мобильника, и глубоко вздохнула. Ладно, ничего. Ей просто нужно время, чтобы привыкнуть.

Ну или чтобы не привыкнуть, а изменить всё вокруг под себя.

Мужчине, что принёс ей шоколад, она заказала ещё и чашку зелёного чая. Мрачно цедя приторно-сладкий десерт, Тен-Тен гипнотизировала экран телефона. Ожидаемо, тот оказался запаролен — но другого она, признаться, и не ждала. И что ей теперь делать?

Зелёный чай оказался гадким. На вкус он больше напоминал заваренные тряпки, да и пах похоже. Тен-Тен отставила чашку, едва пригубив, и недовольно посмотрела на няньку Хлои. Этот мужчина и был её «взрослым», правильно?

Её взгляд он расценил абсолютно верно:

— Другого чая нет. Я уже заказал элитные сорта, они придут к завтрашнему вечеру.

Тен-Тен кивнула. Хорошо быть богатой.

— Что-то ещё?

Мужчина помялся, что привлекло её внимание. Тен-Тен прямо посмотрела на своего нового няня, и с удивлением заметила, как у того дёрнулась верхняя губа. Усишки при этом сделали «волну».

— Вы, конечно, говорили раньше… но, может быть, мне разбудить вас завтра? На завтрак к отцу?

Тен-Тен смотрела на него, не отрывая взгляда, примерно минуту. Усатый нервничал, но это была милая, хорошая нервозность: отчего-то он переживал за Хлою и её завтраки с отцом. В семействе Буржуа явно что-то сдохло, раз прислуга позволяет себе такие ремарки.

Или нянь был больше как член семьи?

Не важно. Тен-Тен залезла под одеяло, положила мобильник на прикроватную тумбочку и прикрыла глаза. Под подушкой оказалась шикарная повязка для сна, которую Такахаши вряд ли использует когда-либо — слишком была в девушке воспитана привычка всегда быть настороже.

— Буди, — сказала она, зевая. — Только не удивляйся, если я тебя утром пошлю к чёрту.

Она очень устала.