Куноичи

Глава 25. Великое Посещение

Кровь остановилась только после обработки раны одним из военных растворов. Яд был убойным: если бы у Такахаши под рукой не оказалось ничего столь же волшебного, как её лекарства, даже от такой крошечной ранки можно было бы умереть.

И здесь возникало два вопроса. Первый: понимала ли Зои, что она окажется под подозрением в убийстве? Пусть не сразу, и может даже не в середине расследования. Тен-Тен сомневалась, что вторая дочь Одри была осторожна и совсем не оставила абсолютно никаких намёков на своё участие.

Второй вопрос: понимал ли это мистер Ли? Наверняка понимал, а потому и действовал чужими руками. Но ведь, если бы Зои поймали, вряд ли она стала бы держать язык за зубами. Напела бы всё как птичка… или нет. В этом мире, вроде, не применяли пытки при допросах.

Короткий поиск информации в интернете подсказал что да, здесь не пытают даже отпетых преступников. И очень зря, считала Тен-Тен. Но вот психологические приёмы манипулирования и влияния здесь оказались развиты на весьма неплохом уровне. Так что девочка могла бы и рассказать всё про своего волшебного, излишне умного отца-убийцу.

С другой стороны, Тен-Тен понимала, что из любви к своему родителю Зои будет держаться до последнего. Вряд ли в этих чувствах проскальзывал инцест, скорее простая детская глупость и вера в непогрешимость выбранного взрослого. Но тем Зои и была опасна: слова и мнения её отца были для девочки истиной в последней инстанции.

Сказал убить — значит надо убить. Без комментариев и лишних размышлений.

Большое Торжество закончилось на неопределённой ноте: после того как все журналисты разошлись, Одри принялась названивать Габриэлю, своему давнему другу. Тот не брал трубку, подтверждая свой статус отшельника. Естественно, на такое игнорирование мадам рассвирепела и, громко стуча шпильками, молниеносно удалилась из украшенного зала.

Тен-Тен ушла спустя минут десять. Уровень кровопотери на тот момент был приемлемым, так что Такахаши игнорировала жажду и присматривалась к Зои, что-то выговаривающей Сабрине.

Интересовала её не малолетняя отравительница, а рыжая. Видимо, был у Зои какой-то рычаг влияния на Сабрину, раз та безропотно делала всё. Даже если это «всё» не согласовывалось с её внутренним компасом справедливости. Выходит, что Ли дёргала за что-то более важное для Ренкомпри.

Ну здесь даже думать не надо было. Больше всего на свете Сабрина обожала своих родителей, особенно мамочку. Отсюда новая непонятка: как обычная медсестра связана с Зои? Или, если думать логически, как мать Сабрины, способная достать разные интересные вещества, могла бы быть связана с мистером Ли?

Вообще-то, Тен-Тен не любила воевать непонятно против кого. Всё это попахивало маразмом: каждому известно, что ты тем ближе к победе, чем больше знаешь о своём противнике.

Так что в своих комнатах куноичи, мысленно вознеся хвалу интернету, начала своё путешествие в поисках отца Зои.

Дело это было не самым простым из-за травмированной руки, непривычного браузера и в общем низкого навыка пользования всемирной сетью. Однако Тен-Тен могла бы гордиться своим умением находить информацию и составлять полную картину даже из обрывочных сведений, что плюс-минус перекрывало прошлые недостатки.

Начать поиски она решила с фотографий Одри и статей про женщину, которые Тен-Тен уже успела прочитать. Плюс возраст Зои давал хорошую подсказку: она не могла быть старше Хлои, потому что Одри никуда не уезжала из Парижа. И была минимум на год младше, а может и на все два.

Первая серьёзная размолвка между Андрэ и Одри произошла, если верить старым статьям и сканам газет, примерно на третьем году жизни Хлои. До этого мадам Буржуа уезжала в Китай «лечиться», сроком на год. У женщины обнаружили опухоль в мозгу, которую Одри наотрез отказалась вырезать. Аргумент — нежелание брить голову.

Да уж. Свою красоту эта мадам явно ставила выше собственного здоровья. Но хотя бы стало понятно, почему большинство смотрят сквозь пальцы на проблемы женщины.

Андрэ остался с ребёнком один, Одри успешно излечилась в Китае. Очевидно, что в то же время она подхватила другую болезнь — паразита, которого потом назвали Зои. Одри возвращается к мужу в середине третьего года жизни Хлои, — примерно, — и окончательно уезжает в Америку только к девятому дню рождения дочери.

Между этими периодами — тишина. Одри даже не вела личный блог и нигде не мелькала на таблоидах.

В принципе, эти потерянные годы не были важны для поисков Тен-Тен. Ей удалось найти сайт больницы, где лечилась Одри: китайские иероглифы важно оповещали всех, что именно в этом здании и у этих врачей исцелила свой недуг знаменитая блондинка.

— Попался, — удовлетворённо усмехнулась Тен-Тен, прикрывая глаза.

Вей Ли был довольно симпатичным мужчиной с совершенно отвратительными тоненькими усиками. Его глаза с тяжёлыми азиатскими веками и волосы были тёмными, но на фотографии угадывались многие черты лица, которые Вей передал дочери. Взять хотя бы этот ужасный тонкий подбородок и круглую голову.

Однако Зои вышла удачным проектом. Гены, проявленные в её внешности, явно оказались выигрышными. Повезло же ей.

Дальше Тен-Тен изучала историю одного врача из Гонконга.

Вей Ли был обычным парнем, в общем-то. Единственная серая страница его биографии — это пожар в фармацевтической лаборатории, где мистер Ли работал вместе с матерью Сабрины и целой командой других медиков. Погибли четыре человека, пятеро получили сильные ожоги и не смогли вернуться к профессиональной деятельности. Очевидно, что это был тот самый крючок, за который Вей Ли, — и его дочь; особенно его дочь, — дёргали несчастную мадам Ренкомпри.

Та ведь, если задуматься, была той ещё неудачницей: после пожара, вызванного скорее небрежностью, чем расчётом, она даже не пыталась больше никуда устроиться. Сбежала из Китая в родной Париж, нашла себе потенциального защитника, родила ребёнка. Наверняка она продолжает мучиться из-за кошмаров, где погибшие в огне говорят, что это она во всём виновата. Стандартная реакция слабого разума.

Ладно, куча неясностей внезапно оказались перекрыты всего-то парочкой биографий. Но остаётся главный вопрос: зачем Вей Ли пытается убить Хлою? В чём причина?

В чём заключается причина убийств, если мы не говорим про наёмные контракты? Власть, любовь, месть, деньги. Вряд ли Хлоя успела как-то досадить китайскому врачу, так что месть можно вычеркнуть. Любовь? Ха! Не очень-то похоже, что Вей Ли был до одури влюблён в чужую женщину. Ведь у неё оставался вполне действующий брак!

— О чём думаешь, змейка?

Тен-Тен улыбнулась, когда Лука лёг рядом с ней на кровать. Куффен вернул себе самообладание и больше не терзался никакими сомнениями, тенью набегавшими на его лицо.

— Сколько ты отматывал?

— Порядочно. Так о чём ты думаешь?

Такахаши пересказала ему результаты собственных изысканий. Лука слушал внимательно, уложив голову на её колени и наблюдая за выражением лица из-под ресниц. Казалось, Куффен спит; по ритму и глубине дыхания Тен-Тен понимала, что он просто глубоко сосредоточен.

— Если Вей Ли не любит Одри, то, может, дело в деньгах? — предположил он, садясь на кровати.

Лука подобрался поближе к Тен-Тен и осторожно взял её за травмированную руку. Хотя охрово-жёлтая мазь остановила кровотечение, она совсем не помогала плоти заживать. Такахаши заранее смирилась с тем, что на красивых ручках Хлои появится первый шрам, ещё и такой уродливый.

Лука поднёс её руку к своим губам и осторожно подул на рану. В слабом потоке выдыхаемого воздуха Тен-Тен увидела серебристую пыльцу, напоминающую обычную книжную пыль, сверкающую в солнечных лучах. Рана после этой краткой прекрасной магии затянулась буквально на глазах.

— Так вот как выглядит время, — протянула Тен-Тен. — Интересно. А теперь разворачивай мысль про деньги.

— Наследство, — не видя понимания в глазах Такахаши, Лука вздохнул. — Одри, пока действует её брачный договор, является единственной наследницей половины состояния Андрэ.

— Вторая наследница, я так понимаю, это Хлоя.

— Точно.

Тен-Тен медленно кивнула. Лука принялся стирать мазь с полностью зажившей руки.

Значит, деньги. Если убить сначала Хлою, то Одри остаётся единственной наследницей. Если затем избавиться от Андрэ, а после и от мадам Буржуа, то после несложного генетического теста на всё имущество сможет претендовать одна Зои. А там уж и Вей Ли подсуетится, как единственный опекун девочки.

— Это всё так…

— Просто? — предположил Лука. — Или, может быть, ты хотела сказать «элементарно»?

— Я хотела сказать «убого». Неужели в Китае так мало платят врачам-онкологам, что Вей Ли решился на такую мерзкую подлость, как убийство подростка?

На это Лука только пожал плечами.

— Платят много. Но некоторым никаких сумм не будет достаточно.

— Это называется жадность.

— Да плевать как это называется. Зато из-за чужой убогости я встретил тебя.

Тен-Тен прищурилась. Лука не смотрел на неё, продолжая аккуратно вытирать её руку влажными салфетками. Пахло спиртом и мандаринами.

— Кот Нуар, кстати, справился с акумой, — сказал Лука, подняв на Тен-Тен взгляд.

Лицо у парня было спокойным, но вот губы выдавали.

— Главное, что ты справился со своим стопором, — ровно сказала она.

Куффен издал невесёлый смешок.

— Если честно, это было сложнее, чем я думал. Я отмотал время назад, к моменту, когда мы убили Ван Фу. И потом просто смотрел на то, как ты умираешь.

Тен-Тен этого не помнила. Для неё время оставалось линейным и невидимым, а события, о которых говорил Лука, просто не происходили.

— Надеюсь, зрелище тебе не понравилось.

— Пересматривал семь раз.

— Всё-таки понравилось?

Он сокрушённо покачал головой и мягко потянул Тен-Тен на себя. Она не сопротивлялась, позволяя перетащить себя на колени и обнять.

— Совсем не понравилось, — сказал Лука ей на ухо. — У меня сердце разрывалось каждый раз, когда Ван Фу убивал тебя.

— Мы знакомы не так давно. Просто напоминаю.

Снова смешок.

— Говори за себя. Со всеми моими отмотками я успел понять, что без тебя моё время — ничто.

После этих слов Тен-Тен обняла Луку в ответ. Повозившись, она умостилась в кольце его рук и обвила ногами торс. Так, сидя лицом к лицу, они некоторое время просто разглядывали друг друга, оставаясь в тишине.

Тен-Тен думала, что её «долго и счастливо», похоже, всё-таки запланировано этим мирозданием. Осознавать это было так же приятно, как надеть шубу в лютый мороз.

— До какого момента ты проживал со мной максимально? — спросила она, пальцами проведя по носу Луки.

— Около года, начиная с нашего знакомства.

— Почему не дальше?

— Не было смысла: Парадокс начинал жрать реальность.

— Почему мы не разбирались с ним раньше?

Тут Лука улыбнулся совершенно определённым образом — и сразу же получил от Тен-Тен затрещину в плечо.

— Пропустили шанс на победу, — пропел Куффен своим прекрасным низким голосом.

— Я бы сказала, что не пропустили, а…

— Мадмуазель лучше не выражаться, иначе мне придётся запихнуть в её рот кусок мыла.