На пороге прошлого

– Это уже не ваша схватка, Танияр, – послышался голос моей названой матери. – Теперь пришел наш черед.

Мы посмотрели на вход в пещеру. Ашит стояла там в ритуальной одежде. В руках она держала хот и било. Но кого мама имела в виду, говоря «нас»? Себя и Элькоса? Или же Белого Духа? Она усмехнулась, бросив на меня взгляд, и вышла из-под каменного свода. А следом за ней вышел мужчина лет пятидесяти, одетый в похожий наряд, разве что его платье не было долгополым, но доходило до колен, а дальше были видны красные штаны, стянутые на щиколотках шнуровкой.

– Сирче, – произнес Танияр имя шамана, который жил в Больших валунах.

А потом вышел еще один мужчина, за ним еще один, после женщина, едва ли старше меня, затем еще один мужчина… И все они были в ритуальном одеянии. Шаманы! Все шаманы нашей части Белого мира пришли в священные земли, чтобы сразиться с махиром… нет! Не с махиром, для этого хватило бы и Элькоса. Они пришли, чтобы противостоять самому Илгизу!

– Невероятно, – прошептала я, провожая их взглядом.

Всего шаманов было семеро, и мне вспомнились танры с их семиконечной звездой. Точнее, их изначальное число, при котором шло равномерное распределение силы. Вряд ли это имело отношение к настоящей ситуации. Скорее всего, дело было в том, что на наш кусок Белого мира Создателю не нужно было много исполнителей Его воли, и шаманы сменяли один другого по мере надобности, так сказать. Например, Ашит отправили к ее учителю как раз в конце его жизни. Впрочем, я могла ошибаться, и эта семерка могла быть попросту сильнейшей. Махир тоже вел десяток самых могущественных подручных. Но и эти размышления сейчас были неважными.

Сейчас вершилась сама судьба, и шаманы пришли для того, чтобы сыграть свою роль. Они обходили Алтааха и Элькоса, «скрестивших» свою силу. Именно так можно было назвать сплетение уже знакомого нам сгустка серого тумана и ослепительного белого света, рвавшего пелену на части. И всё это происходило в тишине. Никто не вскрикивал, не угрожал, не сотрясал воздух бравадой.

Шаманы тоже не произнесли ни слова. Они обходили хамче и махира и останавливались, едва добравшись до своего места. И в конце концов образовали круг, который мне вновь напомнил о танрах, потому что я могла бы мысленно нарисовать семиконечную звезду, и каждый служитель Создателя оказался бы на острие своего луча. На равном расстоянии друг от друга и от противников.

А потом они подняли свои хоты и дружно ударили в них. Этот удар ощутил кожей каждый, кто находился сейчас на священных землях, а может, и вне их. Это мне было неведомо, но здесь я видела, как припали на брюхо рырхи, как обнял себя за плечи раненый ягир, которого только что принесли к пещере наши воины. Тряхнул головой Танияр, заворчал Тамин, и я сама почувствовала, как волоски на теле становятся дыбом. Казалось, что завибрировал сам воздух.

Алтаах стремительно обернулся на этот звук, обвел шаманов взглядом и вдруг оскалился.

– Думаешь, совладаешь со мной?! – выкрикнул махир, подняв лицо к небу.

Ему никто не ответил, только шаманы снова ударили в хоты, после раскинули руки, и над степью понесся напев на языке духов. А еще спустя несколько минут они вновь ударили билом о натянутую кожу и начали плавное движение по кругу. В едином ритме, не спеша и не отставая друг от друга. И выглядело это величественно и красиво.

Одинаковые движения, одновременные удары билом, теперь чаще сыпавшиеся на хот. И постепенно стало казаться, что войти или выйти из обрисованного ими круга невозможно. Шаманы стали той гранью, которая разделила двух магов и всю остальную степь.

– Не одолеешь! – снова выкрикнул махир и расхохотался.

Но был этот смех коротким и злым, а потом он ударил. Не в Элькоса или шаманов. Содрогнулась земля, вздыбилась и развалилась пластами, но только в круге. Наружу не пробилась ни единой трещины. Шаманы не сбились с ритма, казалось, они вовсе не ощутили толчков.

Только упал магистр, когда пласт земли под ним встал ребром. Уголок губ Алтааха дернулся в презрительной ухмылке.

– Это и есть твой защитник, Урунжан? – выкрикнул он в небо и вновь рассмеялся, теперь весело и заливисто. – Тогда смотри, что я сделаю с ним, со всеми, кого ты призвал!

И пока он веселился, Элькос поднялся на ноги. Он тряхнул головой и расправил плечи, сдаваться хамче явно не собирался. Да у него и права такого не было, потому что за проигрышем следовало крушение мира. А в следующее мгновение в круге запела вьюга, перекрыв в своей необузданности и смех махира, и голоса шаманов, не остановивших свой танец ни на единое мгновение. Напротив, он только набирал и набирал ход, такой же стремительный и безумный, как кружение снежного вихря.

Закусив губу, я прижалась головой к плечу мужа и пыталась увидеть, что творится за белой пеленой, скрывшей от нас двух противников.

– У них всё получится, – шепнула я. – Не может не получиться, иначе зачем всё это?

И вдруг снежная завеса зазмеилась огненными прожилками. Постепенно оранжевого цвета становилось всё больше, а потом метель и вовсе превратилась в клубы пара. И когда он развеялся, я зажмурилась что есть сил, потому что наш хамче стоял посреди круга на маленьком островке, а вокруг него бушевала лава.

Впрочем, с закрытыми глазами было еще страшнее, чем следить за ходом битвы, и я вновь посмотрела в круг. Махир стоял на высоком каменном возвышении, которого прежде не было. Он казался изваянием на пьедестале, подножие которого лизали огненные языки. Он вновь заложил руку за спину и с издевательской улыбкой наблюдал за противником, который теперь был занят борьбой за собственную жизнь.

Элькос окутался белым сиянием, как ледяным панцирем, защищаясь от огня и жара. Но островок под ним всё больше таял, и вскоре хамче должен был погрузиться в лаву…

– Боги, – простонала я и почувствовала, как муж обнял меня за плечи.

– Он справится, жизнь моя, – сказал Танияр. – Могущественней Элькоса только духи.

– Но он и сражается с духом, – ответила я. Вышло истерично, и мне пришлось выдохнуть, чтобы не пугать сына. – Там сейчас сам Илгиз.

– Там махир, а Илгиз дает ему силы, – возразил дайн. – За спиной Морта все шаманы нашего мира, а еще сам Создатель. Он справится, я верю в это.

– Ты прав, – стараясь и вправду верить, ответила я.

После покривилась и уселась на траву, скрестив ноги. Ни стоять, ни держать свое дитя я уже не могла, а волнение сжирало и последние душевные силы. Уложив на колени сына, я прижала кончики пальцев к губам и продолжила следить за поединком, который всё больше походил на уничтожение мага из другого мира, решившего, что может противостоять духу.

Боги! В эту минуту, как бы истово я ни верила в могущество Элькоса, поддержку шаманов и милость Белого Духа, но своим глазам я верила больше. А они видели то, что видели. Лед, покрывший полыхающую поверхность круга, стремительно таял под напором жара. Хамче не мог не только продолжить сражение, но даже сдвинуться с места, потому что любая твердь под ним нещадно трещала и осыпалась в пропасть, разраставшуюся под ногами в мгновение ока, и ее вновь заполняла лава. А метель, едва завывши, обратилась дождем и пролилась каплями на голову хамче.

В конце концов, кажется решив уже нанести хоть какой-то урон противнику, Элькос соорудил некое подобие ледяного копья и отправил его в махира. Тот поднял руку, перехватил оружие хамче и легко раскрошил его. Любая попытка противостояния казалось тщетной.

Невероятно, непостижимо! Но это было так. Элькос со всей силой Белого мира не мог одолеть главного илгизита. По сути, такого же мага, как сам, только по всем размышлениям уступавшего хамче в методах и навыках, полученных еще в родном мире. Магистр был рожден магом, Алтаах стал им… и проводником могущества Илгиза.

Помимо воли, несмотря на жуткую ситуацию не только для Элькоса, но и для всех нас, мой разум уже начал анализировать, перейдя на проторенную дорожку. И вновь я думала о том, о чем успела поразмышлять еще в момент, когда мы шли с илгизитами по священным землям, и о чем сказала магистру и мужу.

«Я земное воплощение Илгиза», – так сказал махир без бравады и пафоса. Он просто констатировал факт. Илгизиты были сильны в горах, но по мере удаления теряли и могущество, и связь с Алтаахом, что было совершенно равноценно. Связь – это не только передача приказов, но и силы, что подтвердил Элькос.

Но в священных землях подручные были сильны, как и в горах, то есть их источник пришел вместе с ними – махир. Но Алтаах – земное воплощение Илгиза, то есть сейчас в эти минуты рядом с нами находился сам мятежный дух, покинувший свое логово. Значит, те подручные, кто остался в горах и шел вместе с войском, оказались не просто слабы, они стали абсолютно бессильны. Такое же мясо, как и все войско йарганата вместе с их повелителем. Илгиз бросил на убой всех, кто так истово поклонялся ему, чтобы расчистить себе путь. Но к этому выводу я и так пришла уже давно, теперь добавились только подручные.

Но главное, Предатель явился к святилищу собственной персоной, иначе не то что подручные, но даже и махир не смог бы противостоять Элькосу. Но если исходить из слов Алтааха о том, кем он является, то выходит, я была права: хамче сражается не с последователем, а с самим духом. Иначе зачем были бы нужны шаманы? Пока магистр противодействовал подручным, они не появлялись. И лишь сейчас вышли из тени. Тогда, когда люди уже были бессильны. А мой старый добрый друг, наперсник и защитник хоть и являлся магом от рождения, но оставался человеком.

– Отец, – всхлипнула я, понимая, что и вся сила большой части Белого мира не поможет Элькосу, потому что сейчас издевается над ним не махир, это делает Илгиз.

Как бы ни был силен человек, но ему не равняться с божеством. И шаманы были обычными людьми. Однако… однако за их кругом мы не ощущали жара кипящей лавы, не сотрясались вместе с земной твердью, не чувствовали ледяного холода силы Белого Духа. Мы были сторонними наблюдателя. И всё, что могли сделать, – это продолжить смотреть, замирая с каждым новым мгновением, с которым утекали безграничные силы магистра…

А он терял! Это было видно и понятно без всяких знаний. Всё чаще к нему подбирались языки огня, всё реже он отвечал на то, что творил Илгиз. А Предатель развлекался, иначе не назвать то, что происходило. Будто дирижер, он размахивал руками, и всплески лавы, скручиваясь в жгуты, хлестали хамче, всё больше и больше пробивая бреши в защите магистра.

Сияние его тела становилось всё более блеклым, движения вялыми. А еще спустя пару минут Элькос повалился на свой островок земли среди пылающего моря. И затем закрылся в ледяной кокон, то ли ища короткого отдохновения, то ли пытаясь продлить свою жизнь хотя бы еще немного.

Шаманы вдруг остановились. Они развернулись лицом к кругу, опустились на колени и, раскачиваясь, забили в свои хоты. Это не было прежним градом ударов, но стук стал размеренным, более всего напоминая удары сердца. Бум… бум… бум…

– Что происходит? – нервно спросила я.

– Не знаю, – ответил Танияр.

Не было сейчас никого, кто хоть на миг отвел взгляд от огненного круга, почти в центре которого застыла ледяная сфера, стены которой были затянуты морозными узорами. И без того мутные стенки стали и вовсе непроницаемыми. Что происходило внутри, даже предположить было невозможно.