Степи. Сборник. Книги 1-7

Глава 28

— Ты, наверное, думаешь что я такой-сякой, урод каких поискать, сволочь и скотина? — прервал молчание Клаус.

— Ну почему же. Ты очень хороший человек, просто обстоятельства заставляют. Они ведь такие. Обстоятельства эти... — не смог не съязвить я.

— Ну, типа, так оно и есть. — усмехнулся Клаус, резко теряя интерес к разговору. Лицо его на миг перекосилось, и зло зыркнув, он отвернулся.

Повисло неловкое молчание.

Мне говорить не хотелось. Хотелось побыстрее уехать отсюда и вернуться в станицу.

Он тоже молчал. Я не мог понять этого человека. В нём словно уживались две совершенно разные личности, постоянно сменяющие друг друга. Когда это происходило, у него даже выражение лица менялось. Вот как сейчас. И нет, это не были хороший и плохой Клаусы, и тот и другой примерно одинаковы в плане морали, главное отличие — один совершенно безумен, второй же пока держался.

— Я очень дорого заплатил за всё. — неожиданно заговорил он. — И не тебе меня стыдить. Думаешь легко мне? Думаешь удобно пристроился?

Я не знал что ему ответить. Тот Клаус который только что разговаривал со мной, ушёл, уступив место безумцу.

— Когда-то у меня было всё о чем только может мечтать человек. Когда-то я был счастлив. Я жил нормальной жизнью, у меня была семья, был дом, была работа!

— Но всё кончилось.

Сделав паузу, он достал из кармана затёртую фотографию.

— Вот, посмотри.

Я склонился над карточкой.

Трое. Мужчина, женщина, и девочка лет семи. Одеты по моде годов пятидесятых, ну или около того. Девочка в новогодней короне, а у мужчины в руках посох деда мороза.

— Это моя семья. Только там, с ними я был счастлив! — едва не заплевывая меня, злобно отчеканил Клаус.

Я ещё раз посмотрел на мужчину с фотографии. Никакого сходства. Вот совершенно. Рост, овал лица, нос, губы — ничего общего.

Но Клауса это, похоже ничуть не заботило. Он забрал фотокарточку, и бережно спрятал.

— Вот так-то... А ты говоришь обстоятельства...

Я не знал что ему сказать. Говорить с сумасшедшим, вообще занятие так себе, этим обычно доктора занимаются, но мне надо было как-то отреагировать, хотя бы чисто из вежливости.

— Мда... — глубокомысленно произнёс я.

Но Клаус меня, похоже, не слышал. Он сел за стол, достал фотокарточку, и положив её перед собой, вперился своим единственным глазом.

Так продолжалось какое-то время. Он смотрел на фотографию, я молчал. Потом в дверь постучали.

— Не заперто... — не отрывая взгляда от стола, буркнул Клаус.

Дверь открылась, и не пороге показался уже знакомый боец.

— Всё готово. — доложил он, заходя внутрь.

— Уместилось? — обернулся Клаус.

— Почти. — ответил боец.

— Хорошо. Иди пока.

Боец вышел, а Клаус снова вернулся к фотографии.

— Можно вопрос? — когда молчание совсем затянулось, решился я.

— Задавай. — безразлично согласился Клаус.

— Зачем тебе всё это? Неужели ради того чтобы вернуться туда? — посмотрел я на лежащую фотографию.

— Тебе не понять.

— И всё же?

Клаус молчал.

— Ты угробил столько людей ради того чтобы спасти жену и дочь? Так ведь?

Клаус тяжело вздохнул, и поправив пустой рукав, здоровой рукой навалился на стол.

— Ты слишком молод. Мало видел и мало знаешь. Не был там, где был я. Не прожил столько, сколько прожил я. Тебе ли меня учить?

Я пожал плечами.

— Причём тут это? Вопрос ведь в другом.

— В другом. Но если ты думаешь что сможешь усовестивить меня, — глубоко ошибаешься. Мне плевать.

Не знаю почему, но мне показалось что говорит он совершенно искренне. Наверное так ведут себя люди которым уже нечего терять, которые знают что их ждёт, но это им безразлично, и единственное их желание — чтобы всё поскорее закончилось.

— Значит это из-за них. Ты хочешь их спасти.

— Хотел. Но...

Сказав это, Клаус вздрогнул, и снова посмотрел на меня «так».

В глазах потемнело, смазалось, и я оказался в чьей-то уютной, утренней кухоньке.

Лучи солнца пробивались через полупрозрачную занавеску, и повторяя её причудливые узоры, весело разбегались по стенам.

За столом сидела девочка с косичками, а её мать, — лица я не видел, стояла у плиты и что-то готовила.

— Мама, а когда папа приедет? — спросила девочка, теребя пальчиками косичку.

— Не знаю. — обернулась женщина. — У нашего папы много работы, поэтому придётся потерпеть.

Девочка замолчала, но ненадолго.

— А он привезет мне мишку? Он ведь обещал...

— Конечно привезёт. — улыбнулась женщина. — И мишку привезёт, и котика. Наш папа хороший, он всегда выполняет свои обещания.

Девочка снова задумалась, на её лице очень хорошо читалась работа мысли.

— А почему он уехал? — спросила она.

Женщина снова обернулась, ставя на стол разноцветную тарелку.

— Потому что наш папа должен работать. — улыбнулась она.

— Чтобы купить мне мишку? — «прозрела» девочка.

— И мишку, и котика, и новые колготки... — произнесла женщина, изображение мигнуло, и я снова оказался в землянке.

— В моём мире всё случилось примерно так же как и везде... Бомба упала в десяти километрах от дома. Они были живы ещё несколько дней... — очень спокойно заговорил Клаус. Лицо его осунулось, кожа вокруг единственного глаза почернела, а уголки губ опустились, подчеркивая их серость. Может быть это была игра света, — лампа под потолком едва справлялась, но выглядел он так, будто давным давно умер.

— Ты всё таки хочешь их спасти?

— Нет. Уже нет. Я много раз пытался, но всегда что-то шло не так...

— Но тогда что? Зачем? — совсем запутался я.

— Я просто хочу быть с ними. До последних минут. — сказал он, и из его уст прозвучало это, мягко говоря, странно.

— То есть ты хочешь умереть вместе со своей семьей? — уточнил я.

Клаус посмотрел на меня пристально, и медленно кивнул.

— Да. Именно так. Я не могу спасти их, но могу разделить с ними смерть. Со мной им не будет так страшно...

— Но если ты можешь попасть в прошлое, значит ты можешь забрать их оттуда? Разве не так?

Клаус поднялся, поправил рукав, вернул на место съехавшую повязку, и тяжело вздохнул.

— Нет. Я прожил уже несколько жизней. Каждый раз, возвращаясь туда, я пытался. Я приходил за день до катастрофы, за неделю, за месяц, и даже год...

Я хотел увести их в безопасное место, но мне не удавалось.

— Почему?

— Много причин... Меня сбивала машина, меня сажали в тюрьму, и даже похищали бандиты. И ни разу я так и не смог приблизиться к своему дому.

— Но почему? — повторил я.

— Думаю, система настроена таким образом, что нивелирует все попытки повлиять на уже случившееся. Для того чтобы вмешаться и что-то изменить, нужно иметь максимальный доступ к управлению.

— И у тебя был такой доступ?

— Нет. Поначалу я вообще не понимал что происходит. Нащупывал какие-то зависимости, искал взаимосвязи и пытался всё это осмыслить. Но ничего другого, кроме возможности пробивать порталы и позволявшего нырять в прошлое рычажка, так и не нашёл.

— А что он такое, этот рычажок?

— Сложно объяснить, особенно когда сам не понимаешь. Я знаю лишь как заставить его сработать. Что и проделывал неоднократно.

— Неоднократно?

— Да. Когда я попадал в прошлое и у меня ничего не выходило, мне приходилось заново проживать жизнь чтобы вернуться к точке старта, к тому времени когда можно было вновь активировать рычажок.

— Не понял.

— А чего тут непонятного? В прошлое попадаешь быстро, туда дорожка накатана, а вот в будущее только своим чередом, — тик-так, тик-так. — «протикал» он.

— Оказался там за день до катастрофы, не смог ничего сделать и ждешь ещё полста лет нового шанса. Это ведь не машина времени. Здесь нельзя просто выбрать дату и место.

— А что это?

— Не знаю. И никто не знает. За свои несколько прожитых жизней я так и не приблизился к разгадке. Знаю одно, к людям эта система не имеет никакого отношения. Мы для неё лишь этап развития, который нужно контролировать и не давать отклоняться от заданного курса.

— Но тогда как быть со скифами? С их курганами?

— Скифы, так же как и я, смогли использовать какие-то побочные эффекты, чтобы воскрешать своих вождей и защищать могилы. Не более того.

— А дворфы?

Клаус рассмеялся.

— Они и есть система. Точнее винтики её механизма. Когда-то она работала штатно, как должна, и дворфы были её частью. Теперь что-то нарушилось, и они стали тем кем стали — приходящими из межмирья безжалостными убийцами.

— Но как же...

— Ты «познакомился» с тварью к момент когда она только родилась, и к тому же была ослаблена. Механизм дал сбой, сработал на тебя, посчитав такой же частью системы. Для него ты высшее звено в цепочке управления, и при наличии определённых знаний, ты получишь к ней доступ.

— А я смогу?

— С моей помощью.

Пользуясь настроением Клауса, я хотел узнать ещё многое, но в дверь постучали, вошёл боец и сообщил что всё готово к отправке.

Мы вышли. Первым я, за мной Клаус.

Неподалеку, под растянутой маскировочной сетью, стояли два Урала и три пикапа с установленными в кузовах пулемётами. Возле них, кружочком, расположились одетые в одинаковый камуфляж мужики.

— Ну вот и всё. Можешь отправляться. — догнал меня Клаус.

— Мне бы карту... — попросил я, представляя что придётся «пробивать» дорогу наощупь.

— Ни к чему. Мои парни доведут тебя до околицы. Не впервой. — успокоил меня он, и чуть задержавшись, словно не решаясь, добавил, — Только поторопись, то что ты видел, было одним из вариантов реальности.

— Сколько у меня времени? — напрягся я.

— Не знаю. Может быть день, может неделя, а может и поздно уже.

— Как поздно? Я только утром был в станице, а сейчас полдень.

— Ошибаешься. Ты в отключке почти двое суток провалялся. Так что...

Как только до меня дошло сказанное, и перед глазами встали недавние картинки, я махнул рукой, вроде как на прощанье, и шустро побежал к машинам.

— Про уговор наш не забудь! — уже в спину выкрикнул Клаус.

Отвечать я не стал, и с ходу наорав на клаусовых бойцов — чтобы не рассиживались, занял место в головном Урале.

****

Клаус не обманул. Сопровождающие действительно хорошо знали дорогу.

Более того, кое где встречались даже накатанные участки, недвусмысленно намекая на частое посещение нашей станицы, или чего-то неподалеку.

Водитель «моего» Урала, — суровый грузин с характерной, «сталинской» внешностью, в основном молчал, отвечая только на касающиеся дороги вопросы.

Наверное, будь настроение получше, я бы и раскрутил его на разговор, но настроения не было, поэтому ехали мы молча.

Машину периодически потряхивало, басовито рычал мотор, а в приоткрытое окошко врывался прохладный ветерок. Стараясь не думать о последних словах Клауса, я пытался систематизировать полученную информацию.

Естественно, не принимая всё им сказанное за чистую монету, — хотя это выглядело достаточно правдоподобно, я понимал что это хоть как-то объясняет творящиеся вокруг вещи.

Следящая за порядком в подучетных реальностях система, это как днк в девятнадцатом веке. Идеи о её существовании были, но люди, в том числе и ученый мир, относились к ним как к чему-то фантастическому, и поэтому нереальному.