Степи. Сборник. Книги 1-7

Я, конечно, не парился, но сомневался. Ну а что, здоровый скептицизм, куда без него.

Развернувшись, повёл машину к городку, и только сейчас обратил внимание на его настоящие размеры. Когда меня притащили сюда, всё что я видел — забор, да торчащие из-за него здания. Но с высоты открывался совсем другой вид. Расположенный прямо на берегу, городок длинной змеей тянулся на несколько километров. И хоть времени на разглядывание у меня не было, — предстояла посадка, но кое-что я всё же успел ухватить.

Куча крыш всех форм и размеров — само собой разумеющееся, но было и ещё кое что, а именно огромная стоянка техники. Чего там только не было: Грузовики, всевозможные внедорожники, мотоциклы, легковушки, микроавтобусы. В общем, весьма разнообразный автопарк. Не понятно, правда, как мне пригодятся эти знания, но зато теперь я совершенно точно знаю что «приютили» меня отнюдь не дикари.

Шустро пробежав по полосе, кукурузник остановился и замер. Первый полёт прошёл успешно, и всё что мне оставалось, — ждать.

— Отлично! — хлопнув себя по коленям, воскликнул здоровяк. — Теперь-то мы им покажем!

С тем что полёт прошёл отлично, я был согласен, а вот про «покажем», не понял. Ан-два, конечно, имба в нашем случае, но всё-таки это больше грузовик, чем что-то иное.

Разве что в качестве бомбардировщика?

А снаружи нас уже ждали. Здоровяка пропустили, а вот меня, как главного бенефициара, подхватили под руки, и подтащили к вождю.

Ну точно еврей! — подумал я, очутившись прямо напротив довольного градоначальника, нацепившего на свой, почти лысый череп, шапочку-пришлепку. Не знаю как она называется правильно, но такие носят только евреи.

— Поздравляю! — чуть не расцеловал меня он. — Теперь-то мы им точно покажем!

Наверняка и остальные говорили про «точно покажем», только их я не понимал, на русский они не переходили. И узнать в чём же дело, тоже не удалось, меня протащили к телеге, и погрузив на неё, — в буквальном смысле, повезли обратно в город.

Правда там не оставили как обычно в комнате одного, а натащили целую кучу жратвы, оставив прислуживать молодую девушку из числа служанок. Она уже приносила мне еду, но поставив на стол, тут же удалялась. А сейчас, расставив тарелки, отошла в угол и застыла там немым изваянием.

Невысокая, хрупкая, темноволосая, — но белокожая, одета девушка была в приталенный балахон — типа платья, а на голове носила простую косынку.

Есть хотелось сильно, но она так пристально смотрела на меня, что кусок в горло не лез.

— Присоединяйся. — пригласил я.

Девушка молчала.

— Ты меня понимаешь?

Кивок.

— Ты что, немая?

Ещё кивок.

— И много вас таких среди прислуги?

Больше она не кивала, но поймав её взгляд, я прочитал в нём ответ на свой вопрос.

Поднялся, подошёл ближе, и едва не насильно заставил открыть рот. — Языка не было.

— Это они сделали?

Девушка опустила глаза, и мне показалось что в них навернулись слёзы. Нет, я понимаю когда какие-то дикари местные издеваются, но эти-то «свои» были, из попаданцев… Так зачем? Тем более, судя по тому что она понимает меня, девица не здешняя, и такое с ней сотворить?.. Чушь какая-то…

— Ты сама-то откуда? Писать умеешь?

Девушка едва заметно кивнула, но при этом покосилась на дверь.

— Боишься заметят? Не бойся. Пока писать будешь, я у двери постою, покараулю. Сейчас… Где-то у меня карандашик был…

Карандаш нашёлся во внутреннем кармане куртки, и следующие пол часа — пока нас не прервали стуком в дверь, девчонка отвечала на мои вопросы.

Сама она родом из Болгарии, их деревушку на берегу моря разорили практически сразу после появления, отца убили, а её с матерью продали. Лет ей тогда было совсем мало, поэтому толком ничего не помнит. Знает лишь что языка лишилась уже здесь, но кто именно сделал это с ней не знает, мала была, не запомнила.

Написала что евреи постоянно воюют с соседями, с одной стороны арабы лезут, с другой турки. Все из пришлых, аборигенов тут нет. На вопрос — как давно здесь появился городок, ответить не смогла, но написала что градоначальник уже местный. То есть, лет пятьдесят минимум.

Больше ни о чём расспросить не успел, в дверь постучали, но даже того что удалось узнать, хватило чтобы крепко задуматься.