Шотландская партия

Глава 7

До крыла, в котором находилась учительская и директорские покои, оставалась пара поворотов, и Том остановился, чтобы перевести дух и продумать, как он будет разговаривать с Гриндельвальдом: объяснение стоило придумать достаточно веское — перед таким человеком не следовало показаться навязчивым.

Неожиданно в конце коридора раздались быстрые шаги, и Том, заметив небольшую нишу за гобеленом, ринулся туда. Когда человек оказался совсем близко, послышалось недовольное бормотание и Том по голосу узнал директора Руменова. Почему же он возвращался один? Тому казалось, что у Гриндельвальда обязательно должно было появиться желание пообщаться со своим преданным сторонником в этой школе. Или Гриндельвальду так не понравилась идея Дамблдора с драконьей оспой, что он решил преподать ему и директрисе Дюбуа урок?

Сделав шаг вперёд, чтобы выйти из ниши, Том натолкнулся на кого-то.

— Да, Реддл… Мозги у тебя варят неплохо, а вот со зрением не очень, — раздалось из темноты.

— Блэк, а ты какого чёрта здесь забыл?

— Ну… директор Дюбуа по пятницам и воскресеньям всегда обходит школу после отбоя, — ничуть не смущаясь, ответил Альфард, выходя из ниши. — А ты как оказался в этом крыле?

— Никакой таинственной истории, как у тебя, — фыркнул Том. — Я просто… заблудился.

— Да? — Блэк посмотрел на него с лёгким сомнением. — В Шармбатоне я так редко вижу тебя в нашей гостиной, что думал, ты здесь уже выучил все коридоры как свои пять пальцев.

— Пути в библиотеку мне достаточно, — убедительно хмыкнул Том.

— И зря: в этой школе много красивых мест. Моё сердце, безусловно, всегда будет принадлежать Хогвартсу, но с архитектурной точки зрения Шармбатон завораживает.

— Пресвятой Мерлин, — присвистнул Том, — значит, ты у нас ценитель не только женской красоты?

— Шуточки в стиле Грюма у тебя не очень получаются, — отмахнулся Альфард. — Показать тебе дорогу до нашего крыла?

— Не волнуйся, как-нибудь сам справлюсь. А ты наслаждайся слежкой за своей дамой сердца.

— Да это не то чтобы слежка…

— Блэк, я, конечно, далёк от всего этого, но буквально сторожить женщину, которая тебе нравится… — Том усмехнулся, — немного ненормально.

— Реддл, да я просто хочу узнать её получше, прежде чем раскрыть себя! Что она читает, чем интересуется, какой цвет любит… У нас в семье уже лет триста ходит байка о том, как моему прадеду отказала Лукреция Аббот. А знаешь почему? Потому что он делал ей предложение в желтых подвязках, а она терпеть не могла этот цвет!

— Вот же бред.

— Бред бредом, Реддл, а это очень характеризует женщин. И я не хочу попасть впросак.

Том тихо засмеялся: пусть Блэк и был идиотом, но развеселить умел. Альфард с наигранным возмущением толкнул его в плечо, и они уже было двинулись вперед, как в соседнем коридоре снова раздались шаги.

Нырнув за гобелен, Том увидел приближающуюся к ним женскую фигуру. Луиза Дюбуа при каждом шаге раздраженно взмахивала палочкой, выпуская сноп синих и зелёных искр.

— Как странно: она должна была начать обход не раньше, чем через четверть часа, — прошептал Альфард.

— Судя по всему, её кто-то здорово разозлил.

Блэк только вздохнул, но в этом выдохе слышалось столько романтического бреда в духе «в гневе она особенно прекрасна», что Том скривился. Загадочных смешков и перешептываний ему с лихвой хватило еще в гостиной Дурмстранга.

«Пусть попробует утешить даму», — с усмешкой подумал Том, набрасывая на себя дезиллюминационное.

— Ты потом еще скажешь мне спасибо, Блэк, — шепнул ему Том, выталкивая Альфарда из-за гобелена прямо под ноги директору Дюбуа.

Она тихо вскрикнула, а растерянный Альфард сперва злобно зыркнул в сторону гобелена, но потом всё же решил воспользоваться шансом.

— Добрый вечер, госпожа директор.

— Добрый вечер, мистер…

— Альфард Блэк, студент Хогвартса, — он поцеловал ей руку, вызвав на лице директрисы Дюбуа удивленную улыбку.

— И что же вы делаете в этом крыле после отбоя, мистер Блэк?

— После ужина я ненадолго зашел в гости к своим товарищам из Шармбатона, а когда возвращался, перепутал поворот и… — Блэк обезоруживающе улыбнулся, — немного заблудился.

— Что ж… — суровость из директрисы Дюбуа буквально испарилась. — Понимаю, я сама первое время постоянно терялась в коридорах Шармбатона. Давайте так: я планировала провести обход…

— И куда мне вас сопроводить?

— Не вам меня, а мне вас, мистер Блэк, — мягко рассмеялась директор Дюбуа. — Я начну обход с крыла, в котором живут студенты Хогвартса. И надеюсь, что вы запомните дорогу и больше не потеряетесь.

— Впредь я буду крайне внимателен, — Альфард закивал как китайский болванчик и чуть ли не вприпрыжку отправился следом за Луизой Дюбуа.

«Ну что ж, — подумал Том, — если Гриндельвальд еще не уехал, то от разговора с ним меня отделяет только Дамблдор. Снова».

* * *

— Поговорим, Альбус? — усмехнулся Геллерт. — Или снова сбежишь?

— С возрастом у меня, конечно, начались проблемы с памятью, но я что-то не припоминаю, когда бегал от тебя, Геллерт, — Альбус без страха взглянул ему в лицо, понимая, что пути назад уже нет. Еще согласившись ехать во Францию, он уже знал, что этот разговор рано или поздно состоится. Все его решения за последние месяцы вели к этому моменту.

— Ты ни разу не прислал мне открытку на Рождество, — Геллерт драматично приложил руку к груди. — И так и сидел бы в своей школе, как в скорлупе, не организуй я этот Турнир.

— Геллерт, мне даже немного неловко. Не стоило проводить такое масштабное мероприятие, чтобы привить мне любовь к путешествиям, — в тон ему отозвался Альбус.

— Считаешь, у меня были иные причины?

— Что ты, разумеется, нет. Вынудить старого друга прибыть на оккупированную тобой территорию для бесед за чашкой чая — вполне в твоём стиле. Для мести или убийства ты придумал бы что-то поинтереснее. А впечатлять лучшие юные умы среди магов Европы... Зачем тебе это с такой армией сторонников и союзников-магглов, правда?

— Неужели гуманист-Альбус хочет говорить о политике? — мрачно усмехнулся Геллерт.

— О, Геллерт, кому, как не тебе, знать, насколько я далёк от политики. Даже на Международную конфедерацию магов я тогда приехал…

— Чтобы выступить с вашими совместными с Фламелем алхимическими наработками, коне-е-ечно, — издевательски протянул Геллерт. — Тебя совсем не волновал готовящийся надо мной суд пятнадцать лет назад. Закончим дурацкий обмен любезностями и поговорим начистоту. Ты знал про этот фарс, придуманный Скамандером? — и добавил, стоило Альбусу открыть рот: — Я имею в виду старшего. Приключения твоего любимчика Ньюта меня не интересуют.

— Геллерт, неужели ты правда думаешь, что я бы позволил так поставить под удар своих студентов?

— Но ты ведь знал, что Лестрейнджа нет в Шармбатоне, — прищурился Геллерт. — Что ж не уладил всё раньше, чтобы не ставить под удар своих студентов?

— Мне бы еще хотелось вернуться в Англию, знаешь ли.

— Ну конечно, гораздо проще сделать всё чужими руками, — хмыкнул Геллерт. — Например, того милого и амбициозного юноши. Как там его зовут? Том?

— Том Реддл оказался в западном крыле случайно, — нахмурился Альбус.

— К твоему большому сожалению, не так ли? Редкий образец ученика, к которому великий педагог и курица-наседка Альбус Дамблдор так и не смог найти подход.

— Геллерт, чего ты добиваешься?

— Всего лишь откровенности, Альбус, — с улыбкой развёл руками Геллерт. — В сознании аврора Грея я нашел следы недавнего Обливейта. Твоих рук дело? — их взгляды пересеклись. — Всё-таки не твоих, какая жалость. Значит, по коридорам этой школы бродит еще один идеалист.

— Это могла быть случайность.

— Победители не верят в случайность.

— Уже считаешь себя победителем, Геллерт? — приподнял бровь Альбус.

— Прошло чуть больше трёх лет, а Европа уже у моих ног, дорогой друг, — с чувством превосходства ответил Геллерт.

— Еще не вся, Геллерт, еще не вся, — вздохнул Альбус, на мгновение прикрыв глаза. «Как и я» невысказанным повисло в воздухе.

— Это вопрос времени, — усмехнулся Геллерт. — Весной восточный фронт уже будет закрыт, а газеты будут писать только о Турнире.

— Конечно, иначе и быть не может.

— Я чувствую иронию в твоём голосе, Альбус, — Геллерт ловко поднялся из кресла и закинул руки за голову. — В других обстоятельствах это могло бы оказаться опасно, но сегодня я настроен благожелательно и миролюбиво. Нам еще есть о чём поговорить… но уже в другой раз. Так что давай разомнём твои старые кости неспешной прогулкой до крыла Хогвартса.

* * *

Ожидание казалось бесконечным. Том не хотел подходить близко к покоям директрисы — опытный маг вполне может заметить дезиллюминационное, — но бесцельное времяпрепровождение нервировало. Интересно, о чём Дамблдор и Гриндельвальд могут беседовать вдвоём так долго?..

Когда Том уже потерял всякую надежду и решил отправиться в гостиную, дверь наконец отворилась. Профессор Дамблдор, задумчивый, с дежурной улыбкой, которой он всегда одаривал Тома, вышел из комнаты вместе с Гриндельвальдом. Удивительно, но они не разошлись в разные стороны, а двинулись по коридору в сторону восточного крыла, которое директор Дюбуа отвела для делегации Хогвартса.

Держась на расстоянии двадцати-тридцати шагов, Том медленно шёл за ними и радовался акустике замка, благодаря которой он слышал большую часть разговора.

— Не скучно вам здесь без новостей из большого мира, профессор Дамблдор? — спросил Гриндельвальд.

— Мне даже стало как-то спокойнее, месье Гриндельвальд, — совершенно бесстрастно ответил профессор.

— Значит, я напрасно беспокоюсь, что вы тоскуете по переписке с вашими добрыми друзьями из Англии?

— Совершенно. У меня нет на это времени.

— Что ж, тем лучше для вас — блокада, вполне вероятно, продлится вплоть до завершения Турнира.

— Постараюсь справиться с этим испытанием, — ответил Дамблдор, сворачивая в очередной коридор.

Отстающий буквально на пару шагов Гриндельвальд неожиданно обернулся и, подмигнув, махнул волшебной палочкой ровно туда, где стоял Том. А потом скрылся за поворотом.

В Тома никогда еще не попадал Ступефай, тем более невербальный. И это ощущение оказалось далеко не из приятных.

* * *

Рядом с гостиной Хогвартса раздавался тихий женский смех.

— Да ты совсем не следишь за студентами, Альбус, — ехидно протянул Геллерт. — Как-то чересчур поздно они возвращаются со свиданий. Пойдем, напомним детям о порядке — я, кажется, целую вечность не портил свидания!

«Зато уже вечность не прекращал портить жизнь мне», — с тоской подумал Альбус, сворачивая за ним в коридор. И удивленно замер.