Виноват хроноворот

Глава 8

— Ненавижу тебя, Альбус!

Я добавил три капли яда болотной гадюки в зелье, закрыл котел крышкой и убрал огонь. Как ни странно, но именно яд — основной ингредиент, что помогал купировать распространение проклятья, которое подхватил Дамблдор. Слезы феникса и кровь единорога оказались бессильны против темной магии. Даже не темной, черной.

Выживший из ума старик! Я же просил взять меня с собой. Но, как обычно, он посчитал себя самым умным и теперь медленно умирал, разменивая свою жизнь на еще один крестраж.

«Я не удержался, Северус. Соблазн был так велик...»

Соблазн! Велик! Хотелось рычать от бессилия.

Я осторожно втирал мазь в пораженную руку, видел, что ему плохо, но от обезболивающего он отказался. Неясно, чего он хотел этим добиться, боль будет постепенно усиливаться.

— Северус, хочу тебя попросить...

Я похолодел. Нет. Не собираюсь проходить через это снова. Перед глазами вновь возникли хижина, змея, и мелькнули мои предсмертные мысли.

— ...Присмотри за юным Малфоем, — Дамблдор откинулся на спинку кресла, вымученно произнес: — Думаю, надо закончить все как можно скорее. Нет смысла тянуть.

Отпустило. Я тоже не видел смысла затягивать противостояние. Если первый год Лорд еще восстанавливался, собирал последователей и наказывал отщепенцев, то теперь становился все больше одержим властью, кровью и Поттером.

Крестражи нашли почти все. Альбус сам догадался о нахождении диадемы — поговорил с Серой дамой — и собирался в скором времени рассказать все Поттеру и заставить ее найти. Количество их тоже тайной не было. Дамблдор после проклятья как будто боялся не успеть и вытянул признание из Слагхорна.

— Скажи, Альбус, какой последний?

Я догадывался, что он скажет, все недомолвки и новые знания сложились в определенную картину уже давно, но все же до конца продолжал надеяться, что мои догадки ошибочны, а видения неправильно истолкованы.

— Ты знаешь ответ, Северус. Гарри.

Я прикрыл глаза, воскрешая одно из задержавшихся в памяти воспоминаний.

«Мальчик должен умереть?» — «Да... но... есть шанс, призрачный, что после смертельного проклятья он выживет, но только в том случае, если Том захочет убить его сам...»

Как бы Гарри меня ни раздражал, какие бы кары я ни сыпал на его голову, никогда даже в мыслях я не желал ему смерти. Как вообще можно желать смерти ребенку?

— И что, нет никакой надежды?

— Не могу утверждать, но есть шанс, призрачный...

Одно пророчество на двоих, осколки одной души на два тела, одна кровь и крошечная вероятность, что сущность с цельной душой и родной магией выставит инородца как щит и выживет. Шанс действительно призрачный.

* * *

— Гермиона, как ты не понимаешь?! Он что-то задумал!

— Гарри, нельзя обвинять человека только потому, что он тебе не нравится!

Несмотря на эмоциональный ответ, у Гермионы возник порыв прижать друга к себе, словно неразумное дитя, погладить по голове и успокоить. Неразумное дитя, правда, было почти на голову выше и гораздо шире в плечах, но дитем, по необычным ощущениям Гермионы, быть не переставало. Тяжело что-то доказывать человеку, который, как маленький, делит всех исключительно на друзей и врагов и который не хочет идти на компромиссы. Сама-то она давно перестала видеть мир черно-белым.

Последнее время ей хотелось закатить истерику, покричать, выпустить кучу заклинаний и что-нибудь разбить; было очень трудно сдерживаться и не выплескивать плохое настроение на окружающих. Гермиона кожей ощущала напряжение, витающее в воздухе. Но, глядя на одного небезразличного ей человека, она каждый раз брала себя в руки, желая быть такой же стойкой и бесстрашной.

Когда Снейп попросил ее о серьезной услуге, Гермиона, наконец-то почувствовав себя нужной, без колебаний согласилась и испытала почти счастье. Именно в этот момент она окончательно поняла, что не напрасно доверилась профессору и все на самом деле будет по-другому...

* * *

Драко пришел ко мне и все выложил. Выходит, мой отказ дать Непреложный обет и ограничиться простым обещанием заставил Нарциссу хорошо насесть на сына, и он вынужден был искать помощи. Это значительно облегчило мне работу и позволяло контролировать весь процесс. Если бы не излишняя подозрительность Поттера, было бы еще лучше. Пришлось привлечь свою подопечную. Я посчитал, что раз Грейнджер знает и так слишком много, то еще одна тайна ей не повредит, а мне сыграет на руку. Она всячески отвлекала друзей от слежки за Малфоем в своей собственной манере, напоминая о правилах и заставляя больше времени уделять учебе. Как она сама призналась, ей это вряд ли так легко удавалось, если бы не отсутствие карты.

С Нарциссой, прихватив Блэка в качестве гаранта, я потом поговорил отдельно. Умная женщина, она все прекрасно поняла. Мы заключили договор, гораздо более выгодный для обеих сторон.

Казалось бы, всего лишь необходимо подгадать момент и вынудить собраться всех причастных в одном месте. Но какая титаническая работа потребовалась от многих людей, какая тонкая дозировка информации, предоставленная Лорду, чтобы он заинтересовался и захотел прибыть лично. Здесь Альбусу не было равных! Я чувствовал себя пешкой, фигуркой в выделенной мне клетке, порою досадовал, но не роптал, понимая всю серьезность закрученной игры и зная, как много жизней зависит от наших действий.

Вот она, главная приманка — легендарная Бузинная палочка. Вовремя сказанное слово, донос о болезни директора, образ, выуженный из моей головы — и Темный Лорд самолично, без посредников, захотел изъять легендарный артефакт. Оставалось только подтолкнуть.

Не знаю, по каким причинам Альбус выбрал пещеру с инферналами. Но именно туда в нужный день он отправился с Поттером уничтожать добытые крестражи. Возможно, хотел заодно спалить Адским пламенем трупы несчастных охранников. Или лишний раз показать Гарри неприглядную сторону темной магии.

Лорд ощутил потерю, и, ведомый бешенством, а не здравым смыслом, устремился в Хогвартс.

Перед срабатыванием Исчезательного шкафа успел оглушить Драко, перенести его с помощью домовика в кабинет директора и отдать матери. Я был уверен, что ради единственного сына она пойдет на все и сможет вправить ему мозги. Теперь сможет. Младшему Малфою, как никому другому из юного поколения слизеринцев, открылась вся грязь и отвратительная сторона гражданской войны. И видно было, насколько его это тяготит. Оставалось надеяться, что когда он очнется, все уже закончится.

Только я отправил Малфоев через камин на Гриммо, как появилась серебристая рысь — Кингсли подал знак. Началось. На выходе из кабинета я споткнулся о какую-то тряпку и выпнул ее наружу. С удивлением понял, что это не тряпка, а наша Распределяющая Шляпа. Мне показалось кощунственным оставлять ее валяться на полу, но возвращаться в кабинет времени не было, и я на ходу заткнул ее островерхим концом себе за ремень поясной кобуры. Заткнул и не вспоминал.

Не бывает идеальных планов, и не все может пойти гладко. Гладко и не пошло — Армия Дамблдора в полном составе присоединилась к Ордену и аврорам. Встретился взглядом с Грейнджер. Она дерзко вздернула подбородок, весь ее вид выражал упрямство и решительность. Так же выглядели и остальные. Всыпать бы бестолочам, да поздно. И их право, наверное. Хорошо, что малышню и остальных эвакуировали. Большинство отправили на одну из закрытых баз Аврората, остальных — в дома орденцев. Даже особняк Блэков приютил несколько маленьких слизеринцев. К сожалению, значительную часть факультета Салазара пришлось оставить в Хогвартсе под присмотром нескольких авроров. Только перевели их поближе к кухне, эльфам и помещениям Хаффлпаффа, как самым безопасным.

Несколько месяцев подготовки для того, чтобы все решилось в течение пары часов.

«Тайно» проникнувшие через Выручай-комнату «пробили» брешь в защите, и теперь Пожиратели во главе с Повелителем заполонили пространство перед главным входом. Светлой стороне крупно повезло, что Лорд не успел привлечь на свою сторону великанов и большую часть оборотней. Орденцы и авроры рассредоточились на территории, детей и всех, кто примкнул в последний момент, задвинули подальше.

Я предполагал, что так будет и Повелитель не оставит меня без внимания. Но, находясь среди своих учеников, не мог отойти и забиться в щель, как какая-нибудь крыса.

— Ты разочаровал меня, Северус, — казавшийся тихим, шипящий и тягучий голос слышен был, казалось, в любом уголке замка.

Лорд был невменяемым, но не был глупцом. Он все понял. Метку внезапно обожгло такой болью, что ноги подкосились, в глазах потемнело, и я едва не задохнулся, сдерживая крик. Меня потянуло невидимым поводком и выкинуло между противоборствующими сторонами. Я с трудом встал на ноги и пытался отдышаться — удар о брусчатку был достаточно болезненным.

Силен хозяин, могло вообще расплющить.

Зря вставал, он приложил меня хорошим пыточным, и я свалился обратно.

— Том, — подал голос Дамблдор, — ты пришел не за ним.

— Друзья, — Лорд, игнорируя Альбуса, обратился к стоящим рядом, — как вы думаете, не будет ли Авада Кедавра слишком милосердной для предателя?

Ему кто-то ответил, что-то выкрикнула Белла. Я начал снова подниматься и во все глаза смотрел на выплывающую сферу с заключенной в нее змеей. Змеей, для убийства которой Билл Уизли собрал группу из Ликвидаторов заклятий, вооруженных специальными артефактами и клыком василиска…

— Убей, — Лорд махнул рукой. И только потом, посмотрев на директора, произнес: — Все получат по заслугам.

Неужели судьба безжалостна, и мне все-таки суждено погибнуть под клыками Нагайны? Так близко! Уже не увернуться, но рука все равно дернулась за палочкой. Что же, хотя бы умру среди замковых стен, а не в вонючей хижине. Сзади послышался женский вскрик. Может, кто-нибудь вспомнит добрым словом.

Время как будто замедлилось...

Левый бок потянуло. Совсем забыл про Шляпу. Хотел ее отбросить, но рука нащупала не фетр, а рукоять меча. Он словно ждал и сам прыгнул мне в руку. В последний момент одним взмахом я разрубил сферу и отсек змее голову. Голова далеко не отлетела, и уже я по своей воле, обхватив рукоять меча обеими руками, с невероятным удовлетворением и злорадством пригвоздил ее к земле, с легкостью пробив камень зачарованным мечом.

Все слилось в один протяжный звук: вопль Лорда, выкрики заклятий, топот ног и шум битвы. Оказаться между двух огней на открытом пространстве — удовольствие невеселое. Я петлял, как заяц, уворачивался и отбивал заклятья, но добежать до защиты стен не успел. Каменная чаша фонтана рядом со мной взорвалась осколками, меня отбросило в сторону, и я поймал какое-то проклятье, достаточно сильное, возможно, даже не одно...

* * *

Открыв глаза, понял, что лежу за ширмой в Больничном крыле. Но не успел я приподняться, как тут же был атакован крепкими объятьями одной несносной и взъерошенной девицы.

— Грейнджер, ты меня задушишь. Что за манеры?

— Простите, сэр.

Она отстранилась, а я вдруг подумал, что объятья мне понравились. Теплые, живые. Настоящие. Сдвинув подушку для более удобного положения, я откинулся обратно и потребовал: