Тот самый сантехник. Трилогия

— В очередь… на обещания, — вздохнул Боря и поднялся на четвёртый этаж.

Вдвоём они разомкнули внешнюю створу ломиком из конца в конец. Двери щёлкнули, сорвавшись с замка и раздвинулись максимально. Держать не пришлось. И пока Глобальный начал раздвигать внутреннюю створу, Рома её держал, постепенно расширяя коридор до тридцати с лишним сантиметров.

Дело спорилось, но в нос ударило таким набором запахов, что глаза у обоих заслезились.

— Лесь? Вылезай, — старался не плакать, но и говорить разборчиво, насколько это возможно с фонариком в зубах, Боря.

Она тоже вылезла молча, скатившись колобком из кабинки. И так же молча пошла вверх по ступенькам.

Боря вытащил лом, подсветив дно лифта. Но ничего в нём не обнаружил. Рома извлёк ключ.

— Какой старый вонючий лифт, — заметил Глобальный, утирая пот после всех пробежек и собирался уже пойти наверх следом, руки помыть.

Но Рома потянул за рукав, увлекая вниз.

— Ты что, совсем дурак?

— Что? — не понял Боря. Он до последнего не верил, что в женщинах живут не только бабочки. Конечно, понятно, что туалет используют оба пола, но там должна выделяться какая-то пыльца фей или нечто вроде сквирта. А всё остальное самоустраняться ещё внутри.

— Запах пошёл за ней! — прикрикнул Рома, но так, чтобы услышал только рядом идущий. — Даже я заметил, что на работе одними фастфудами питается. Ей сейчас не до нас… завтра ещё и на работу не пойдёт. Или вообще из города уедет. Навсегда.

Боря замер, вдруг приняв новое положение вещей, как старый компьютер дозагрузив обновление. Но еще переваривая его, молчал всю дорогу до автомобиля.

Проводив его и отдав ломик, Рома решился спросить только у магазина:

— Так что теперь?

— А что теперь?

— Ну… к мамке то пойдёшь объясняться?

«Да иди ты со своей мамкой!» — сказал внутренний голос, а вот Борис ничего не сказал. Только посмотрел с опаской.

И Рома тут же поднял руки.

— Понял! Понял. Сам позвоню и всё объясню… как раз пока доедешь, отойдёт.

Боря вдруг понял, как же он устал от этого дня. Хлопнув дверью, и пикнув сигнализацией, пошёл в магазин.

— Ты куда?

— За пельменями, — ответил Боря и добавил, немного подумав. — С кетчупом.

— Так ты ужинать с мамой не будешь?

— Ты же сам сказал, отойти ей время надо. Да и мне… Хватит с меня сегодня женского внимания. Спать поеду.

Рома кивнул и помахав на прощание, удалился. А Борис телефон подцепил и набрал номер человека, который всегда был рад его видеть:

— Степаныч, чего тебе ещё взять? Я в магазине.

— Да я всё уже взял! — огорошил наставник. — Дуй домой. Хоккей через двадцать минут начинается.

Боря кивнул, но к машине вернулся только с полным пакетом продуктов. Стресс заесть нужно. Чтобы мысли появились, как со всем этим разбираться. Одна женщина из его жизни буквально сдристнула, вторая ждала в любое время, но идти к ней не хотелось, чтобы не портить отношения с начальством, а третья — рыжая. Так что поди разберись, с букетом цветов к ней явиться или грозным видом и потребовать объяснений.

«Рома опять же этот инициативный, поднасрал так поднасрал», — добавил внутренний голос.

Уж лучше хоккей.

Уже за рулём телефон зазвонил и высветилось «Дарья, спортзал». Боря потянулся к телефону, но рука застыла. Так как мысль оказалась быстрее.

И эта мысль подсказала, что рабочее время кончилось, а если он решил сходу поехать и решить проблемы ещё одной кандидатки в жёны, то силы иссякли. Да и вообще неприлично заводить новые отношения с человеком, пока со старыми не разобрался. Да и что значит «заводить отношения»?

«Ей же от тебя только трубы нужны», — напомнил внутренний голос.

И Боря даже кивнул вескому доводу. Крыть нечем.

Автомобиль припарковался почти без участия разума. Боря, не припоминая уже знакомой сталинки перед носом, вдруг понял, что приехал к зданию спортивного комплекса.

«Ну что поделать?» — тут же переметнулся на другую сторону внутренний голос: «Зов природы, чутьё, а может быть даже интуиция. Тут уж к гадалке не ходи».

Боря уже потянулся к двери, чтобы выйти, пойти в спортзал, позвать в сторонку, и по всём Дарье признаться, мол, трубы то он сделает. Но и на свидание бы неплохо сходить. А то бегаете вы, а в пот бросает меня.

Но тут заметил, как девушка выходит из здания и тянет за руку ребёнка.

Боря присмотрелся. Девочка. Лет пяти-шести. А в самой проходящей под фонарём девушке Глобальный узнал Дарью.

«Нет, ну а что ты хотел? Девушка-конфетка. Конечно, у неё могло быть дитё. Ты что, детей боишься?».

Боря вспомнил про детские комнаты в гипотетическом доме, покачал головой. Нет, не боится. Сейчас вот пойдёт и познакомиться сразу с обеими. Точнее, с одной познакомится, а с другой объяснится. И будет там им трубы делать, дом строить, воспитывать.

Столько всего в голове проявилось разом, от белого платья до надписей на песке у моря, что улыбка наползла на лицо… Но тут взгляд зацепился за мужика, который из седана вылез и пошёл навстречу обеим.

— Тьфу ты! — заявил Боря, отвернулся и быстро вырулил на дорогу, чтобы успеть хотя бы к началу второго периода.

Дерьмовый день.

Одно дело чужого ребёнка растить, да своими прирастать. А совсем другое даму сердца у мужика какого-то уводить, а то и семью разрушать.

Накручивая себя, Боря уже и не вспомнил, что не заметил кольца на безымянном пальце правой руки. Об этом он вспомнил только тарелку пельменей спустя, под конец третьего периода.

«Но ничего, завтра новый день. Снова попробуем», — уверил его внутренний голос, который строго-настрого запретил куда-либо высовываться из дома до рассвета.

Но Наталья прислала обнажённую фотографию грустной женщины. И Боря очнулся в круглосуточном цветочном магазине.

Таков зов природы, когда рыжий — любимый цвет.

«А Роман всё равно с Кин-Конгом на репбазе до утра зависнут», — тут же подыграл внутренний голос, пока ноги размашисто шагали среди строя автомобилей с букетом в руке под полной луной.

Это единственное, что можно увидеть на небе в ночном городе. Звёздам некогда тратить своё время на горожан.

И только перед тем, как протянуть руку к кнопкам домофона, тот же внутренний голос подкинул:

«А что, если она не только тебе нюдсы отправляет?».

Но Боря уже не слушал… Рыжая гравитация подъезда оказалась сильнее. Да и свернуть на запасной аэродром к Оксане никогда не поздно.

Где-нибудь, да переночует… Но Оксане точно кабинета выделять не будет.

Пусть на кухне сидит. Готовить учится. А то тоже придётся сухой лапшой на работе питаться и домой под вечер бежать, проебав всю подлунную романтику.