Сводные. Возвращение домой

Глава 18

Алина

— Алина, — моё имя сорвалось с его губ хриплым выдохом. — Мы должны быть братом и сестрой, всё остальное… ничего не значит.

Последние слова он произнёс непривычно твёрдо и холодно. Так, что я невольно поёжилась. В груди стало нестерпимо больно. От его тона и голоса, но больше от этого «ничего не значит».

Между нами повисла тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра. Налетевший порыв растрепал волосы Ивана, и я протянула руку, чтобы поправить их, но он перехватил моё запястье.

— Нет, — Иван стиснул челюсти и мою руку, словно из последних сил сдерживал рвущуюся наружу злость.

Я присмотрелась и поняла, что это не только злость, но и желание. Тайное. Сводящее с ума. Такое же, что мучило и меня. Только вот, в отличие от сводного брата, мне хватило смелости признаться себе в этом.

Боль и обида смешались вместе. Я остервенело дёрнула рукой, так, что ему пришлось разжать пальцы, искривила губы в презрительной усмешке:

— Только не лги, что в тот вечер в гостиной ты не хотел меня поцеловать. И если бы не пришла эта твоя Света…

— Это было ошибкой.

— А может, это такая месть за прошлое? За то, что я тебя тогда отвергла?

До утра я проспала как убитая, а проснувшись, ощутила себя невероятно лёгкой и беззаботной. А потом открыла глаза, и всё резко изменилось. Лёгкость сменилась страхом, порхающие в животе бабочки мёртвой тяжестью упали вниз.

В голове тут же начали всплывать короткие флэшбэки, выхватывая из памяти то одно, то другое. Алкоголь, игра в бутылочку, крышесносный поцелуй с Иваном, потом снова алкоголь, и я в его комнате. Его голый торс и моё дикое желание, одежда на полу и умопомрачительный секс.

Я медленно повернула голову всё ещё наивно надеясь, что не увижу то, чего не хочу. Потому что проснуться в постели со сводным братом это уже за гранью.

Но увы. Иван тоже уже открыл глаза и теперь счастливо таращился на меня со смесью восторга и обожания.

Господи, только этого не хватало! Родители нас убьют! Как такое вообще можно будет кому-либо объяснить?!

— Не смотри на меня так, — холодно произнесла я, и он вздрогнул, выныривая из эйфории собственных мыслей.

— Как? — не понял Иван.

— Как влюблённый идиот! — со злостью выдохнула я и, кутаясь в одеяло, села на постели.

Одежда была разбросана по полу, к счастью, на краешке кровати оказалась футболка Ивана, которую он так вчера и не успел надеть. Я быстро натянула её и в спешке принялась собирать свои вещи. Молча.

— Вот так просто уйдёшь?

Я резко обернулась, сверкая глазами:

— А что ты хочешь?

— Как минимум поговорить. То, что произошло ночью…

— Это была ошибка, — до полуобморочного состояния пугаясь звучания собственного голоса и смысла произносимых слов, сказала я. — Глупая пьяная ошибка, о которой нужно забыть.

Выдав это, я поспешно отвернулась. Взялась за ручку двери, но, прежде чем уйти, попросила:

— Уезжай в Питер. Не хочу тебя видеть. Никогда.

Он уехал в тот же день, и с тех пор мы не виделись.

— То, что было тогда, не имеет никакого отношения к происходящему сейчас, — сказал Иван, возвращая меня из прошлого.

— В таком случае прости, что я приехала и нарушила твоё одиночество, которое ты так оберегаешь. Оно же намного лучше, чем моё общество, да? — поинтересовалась я с издёвкой.

— Да! Без тебя моя жизнь была бы намного легче, — раздражённо бросил он. — Ты всегда всё усложняла, не задумываясь о последствиях своих поступков! И тогда, и сейчас. Может быть, тебе стоит вернуться обратно к своему мужу, а не пытаться снова залезть ко мне в постель, в очередной раз уступая своей мимолётной прихоти?

— Что?.. — я ошарашено отшатнулась, хватанув ртом холодный воздух.

— Алина, я… — виновато начал он, сообразив, что сказал лишнее, но я не позволила ему закончить.

От звонкой пощёчины голова Ивана слегка дёрнулась в сторону, щека запылала. Я же неверяще качнула головой и отступила назад, попятившись к выходу. Как он смел! Как он мог говорить мне такое после всего, что произносил прежде? После того, как практически поцеловал меня?

— Я уеду сегодня же и больше никогда не потревожу твой покой, — сдерживать слёзы удавалось из последних сил. — Я думала, ты другой, а ты просто лжец и жалкий трус, который боится быть честным даже с самим собой!

Скинув пиджак, я бросилась прочь, мечтая убраться отсюда как можно скорее. Иван окликнул меня голосом, полным искреннего сожаления, но я не остановилась. Оказавшись в зале, подхватила подол своего длинного платья и под удивлённые взгляды гостей побежала к выходу.

Со сцены кто-то из организаторов извинялся за ожидание и объявлял наконец прибывшего спонсора, но я уже ничего не слышала, покидая зал, двери которого закрылись за моей спиной.

Обида и злость душили меня. Как он вообще посмел сказать мне нечто подобное?!

Но самое отвратительное было то, что он прав. Я снова его желала, хотела, чтобы он поцеловал меня, хотела оказаться в его постели. В прошлый раз я оправдала себя тем, что была пьяна, но сейчас…

Как же стыдно! Слёзы потекли по щекам, и я невольно всхлипнула, прижав ладонь к губам. Иван был прав. Не стоило мне возвращаться. Я же не думала о нём все эти десять лет. Не вспоминала о его существовании, не спрашивала о его судьбе у родных, не сравнивала с ним своего мужа. Так что изменилось сейчас?..

Влюбилась?..

Влюбилась в сводного брата и именно тогда, когда оказалась ему не нужна.

***

Иван

На балконе висело влажное и горькое облако сигаретного дыма. Я снова курил.

Подобранный с пола пиджак был переброшен через перила, но даже не надевая его, я всё равно ощущал исходящий от него сладкий запах духов Алины.

Я не должен был говорить ей всех этих слов, но в тот момент не понимал, как ещё остановить это безумие, пока оно снова не завело нас туда, откуда будет не выбраться. Нужно было сделать это гораздо раньше — ещё десять лет назад. Но тогда я был глупым юнцом, поглощённым своими чувствами к Алине.

Мне казалось, что за эти годы я поумнел. И этим самым умом я понимал, что всё станет намного хуже, если мы снова позволим себе переступить эту черту. Что не нужно питать пустыми надеждами то чувство, которое зародилось уже очень давно, и которое я так отчаянно пытался заглушить в себе все эти годы. Поэтому я всё это и сказал сейчас Алине. И, конечно, сразу пожалел о сказанном. Я видел, как в карих глазах напротив вспыхнуло непонимание, быстро сменившееся разочарованием и болью.

Я по себе знал, что такое быть отвергнутым, и сейчас чувство вины буквально сжирало меня изнутри, но отмотать время назад было уже невозможно. Я должен был броситься следом за ней. Остановить и объяснить, что это никакая не месть. Но я не сделал этого.

Алины права: я лжец и трус. Я боюсь того, что чувствую к ней. Боюсь, что снова окажусь слишком слаб, чтобы противиться своим желаниям. К тому же сейчас всё было ещё сложнее — Алина замужем. И поэтому я должен её отпустить, пока не стало слишком поздно.

Губы искривились в горькой усмешке. Вот и всё. Обратного пути нет.

Получил то, что хотел? Доволен?!

Со злостью затушив окурок, я бросил его вниз. Подхватив с перил пиджак, набросил его на плечи. Пройдя через стеклянные двери, вновь оказался в банкетном зале.

На сцене стоял незнакомый мужчина в идеально сшитом и наверняка безумно дорогом костюме. Видимо, он был тем самым спонсором, которого все ждали.

— Моя дорогая супруга не смогла сегодня быть здесь, но я уверен, что в следующий раз мы будем стоять на этой сцене вместе, — с широкой улыбкой проговорил он, окидывая собравшихся внимательным и показавшимся мне хищным взглядом. — Ведь именно её доброе сердце привело меня сюда!

Я качнул головой и усмехнулся. Даже отсюда я мог разглядеть, насколько лжив и самоуверен этот холёный мужик. Но пока он вкладывает деньги в развитие больницы, нам всем придётся ему улыбаться и проявлять дружелюбие.

Я повёл плечами и вновь ощутил тонкий, едва ощутимый шлейф парфюма Алины, которым успела пропитаться ткань моего пиджака. Возможно, сегодня я видел её в последний раз. И наше второе расставание, стоило признаться, было не менее болезненным, чем первое.

В памяти непрошено всплыло то проклятое утро, когда она торопливо одевалась и прятала глаза. «Не хочу тебя видеть. Никогда», — сказала тогда Алина. Потом безапелляционно хлопнула дверь, оставив меня одного в смятой и ещё горячей постели.

Тогда мне было так хреново, что хотелось сдохнуть здесь и сейчас. А потом я подумал, что, может быть, это и правильно, что ничего не будет. Ведь ни отец, ни тем более мачеха никогда бы не поняли и не приняли нашей странной и неправильной связи. А я… мне казалось, что пройдёт время, и я переболею своими чувствами.

Получилось?

Нет.

И что дальше, Пылаев? Ты действительно готов её отпустить? Снова?