Сводные. Возвращение домой

Глава 32

Иван

— Догоняй! — Алина оглянулась всего на секунду и снова исчезла в тумане.

В голове гулко пульсировала кровь, в лёгких растекалось сдавливающее жжение, но я всё равно бежал за ней. Бежал на пределе своих сил, но девушка ускользала из вида.

— Это твой единственный шанс! — голос Алины звучал где-то близко и далеко одновременно.

— Алина! — я в панике огляделся вокруг, пытаясь разыскать её силуэт. — Лина!

Сердце в груди бешено колотилось, с силой ударяясь о рёбра, руки предательски дрожали. Я её упустил… потерял…

Когда впереди показался небольшой просвет, я бросился туда. Трава путалась вокруг ног, будто хотела меня схватить и остановить.

Преодолев последние метры несколькими широкими шагами, я выскочил на небольшую открытую площадку, но тут же резко остановился. Алина стояла у самого края обрыва. Всего один шаг отделял её от пропасти.

Услышав мои шаги, Алина медленно обернулась.

— Ты опоздал, — по щекам девушки текли слёзы, которые из прозрачных стремительно становились кровавыми.

— Нет, прошу тебя, Лина, не делай этого, — я протянул Алине руку.

Девушка взглянула на мою ладонь и… сделала шаг назад.

— Нет! — я ринулся вперёд, но успел ухватить лишь воздух.

Я резко распахнул глаза, всем телом ощущая мокрое прикосновение пропитанных ледяным потом простыней и бесконтрольные волны нервной дрожи.

Тяжело дыша, я пару минут мутным взглядом смотрел в потолок, медленно осознавая, что всё привидевшееся мне было сном. Тем самым кошмаром, что преследовал меня и раньше. Но в этот раз он был таким ярким и практически осязаемым, что стало страшно.

Я скользнул ладонью по лицу и медленно сел в постели. Через незашторенное окно в комнату проникал тусклый рассвет.

В соседней комнате заворочалась в своей постели Алина.

Она здесь. Я пока ещё не опоздал.

Необходимость увидеть её, убедиться, что с ней всё хорошо, заставила стремительно подняться на ноги и, наспех натянув спортивные штаны, выскочить из комнаты. Сердце всё ещё отказывалось успокаиваться, а окутавший во сне ужас будто переместился в реальность.

Дверь в комнату Алины была не заперта, и я смог беспрепятственно войти внутрь.

Алина спала, светлые локоны разметались по подушке.

Я присел на край постели, осторожно скользнул кончиками пальцев по щеке Алины. Ресницы девушки дрогнули, и она медленно открыла глаза.

— Что ты здесь делаешь?

С минуту я молча всматривался в её лицо, словно хотел запомнить каждую чёрточку, отложить в памяти эти пронзительные глаза и желанные губы. Губы, что сейчас были слегка приоткрыты, напоминая о тех поцелуях, которым больше не суждено повториться. Алина словно проникла мне под кожу, и чтобы я ни делал, никогда не смогу этого изменить. Она стала моей болезнью. Неизлечимой, приносящей боль, но одновременно с этим, вопреки всем законам разума, такой желанной.

— Я не был у Светы, — заглянув Алине в глаза, признался я. Даже если это ничего не изменит, я не хотел, чтобы она думала, что я предал её. — Я бы никогда не поступил с тобой так. Даже если ты решила…

— Я бы никогда не вернулась к Руслану, — прервала она меня. — То, что ты видел в кафе, это… какая-то нелепица… — Алина с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться. — Ничего не было…

— Прости меня, — я, не спрашивая, словно боясь получить отказ, лёг рядом с ней, притянул к себе и прижался губами к её виску. — Я люблю тебя, — прошептал, зарываясь лицом в мягкие волосы, и, когда Алина обняла меня в ответ, мне снова стало по-настоящему спокойно.

Прощение, на которое я не смел надеяться, вдруг досталось так легко, стоило лишь попросить. На меня словно сошла лавина облегчения и бесследно снесла беспокойство, усталость, сдержанность.

Я открыл глаза и вблизи во мраке, едва нарушаемом проникающим снаружи изменчивым фонарным светом, посмотрел на Алину. Нежная, почти прозрачная кожа век, беззащитно проявляющая голубоватую паутину сосудов, изогнутые росчерки бровей, густая чернота длинных ресниц, вязкие и тёмные, как кипящая смола, глаза…

Я едва не терял рассудок от осознания, что это была она — женщина всей моей жизни! Та, кого я подпустил к себе так близко, как никогда и никого прежде; от любви к которой сгорал очень давно; от одного присутствия которой лишался былого самообладания, и от отсутствия которой в своей жизни терял к этой жизни всякий интерес.

— Ты моя, Алина.

Она крепко обняла меня за плечи и ответила:

— Я давно твоя. Очень давно.

Я подхватил её подбородок и притянул к себе. Алина послушно запрокинула голову, её руки обвили меня, пальцы жадно впились в спину; её губы — когда я натолкнулся на них и накрыл своими — с готовностью ответили на поцелуй. Он получился долгим и волнующим, пленяющим, доводящим до одури.

Алина в моих руках была податливой и доверительно ведомой, и всё же неуловимо, ненавязчиво требовательной. То, как она целовала, — мягко, но уверенно, заигрывая языком и дразня — распаляло меня. Её руки гладили мою шею, пальцы прочёсывали волосы, легко царапали кожу, отправляя вниз по спине приятную дрожь.

Мои губы соскользнули на её подбородок, спустились к шее. Меня манила молочно-бледная кожа, рельефность ключиц, волнительная тень под кружевной оборкой её топа.

Алина просунула руку под резинку штанов, обхватила пальцами член, и я судорожно и хрипло выдохнул. Алина медленно поглаживала его от головки до основания, следуя вдоль рельефной линии вздувшейся вены. Это был так охренительно, что в какой-то момент я перехватил её руку:

— Остановись, иначе всё закончится прямо сейчас.

Она выбралась из моих штанов и опустила руки на голый торс, заскользила ими по бокам и груди, обняла за шею. Запустила руки в волосы на затылке и, потянув, заставила с хриплым вздохом откинуть голову. Приподнявшись, поцеловала подбородок, прочертила языком линию вдоль челюсти, поцеловала скулу и, дотянувшись до уха, прошептала:

— Хочу тебя.

Я качнул головой, стряхивая руки Алины, и обрушился на неё долгим, крепким поцелуем. Пробравшись под пижамные штаны, провёл пальцами по животу, заставляя её безотчетно выгнуться навстречу прикосновению.

Когда я избавил её одежды, Алина уже изнывала от желания. Она снова потянулась к моим штанам, решительно стянула их вниз вместе с трусами и требовательно сжала в руке освободившийся оттопыренный член.

— Какая же ты нетерпеливая, — шепнул я, заглядывая ей в глаза.

— Пожалуйста…

Я закусил губу и опустил взгляд вниз. Провёл головкой члена по блестящим от смазки складкам и, надавив, проскользнул внутрь.

Алина коротко застонала мне в губы и требовательно подалась навстречу. Её поцелуй был густым и жадным, пальцы до сладостной боли впились мне в спину.

Она протяжно выдохнула и простонала:

— Сильнее!

На этом вся моя выдержка закончилась. Я хищно засмеялся, впиваясь в её шею.

— Всё, что захочешь, — хрипло прошептал я и быстрым толчком вошёл в разгоряченную плоть, резко и до конца, разгоняя внутри горячей влаги искры.

Мы слились в неразделимое, почти неразличимое в темноте единое целое, источали жар, шептали что-то лишённое смысла, но сладкое, выдыхали имена друг друга, путались в простынях и тонули в подушках.

Алина тянула меня за волосы, впивалась губами в шею, подмахивала бедрами, требуя ускориться, распаляя между нашими тесно прижатыми друг к другу телами пламя, приближая такой желанный освобождающий взрыв.

Я вталкивался в неё всё быстрее, с силой ударяясь бёдрами, крепко сжимая ягодицы, впиваясь пальцами в нежную кожу.

Сладкий голос Алины, её вздрагивания и хриплые вдохи, трепетание её влажного влагалища сгущали внизу живота горячее кипение.

— Лина… — голос сорвался, по напряжённым бёдрам пробежала ощутимая судорога, заставляя замереть.

Вскрикнув, Алина задрожала, и я с приглушенным рычанием кончил в неё, чувствуя, как расслабляется вокруг члена её плоть.

Алина притихла на моём плече.

Мы лежали в её кровати, тесно прижавшись друг к другу. Алина невесомо скользила пальчиками по моему прессу. Я лениво поглаживал её спину, рёбрами ощущая её сердцебиение. Приятная нега всё ещё охватывала тела, позволяя расслабиться окончательно. Хотелось навсегда остаться в этой постели, но нужно было собираться на смену. Времени оставалось только на то, чтобы принять душ, одеться и выпить кофе. Я дал себе ещё пять минут, вычеркнув кофе.

— Ваня… — тихо позвала Алина.

— М-м-м?..

— Пообещай, что будешь мне верить и сам никогда не солжёшь мне и не предашь.

Я резко перевернул её на спину и, твёрдо отчеканивая каждое слово, произнёс:

— Алина, послушай меня и запомни.

Она послушно заглянула в моё нависшее над ней лицо.

— Я тебя люблю. И эта любовь — самое важное, самое ценное в моей жизни. Во имя неё, во благо её взаимности, я сделаю всё — даже невозможное. Это единственное, что имеет значение, потому что ты — лучшее, что могло со мной случиться. Пожалуйста, всегда верь мне.

Коллаж от «AS OPIUM - коллажи для ваших книг»