Сводные. Возвращение домой

Глава 36

Алина

Мириады искрящихся в свете фонарей снежинок кружились в воздухе, опускались на землю и стремительно таяли.

Первый снег, хотя ещё осень.

Ладонь Ивана согревала, даря не только тепло, но и чувство защищённости. А ещё — возможность быть самой собой. Того, чего мне так не хватало в браке.

Я прижалась к плечу Ивана, забралась рукой под его куртку и погладила ладонью спину. Хотелось сделать для него этот день особенным и приятным. Я даже не помнила, когда присутствовала на его дне рождения. Какой ужасной сестрой я была!

— Куда мы идём? — поинтересовался Иван, поднося мои замёрзшие пальцы к своим губам и невесомо целуя их, согревая тёплым дыханием.

— Куда захотим, — просто ответила я, мягко улыбнувшись.

Какое-то время мы молча шли по скверу. Но насладиться покоем и обществом друг друга в полной мере у меня никак не получалось. Тревожные мысли не давали покоя.

Весь сегодняшний день был одной большой попыткой притворства. Мы могли притворяться и сегодня, и завтра, но так не могло продолжаться вечно.

— Рано или поздно нам придётся им рассказать… — озвучила я свои страхи.

— Нашей семье будет сложно это принять, — Иван сжал мои пальцы. — Они привыкли считать нас братом и сестрой.

Я медленно кивнула, принимая его правоту.

— Но мы никогда не были таковыми друг для друга.

— Верно. Но мы не можем обрушить на них эту правду внезапно.

— И что ты предлагаешь? Скрывать дальше? Прятаться по углам и отскакивать друг от друга при чьём-то появлении? Бояться прикоснуться друг к другу на людях, ставя их мнение выше своих чувств?

— Конечно, нет. Мы всё им расскажем. Выберем подходящий момент и расскажем.

— Хорошо, — я кивнула, накрыв его ладонь своей.

— Алина, — Иван остановился, развернув меня к себе, заглянул в глаза. — Прежде, чем мы всем расскажем о нас, я хочу, чтобы ты была уверена.

— В чём?

— В своём решении быть со мной. Я сделаю для тебя всё, но… я никогда не смогу дать тебе то, что давал он. Ни особняка на Рублёвке, ни собственную галерею. Твоя жизнь изменится, и я хочу знать, что ты понимаешь это.

Вскинув руку, я нежно погладила его щёку, скользнула подушечкой большого пальца по губам.

— Я знаю, что теряю, и мне нисколько не жаль. Судьба позволила мне вернуться и дала шанс, чтобы я смогла всё исправить, и я его не упущу.

Я стряхнула несколько снежинок с волос Ивана и мягко улыбнулась, вглядываясь в родные черты. Придвинулась ещё ближе, глубоко вдохнула. От Ивана так непривычно и так одновременно знакомо пахло сигаретным дымом, виски, морозом и им самим…

— Я люблю тебя, — сказала я то, чего прежде опасалась. Что так отчаянно отказывалась принимать. То, что сейчас переполняло меня без остатка.

Мы одновременно подались навстречу друг к другу, сливаясь в поцелуе.

Облачка пара то и дело выскальзывали из-за приоткрытых губ, но наши чувства и близость прижатых друг к другу тел могли согреть даже в самую холодную ночь.

Мы гуляли по городу, пока прямо перед нами не возникло серое четырёхэтажное здание городской больницы. Насколько я помнила, на первом располагалась поликлиника, на остальных — стационар.

Я невольно поёжилась, потому что, даже просто находясь рядом, я ощутила лёгкий холодок, пробегающий по спине.

Иван решил, что я замёрзла и предложил зайти внутрь погреться и выпить кофе.

— Покажу, где я работаю, — с воодушевлением предложил Иван.

— Даже не знаю… — я не хотела огорчать его в день рождения, но это точно было не то место, где хотелось оказаться.

Многие не любят больницы, и я не исключение. Пусть даже это столичная частная клиника с дизайнерским ремонтом и под завязку напичканная современной техникой и новейшим оборудованием. А с конкретно этой обычной городской больницей у меня были личные неприятные ассоциации.

Иван видел, что я сомневаюсь, и потому просто подхватил под руку и повёл к служебному входу.

Внутри помещение подретушировали косметическим ремонтом, вставили стеклопакеты, наверное, и что-то из оборудования обновили, но для меня ничего не могло заглушить эту тяжёлую и мрачную атмосферу. Больничный запах, похоже, безнадёжно впитался в бетонные стены ещё со времён моего детства. Может, это просто моя фантазия разыгралась и детские воспитания, но хотелось поскорее убраться отсюда.

В десять лет я упала с дерева, ветка распорола левый бок, и мне пришлось три недели провести в этой больнице. Я помнила обшарпанные стены, кадки с фикусами в коридорах, мерзкую вязкую кашу и постоянную боль в левом боку.

Кабинет Ивана располагался в конце коридора. Небольшой, но светлый. Стол, кресло, кушетка за ширмой, шкаф с лекарствами. На стенах дипломы, благодарности, фотографии.

— Это всё твои пациенты? — я рассматривала многочисленные снимки. — Ты помог всем этим людям?

— К сожалению, сейчас, как я уже говорил, заниматься пациентами получается всё меньше. Если бы я знал, что у заведующего отделением столько бумажной работы, то десять раз бы подумал, прежде чем соглашаться.

— Я горжусь тобой. Это большое достижение.

— Ну, в должности я только три месяца. Мой предшественник и наставник ушёл на пенсию. Рекомендовал меня. Впрочем, и выбор был небольшой. В основном у нас интерны. Никто не стремится возвращаться в маленький город.

— Но ты вернулся.

— Мне кажется, важно не место на карте, а то, чем ты занимаешься. И в маленьких городах людям нужна помощь.

— Ты хороший врач и замечательный человек. У меня скоро разовьётся комплекс неполноценности рядом с тобой.

— Ерунда, — Иван обнял меня и поцеловал. — Ты очень талантливая и целеустремлённая.

Я горько усмехнулась и, высвободившись из объятий Ивана, присела на двухместный узкий диван, стоящий в углу кабинета.

— Всё хорошо? — спросил Иван, присаживаясь рядом.

— Да. Просто… не люблю больницы.

— Это из-за того случая, когда ты залезла на дерево, чтобы достать забравшегося на самый верх котёнка, но потом отступилась и слетела вниз?

— Ты помнишь? — я не сдержала изумления.

— Конечно. Твоя мать тогда за что-то разозлилась на меня и в наказание заперла в комнате. Я видел из окна, как ты полезла на дерево и упала. Выпрыгнул в окно и помчался к тебе.

— Ты позвал отца, но сначала оказал мне первую помощь. Ты уже тогда знал, что нужно делать.

— Прямое давление на рану и давящая повязка. Само собой всплыло, хотя я и сам тогда здорово испугался, когда увидел тебя под деревом напуганную и прикрывающую ладонями кровавое пятно, стремительно расползающееся по белой футболке.

— И всё же ты не растерялся. А я от шока ни единого слова не могла произнести. Оказалось, что одна из сухих веток распорола бок. Потом в этой самой больнице мне наложили пять швов. Один остался до сих пор.

Иван слегка приподнял мой свитер, оголяя участок кожи, на котором был заметен тонкий и уже давно успевший побледнеть шрам. Иван осторожно провёл по нему пальцем, и я невольно смутилась. Хотелось одёрнуть свитер вниз.

Этот шрам был тем самым изъяном, который портил созданную мною же самой «идеальность», и от которого не раз просил избавиться меня Руслан. Он называл его уродливым, портящим мою красоту, и вскоре я сама поверила в эту правду. Даже была близка к тому, чтобы избавиться от этой отметины прошлого, но отчего-то решимости не хватило, и шрам до сих пор остался со мной. Как и комплекс по поводу несовершенства своего тела.

— Что?.. — не сразу понял мою реакцию Иван. — Ты стесняешься? — не поверил он. — Это всего лишь шрам.

— Он уродливый.

— Глупости. Он почти незаметен, а ты прекрасна, — прошептал он и, наклонившись, коснулся губами шрама.

По телу побежали волнующие мурашки, я запрокинула голову назад и прикрыла глаза…

***

Иван

Мы вернулись домой под утро. Такси подъехало к дому и остановилось у калитки. На улице было тихо и безлюдно. Свет в окнах дома не горел. Наверное, гости уже разошлись, а Слава и Вера спят.

Алина дремала, удобно устроившись на моём плече. Мне было жаль её будить, но ничего не поделаешь.

Выбравшись из машины, я аккуратно подхватил девушку на руки. Потревоженная Алина недовольно замычала, её пальцы невольно сомкнулись на вороте моей куртки.

Вчера, сбегая из дома вместе с Алиной, я забыл ключи. К счастью, они не потребовались, дверь была не заперта.

Я осторожно переступил порог. Внутри оказалось тихо, а значит, вечеринка давно закончилась. И хорошо. Мне совсем не хотелось, чтобы нас застали вернувшихся под утро, проведших где-то всю ночь вдвоём.

До спальни удалось добраться без происшествий. Остановившись у кровати, я осторожно уложил Алину поверх покрывала. Осторожно снял с неё обувь, а после и пальто. Алина так и не проснулась. Я укрыл её, но с места так и не сдвинулся, продолжая любоваться спящей девушкой.

Губы тронула улыбка. Алина была прекрасна. Неудивительно, что я влюбился в неё, как мальчишка. Она была обволакивающе комфортной, мягкой, по-женски нежной и очень тактильной. Алина заставляла меня чувствовать себя лучше, увереннее, ценнее, подпитывала энергией и желанием жить.

Вчерашний вечер стал совершенно особенным.

Я до сих пор помнил, как сердце на долю секунды замерло в груди, затем выпрыгнуло в горло и там бешено заколотилось, не давая вздохнуть или произнести хоть звук.

Она любит меня!

Трепещущее поперёк горла сердце сдавило связки, лишая голоса. Я не смог выдавить из себя ни слова, но красноречиво крепко поцеловал. Надеялся, что губы смогут дать исчерпывающий ответ. И, к моей радости, Алина всё поняла. Не прерывая поцелуя, она улыбнулась.

Наклонившись, я провёл ладонью по её волосам, лёгким поцелуем коснулся лба.

— Спокойной ночи, любимая.

Очень хотелось остаться рядом с Алиной, заснуть с ней в одной постели, но я не мог себе этого позволить, зная, что Слава и Вера в доме.

Выпрямившись и взглянув на Алину в последний раз, я покинул её комнату, прикрыв за собой дверь.

В своей спальне я первым делом заметил подарок Алины, который она просила открыть, когда буду один. Избавившись от банта и упаковочной бумаги, я с удивлением обнаружил внутри картину. Алина написала её для меня?..

Я улыбнулся, внимательно рассматривая рисунок, при этом чувствуя, как сердце сжимается в груди.

Алина нарисовала тот самый обрыв. Обрыв, у самого края которого стояло два едва различимых силуэта. Мужской и женский. Словно символизирующие нас обоих…

арт от KARA design