Плохая терапия. Почему дети не взрослеют

"Восстановительное правосудие разрушает и губит школы", - сказал мне учитель средней школы из Висконсина Дэниел Бак. "Потому что если дети знают, что им может что-то сойти с рук без последствий, они это сделают".

Преступность растет. Воцарился хаос. Система, которая возвела эмоциональный вред в ранг физического, в итоге оправдывает физический вред во имя эмоционального благополучия.

Терапевтическая анархия

Келли семь лет проработала консультантом в государственной средней и старшей школе на севере штата Нью-Йорк до 2021 года, когда решила, что больше не может выносить этот бедлам. Ученики захлопывали перед ее носом двери и подзывали ее в коридорах . Ученики уходили с уроков, чтобы побродить по школе, когда им взбредет в голову. Если они заявляли, что этого требует их психическое здоровье, любое деструктивное поведение оправдывалось или прямо приветствовалось.

Келли протестовала, но, как она вскоре узнала, она была исключением. Академические льготы, такие как "пропуск в любое время", позволяли любому студенту, заявившему, что он "в кризисе", променять занятия на сеанс с консультантом. Студенты пользовались системой, которая, казалось, рассматривала их как недееспособных. "Они пользовались этим во время своих самых нелюбимых занятий", - говорит Келли.

Школы по всей стране сообщают о гораздо более серьезных вспышках поведения в последние годы. "Спросите любого, кто работал в провальных государственных школах Америки, и почти все они скажут вам одно и то же: самая большая проблема - это не качество учителей", - написал один учитель в New York Post в 2018 году. "Дело в поведении детей: сердитых, нарушающих дисциплину, неуважительных детей, чье поведение вышло из-под контроля". Каждый учитель государственной школы, которого я опросил, сказал то же самое: поведение детей ухудшилось за последнее десятилетие.

Кристин, курирующая социально-эмоциональные программы в старших классах школ штата Орегон, говорит, что уровень дисрегуляции учащихся вырос по меньшей мере с 2016 года. "У детей случаются полные срывы, истерики, они кричат, орут, швыряют вещи, плачут, угрожают покончить с собой, ругаются на учителей, в общем, ведут себя плохо", - рассказывает она.

Учителя, с которыми я беседовала, отмечают рост числа истерик, насилия, криков в лицо учителю, разбрасывания предметов по классу, хлопанья дверьми, кошачьих криков - и все это за последнее десятилетие. Дети, похоже, не контролируют свое поведение, говорили мне учителя. И большая часть проблемы, по их словам, заключается в школьном режиме, который не требует от учеников самодисциплины, считая такие ожидания необоснованными, а то и не развитыми.

"Если я остановлю их и попытаюсь исправить интонацию, они просто бросят смычок на пол, как четырнадцати- или пятнадцатилетние подростки, у которых началась истерика", - говорит Дэвид, преподаватель оркестра в средней школе. "Они часто закатывают истерики".

Но как он узнал, что ученики, которые ведут себя неадекватно, не просто нуждаются в лекарствах? Большинство из них уже принимают антидепрессанты, сказал он мне. Он знает это потому, что они открыто обсуждают свои лекарства, а также потому, что их препараты иногда указываются во внутренних файлах, которые передаются учителям.

Поскольку в его музыкальных классах учатся все четыре класса средней школы, у Дэвида регулярно бывает более сотни учеников в год. По его словам, в отличие от тех, кого он учил десять лет назад, сегодня гораздо больше учеников либо эмоционально непредсказуемы, либо зомбированы. "Такое ощущение, что большую часть времени вы разговариваете с комнатным растением".

Дети, в лучшем случае, кажутся неспособными справиться с терапией, лекарствами и приспособлениями, которыми их пичкают. Они не могут или не хотят контролировать свои эмоциональные вспышки. Они не могут или не хотят вовремя выполнять домашние задания. В большем количестве, чем учителя когда-либо видели, они не могут или не хотят делать сами.

В доказательство своих слов Дэвид приводит два недавних примера. На первом в этом году концерте его учеников к нему подошли несколько мальчиков с зажимами для галстуков в руках, не зная, как их завязать. Они не спрашивали, как завязать виндзорский узел, он хотел, чтобы я знал. Они хотели, чтобы он закрепил их галстуки. "Одна из мам посмотрела на меня. Она видела, как я делаю это весь день, и сказала: "Эти дети беспомощны". Им буквально пятнадцать и шестнадцать лет. А вы как будто имеете дело с восьми- или девятилетним ребенком".

На одном из недавних соревнований Дэвид застрял на совещании, поэтому он сказал своим старшеклассникам, чтобы они сами принесли себе обед. Один шестнадцатилетний мальчик подошел к нему и сказал, что не знает, как это сделать. "Прямо через дорогу есть Chipotle", - сказал Дэвид. У мальчика были с собой деньги. Но он не знал, как добыть себе обед. Он прожил шестнадцать лет, ни разу не зайдя в магазин в одиночку и не купив себе сэндвич.

Великое оправдание: Детская травма

После того как консультант по образованию Рики Робертсон употребил слово "травма" полдюжины раз на одном из секционных заседаний трехдневной конференции, на которой я присутствовал, я шепнул своему соседу по креслу, что нам следует начать игру в выпивку. К счастью, у нас не было спиртного, иначе игра закончилась бы двумя смертельными исходами. В течение часа Робертсон использовал слово "травма" 105 раз.

Отчасти диагноз, отчасти макгаффин - ни одна концепция не звучала на конференции учителей государственных школ так часто, как идея о том, что все эти дети пережили "неблагоприятный детский опыт" или "ACE", в просторечии называемый "травмой"." В сознании и воображении многих современных педагогов лучший способ помочь обездоленным детям - это предположить, что все дети пострадали, и массово лечить их с помощью комплексных мер по охране психического здоровья, как будто терапия - это фтор, который нужно подмешать в питьевую воду.

Идея о том, что можно подсчитать неблагоприятный детский опыт ребенка, чтобы определить его вред, возникла благодаря известному исследованию, которое якобы показало, что дети, у которых в детстве было четыре или более следующих обстоятельств, впоследствии в жизни имеют физическое и психическое здоровье ниже среднего. ACEs are:

1. Физическое насилие

2. Сексуальное насилие

3. Эмоциональное насилие

4. Физическое пренебрежение

5. Эмоциональное пренебрежение

6. Психическое заболевание

7. Развод или разрыв родительских отношений

8. Злоупотребление психоактивными веществами в семье

9. Насилие над матерью

10. Член домохозяйства, находящийся в заключении

Исследование ACE утверждает, что эти факторы являются общими, взаимосвязанными и оказывают совокупное пагубное влияние на состояние психического и физического здоровья. Если вы росли с матерью-наркоманкой, страдавшей от психических заболеваний и подвергавшейся сексуальному насилию, вы, скорее всего, будете страдать от зависимости, бездомности, хронических заболеваний, станете жертвой домашнего насилия или самоубийства. Исследование показывает, что в среднем при повышении баллов ACE в популяции концентрация маркеров воспаления в крови населения также повышается. Задача и польза для исследователей в области общественного здравоохранения стали очевидны: снижайте показатели ACE от поколения к поколению и наблюдайте, как исчезают всевозможные проблемы общественного здоровья.

Профессор психиатрии Гарвардской медицинской школы доктор Харрисон Поуп в телефонном интервью назвал исследование ACE, посвященное детским травмам, "классическим примером методологически несовершенного исследования".

Если вы хотите выяснить, вызывает ли травма какую-то патологию, есть строгий способ: проспективный. Вы находите детей, переживших травму, и документируете ее на месте. Затем вы посылаете исследователей, слепых в отношении того, какая группа пережила реальный, задокументированный травматический опыт, чтобы они проверили испытуемых десять или двадцать лет спустя и отметили, демонстрируют ли они большую частоту заболеваний и психопатологий по сравнению с аналогичными людьми, не пережившими травму.

Но если действовать ретроспективно, как это делается в исследовании ACE, если выбирать только взрослых и спрашивать об их истории травм, то группа, которую вы опрашиваете, с большой вероятностью будет выбрана необъективно. Взрослые, которые знают, что они страдают в настоящем, мотивированы искать объяснения в своем прошлом и весьма внушаемы в отношении тех вариантов, которые покажутся исследователю интересными. В любой группе людей, страдающих от психопатологии, также вероятно наличие большого количества сбивающих переменных - факторов, которые, помимо травмы, могли вызвать текущую проблему. Сбивающие переменные включают, например, генетику и все те влияния, которые родители-алкоголики могли невольно впустить в дом (например, плохие взрослые).

Но даже если исследование ACE действительно показало, что группы населения, пережившие в детстве различные травмы, в среднем склонны к различным рискам для здоровья во взрослом возрасте, это не главное, как использовалось исследование. Исследование ACE - на которое с момента его публикации в 1998 году в более чем 150 журналах ссылались более 32 тысяч раз - обрело самостоятельную жизнь. Его регулярно используют в качестве диагностического скринера при работе с отдельными детьми, как будто можно просто подсчитать количество ACE у ребенка и предсказать его будущие болезни.

Один из авторов оригинального исследования, Роберт Анда, недавно вслух забеспокоился о том, что его исследование используется не по назначению. Категории ACE - это "грубые" показатели, которые никогда не предназначались для оценки индивидуального риска, сказал Анда в своей лекции. Исследователи, ссылающиеся на это исследование, часто не учитывают изменчивость реакции человека на стресс, пережитый в детстве. Некоторые дети прекрасно переносят сложные обстоятельства.

"Не следует применять средний риск, полученный в большом эпидемиологическом исследовании, к отдельному человеку, потому что он является средним показателем широкого разброса фактического воздействия биологических факторов неблагополучия", - говорит он. "В отличие от признанных скрининговых показателей общественного здравоохранения, таких как артериальное давление или уровень липидов, которые используют эталонные стандарты измерения и точки отсечения или пороговые значения для принятия клинических решений, показатель ACE не является стандартизированной мерой воздействия биологии стресса в детстве."

Категории ACE включают наличие "члена семьи, находящегося в заключении". В масштабах всей популяции это может быть одним из верных показателей повышенного риска возникновения проблем со здоровьем в будущем. Но он не может применяться на индивидуальном уровне, поскольку не делает различий, например, между этими двумя случаями: один , в котором мать-одиночка и единственный опекун ребенка попадает в тюрьму за торговлю героином, и другой, в котором дядя ребенка Марв, живущий с семьей, попадает в тюрьму за мошенничество с Medicaid. На индивидуальном уровне вероятные исходы этих двух детей сильно различаются. Один из них попадает в приемную семью, зная, что его мать - наркоторговка. Другой думает о сумасбродном дяде Марве и качает головой.