Нам здесь жить

Елена Костюченко
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: «Очерки Костюченко — то, что можно назвать моментальной классикой, тот стандарт журналистской работы, который выходит за пределы сегодняшней газеты и остается навсегда и документальным свидетельством, и свидетельством человеческого языка». Олег Кашин «Полнота возникающей от прочтения сборника картинки — та самая полнота, которая позволяет читателю воспринимать происходящее с героями очерков не как агитку, но как масштабное документальное кино о нынешних отношениях государства и общества, — достигается именно за счет способности Костюченко постоянно менять точку обзора и ракурс съемки» Линор Горалик

Книга добавлена:
17-08-2023, 21:13
0
1 709
55
Нам здесь жить

Читать книгу "Нам здесь жить"



Жизнь на обочине «Сапсана»

07.06.2010

Пока «Сапсаны» летают мимо станции Чуприяновки, баба Рая пасет коз. Она это делает уже 45 лет — прямо на насыпи, поросшей травой. Три козы — все Белки, два козленка — Зайчишка и Зайчонок. Козы то и дело спускаются прямо к рельсам.

— Да ты не волнуйся, я ж не дура. Я знаю, что за коз на рельсах штраф бывает. Но не в огороде мне их па сти? Они тоже не мешки мяса, хоть и с рогами. Они ученые у меня уже, — говорит баба Рая.

Автоматический голос предупреждает о прохождении скоростного поезда. Баба Рая стучит по земле клюкой.

— «Сапсан», Белка! «Сапсан» идет! Подымайся! «Сапсан»!

И козы действительно поднимаются выше и ждут, когда мимо мелькнет белый округлый поезд.

Электричка Москва — Клин

13 км от Москвы,

637 км до Санкт-Петербурга

В Химках стояли 40 минут на запасном пути. Люди сидели тихо, не возмущаясь. В окно даже не смотрели.

«Сапсан» пролетел за 4 секунды. Но электричка не тронулась — 10, 15, 20 минут.

Наконец дед с костылем крякнул и пошел к кнопке связи с машинистом. Нажал: «Когда поедем-то уже?»

«Сейчас поедем», — ответил машинист.

И электричка тронулась.

И тут люди начали смеяться: «Что ж раньше-то не сообразили!»

Редкино

133 км от Москвы,

517 км от Санкт-Петербурга

В Редкине живет 11,5 тысяч человек. Редкинский опытный завод, благодаря которому в 1902 году поселок появился на свет, возвышается над городом двумя корпусами — лазоревым и розовым — и рыжими трубами. В советское время на оборонку трудилось пол-Редкина — 5,5 тысяч человек. Теперь количество рабочих мест сократилось до 700. В поселке еще есть финское предприятие по производству сайдинга (70 рабочих мест), железобетонный завод, «на котором вообще непонятно что творится», 3 школы, детсад, милиция, несколько магазинов. Больше там нет ничего. Поэтому чуть ли не 70 % жителей каждый день ездят в Тверь или в Москву — работать или учиться.

До того как появился «Сапсан», электрички тут останавливались «буквально каждые полчаса». Потом часть из них отменили. А сейчас в поселке чуть ли не паника: накануне, 30 мая, вдруг оказалось, что летние ремонтные работы, наложившись на «Сапсан», отменили аж девять электричек, в том числе — две главные утренние: в 8.56 на Тверь и в 5.33 на Москву.

И вот теперь сестры Грошевы из дома № 11 на улице Правды думают, как добраться до работы.

«Да за каждым «Сапсаном» ходит бригада ремонтников и закручивает болты! Я знаю, я на кассах работала!» — подначивает сестер подруга Юля Тихонова.

Лавочка, пиво, сигареты, мат. Рядом копаются в песке дети. У дома № 11 — одна из лучших детских площадок в поселке.

Галина работает в Твери, Катя — в Москве. У обеих жизнь была «накатана» уже давно.

Галина вставала в 6 утра, готовила завтрак, вела пятилетнюю дочку Дашу в садик — он открывается в 7 — и шла на платформу. До «Сапсана» электричка ходила в 8.14, и это было очень удобно. Когда «полетела птичка», электричку передвинули на 8.56, и многие местные тут же лишились работы. Но Гале повезло: ее работа — супермаркет «Карусель» — находится прямо на станции. Так что если бегом, к 9.30 можно успеть. Потом — ровно 12 часов за кассой. В досапсанные времена Галина, сдав смену, просто шла на станцию и садилась в первый попавшийся поезд. Когда пошел «Сапсан», сидела в подсобке супермаркета до 22.45: на тверском вокзале вечером «уж больно страшно», и начальство Галины входило в положение. В 23.30 уже была дома, к полуночи ложилась. Сложившийся, обкатанный график. 12 тысяч рублей в месяц. Хорошая работа.

Теперь утренней электрички просто нет. Следующая — в 10.56. А последняя вечерняя на Редкино уходит за полтора часа до окончания Галиной смены.

«Может, на автобусе?» — говорит Галя неуверенно. Автобусы от Редкина до Твери ходят семь раз в сутки, но даже до отмены электричек они были забиты под завязку: «Представляю, что там завтра будет».

«А ты на вертолете лети, — советует ее сестра Катя. — Меня подвези только — и лети».

Катя вставала в 4.30 и уезжала в 5.33. В 8 — в Москве, к 9 — в «рыбном цеху».

У Кати вообще ни одной идеи. Автобусов от Редкина до Москвы нет, а на перекладных к 9 успеть нереально.

На «Сапсан» в Редкине покушались дважды. 24 апреля разложили камни на рельсах, 25-го камнем выбили стекло вагона. Злоумышленников поймать не удалось. В поселке в народных мстителей не верят — рассказывают про подростков, которые уже несколько лет забрасывают электрички камнями с моста.

В отличие от многих маленьких станций мост над путями в Редкине есть. Но не пешеходный — автомобильный, и не от платформы, а гораздо дальше. И народ с электричек валит прямо через пути. Шлагбаума нет, а красный сигнал светофора не смущает вообще никого.

Чтобы редкинцы знали время прохода «Сапсана» через станцию, к столбу привинчена специальная доска с восемью окошками для расписания «птички». Окошки так и остались незаполненными. И поэтому у редкинцев всегда остается надежда, что сейчас еще можно проскочить.

«Сапсан» идет очень тихо и очень быстро. Выезжая на станцию, он сигналит — тонкий, пронзительный вой. Но перед Редкином железная дорога делает поворот, и из-за него восемь раз в день неслышно выскакивают «Сапсаны», идущие на Москву. А прямо перед поворотом протоптана тропинка в так называемый частный сектор, который составляет половину Редкина.

Центральная площадь Редкина — круглый скверик в центре, магазин «Продукты», гостиница «Поляна». За входной дверью скрывается ресепшен по-редкински: глухая металлическая стена с зарешеченным окошком. Дверь за нами тщательно запирают. Если пройти мимо особняка директора завода Евгения Курбатова — самого роскошного дома в городе (так говорят: за трехметровым кирпичным забором особенно ничего не разглядишь), а потом через редкий парк, попадаешь в самое важное место в центре. Это «Пивнуха», или «Место встречи изменить нельзя», или «Привет, девяностые!»

На самом деле пивнухой — забегаловкой с дымом до потолка — это место было раньше. Теперь оно называется Night city, и большинству посетителей курить можно только на улице. Солидное кирпичное здание изнутри оклеено обоями с ночным светящимся мегаполисом. Бар, десяток столов. Сегодня оно почти пустует — несколько парней от 20 до 35 лет в спортивных костюмах, пара девчонок. Но по пятницам и субботам сюда приходят так называемое районное блатсообщество и «делегации с Твери». Оружие в клуб проносить нельзя, и пьяные перестрелки устраиваются прямо во дворе. «На прошлой неделе одному прострелили живот вон там, справа от входа, — рассказывает Юля, разглаживая на груди кофту с люрексом. — До сих пор в реанимации».

Саша, круглолицый парень лет 25, в спортивном костюме, сует ей зажигалку: «На, прикури! Разрешаю!»

Юля хватает и тут же с воплем отбрасывает. Зажигалка больно бьется током. Но, покричав, быстро успокаивается. На прошлой неделе Саша сломал нос девочке, которая его «обзывала всякими нехорошими словами». «Причем я заехал ей не особо сильно, так, по касательной, — с удовольствием объясняет Саша. — А она сразу завыла. (Смех.) Ну я ее в «травму» отвез. Ее уже забинтовали, все. Так она и там ревет, дура ебнутая».

Остальные посетители смеются, пожалуй, поспешно. «Воспитанием» Саши занимается местный Папа — «человек, который вообще все в районе решает». Поэтому Саше можно почти все. Даже не идти на футбол, когда Папа зовет. Папа вообще увлекается спортом. У Папы — своя любительская хоккейная команда, защищающая честь поселка. Недавно ездили на матч в Финляндию. И фактически «Пивнуха» принадлежит ему.

— Наташа, завтра у нас делегация, — говорит Саша, не прекращая смеяться. — Так что бильярдные столы надо вынести во двор.

Наташа — бармен. Ей 20, и она работает тут уже год. В белой кофте, с аккуратной стрижкой, она смотрится здесь чужой и держится очень независимо.

— Не получится, — говорит Наташа. — Их там разместить негде.

— А ты постарайся.

— Мы вообще не работаем завтра. Мне директор сказал.

— Ну вот, значит, он уже в курсе. Чтоб все решили до семи. Пива мне налей.

Наташа идет к стойке, и Саша хватает ее за грудь. Наташа со всей силы бьет его по руке. Кажется, она единственная его не боится.

Ближе к полуночи вваливаются Света и Арина.

— Мы закрыты, — говорит Наташа. — Уже 12.

— Меня не eбет! — орет Света.

Света — это замгендиректора кафе. Светлые волосы растрепаны, и она выглядит совсем взрослой, хотя на самом деле она ненамного старше Наташи — ей 22, и она работает в «Пивнухе» уже 1,5 года. Устроилась по Арининой протекции — мать Арины живет с директором этого заведения.

— Отчим Аринин, короче.

— Какой он мне на хуй отчим! — вопит Арина.

— Ему только 30, он клевый и требовательный, и мы с ним никогда друг друга не продадим. Каждый раз, когда я уезжаю на сессию, мы вместе это дело отмечаем, — вдруг проникновенно говорит Света. — Хотя не спим даже, ничего такого. Вообще устаешь, конечно, — признается. — Как пятница, суббота — разборки, и не по делу, а по пьяни. Я тут такого навидалась, что уже никому не верю. Парням особенно. Но я уже привыкла. И еще — все местные люди в авторитете заходят в бар и ко мне сразу: «О, Светунчик!» Меня знают, за меня заступятся, если что. Хотя с ними надо быть очень осторожной.

«Я, конечно, буду искать работу по специальности, — говорит Света — Потом». Она учится на заочном отделении одного из московских юрфаков. «У нас тут только один вариант для юристов — милиция. 10 тысяч. А в «Пивнухе» я получаю 17».

Арина, ее подруга, очень красивая. Модная стрижка, босоножки на высокой платформе, красные ногти. У Арины сегодня праздник — перешла на 3-й курс. Будущая специальность — менеджер по туризму. Работы, правда, нет — но хочет устроиться на лето в тверской «Арбат-Престиж».

Мы начинаем собираться. Перед выходом Арина долго опрыскивает свои модные открытые босоножки спреем от комаров.

Парни выходят покурить и не возвращаются. Зато на песке у входа оказывается свежая кровь. Пока Арина с удовольствием фотографируется рядом, Света звонит кому-то из ушедших ребят. Истошно кричит в трубку: «Ну, ты придешь за мной? Ты обещал!»

Чуприяновка

157 км от Москвы,

493 км от Санкт-Петербурга

Железная дорога делит станцию Чуприяновку и так называемое сельское поселение Щербинино ровно пополам. И Елена Николаевна Андреева очень переживает, что ее школа оказалась на неправильной стороне от железнодорожных путей.

Если встать лицом к Петербургу, по левую руку как раз окажется та часть Щербинина, на которой находится школа, половина жилых домов станции Чуприяновки, пять садоводческих кооперативов, две спортбазы и 14 окрестных деревень. По правую руку остается администрация сельского поселения, вторая половина Чуприяновки, магазины и — главное — дорога на Тверь. Автомобильного переезда над путями не существует, и машины едут прямо через пути. Своей пожарной станции и «Скорой помощи» в Чуприяновке тоже нет. На вызовы ездят тверские спасатели.


Скачать книгу "Нам здесь жить" - Елена Костюченко бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » Публицистика » Нам здесь жить
Внимание