Нам здесь жить

Гаишник пьет только по выходным. Иначе на работе он теряет нюх

На ночном дежурстве с экипажем ДПС

14.07.2010

21.38. «Ночная смена — самый кайф. Начальство ездит редко, два выходных потом и мало машин», — говорит Саша.

Саше 35 лет, Юре — 32. Оба пришли в ГИБДД после армии, но Юра успел еще пару лет побыть милиционером-водителем. Саша «работает на дороге» 15 лет, Юра — 13.

Оба считают себя «очень успешными ребятами».

Полк ДПС, с нарядом которого я дежурю, занимается спецтрассой — обеспечивает прохождение VIP-машин по Москве.

— Мы отвечаем только за конкретных випов — их человек 20, — поясняет Юра. — А мигалок разных много: есть чиновники, есть коммерческие — те, кто по договоренности с руководством ездит, но их немного, чиновников больше. И они уже не наша ответственность.

— Нас мигалки вообще не интересуют, — уточняет Саша. — Интересуют те, кто без мигалок. Они полезнее в финансовом плане, понимаешь?

Своей работой ребята, кажется, гордятся. «Вычислено, повторяю, вычислено, что на скорости свыше 120 км прицеливаться в кортеж бесполезно. А мы обеспечиваем эту скорость, — вещает Юра. — А в машине американского президента вообще есть холодильник с его кровью. Ну то есть с кровью его группы. И если что, ему ее тут же перельют».

21.42. Едем заправляться на специальную колонку для милицейских машин. Отношение к начальству у рядовых гаишников — сложное. Во-первых, регулярно заставляют перерабатывать. Нормальный график — две утренние смены, выходной, две вечерние смены, выходной, ночная смена, два выходных. Но часто экипаж заставляют в выходной выходить на дежурство. И тогда вместо тяжелого, но приемлемого графика получается пять рабочих дней по 10 часов. «Но есть же ТК!» — «А Трудовой кодекс к нам отношения не имеет, — меланхолично замечает Саша. — Мы же не за зарплату работаем».

Второе, что не могут простить начальству рядовые гайцы: в 9 из 10 случаев именно начальники дают наводку службе безопасности на сотрудников, которых потом ловят на взятке.

22.03. Встаем на пост — паркуемся на трассе в месте, заранее указанном командиром взвода. Здесь мы должны дежурить всю ночь.

— Зимой дым вверх уходит, а летом — вниз.

— У нас даже кровь на донорских пунктах не берут.

— Стоять привыкаешь. К трассе привыкаешь, но иногда все равно блюешь: движение туда-сюда, туда-сюда.

22.23. Первая авария за сегодня происходит буквально за 500 метров от нашей стоянки. Девушка на

«Тойоте» припарковалась прямо за припозднившимся мусоровозом — высадить пассажирку. А водитель мусоровоза сдал назад — и помял ей бампер и капот, разбил фару. Сам мусоровоз — целый.

Девушка плачет у машины. Юра выходит ее успокаивать: «Ну че ты, дурочка, сама назад не сдала?» — «Я сигналила, — плачет девушка. — Я думала, он слышит». Водитель мусоровоза топчется тут же — молодой усатый парень в заляпанном комбинезоне. Он даже не пытается оправдываться.

— Ну что, Станислав Евгеньевич, тут все, кажется, просто. Оформим их за полчаса, как считаете? — говорит Юра Саше. «Станислав Евгеньевич» — одна из хитростей гайцев. Это имя нужно повторять очень часто. Если участники ДТП решат писать жалобу на инспекторов, они запомнят «Станислава Евгеньевича». А такого человека в экипаже, оформлявшем аварию, конечно, нет.

Но за полчаса оформить ДТП не получается. Девушка уже вызвала по телефону молодого человека, а водитель мусоровоза — своего начальника.

Гаишники сидят в машине и рисуют схему ДТП. Кроме грамотной схемы нужно, чтобы водитель мусоровоза написал в объяснении: «Признаю себя виновным». Тогда дело можно закрыть на месте и не отправлять в группу разбора. Проблема в том, что, если водитель напишет эту фразу, он потеряет работу.

Поэтому Юра показывает парню незадачливой водительницы объяснительную водителя мусоровоза и советует «защитить подругу». Затем начинает обрабатывать начальника мусорщика. Саша тоже поддерживает нужный накал эмоций: то заявляет, что водителя нужно «выйти и расстрелять», то объясняет мусорщику, что «с тобой тут пока по-человечески, а если бы ты в меня въехал, я бы тебя побил, и ты бы тут на земле щас корчился».

Через час прессинга водитель ломается и объяснение переписывает. Уезжаем.

23.56. В патрульной машине никогда не бывает тишины.

Орет радио «Добрые песни». Сейчас звучит эпическая композиция «Мы жарим, жарим корюшку с тобой всю ночь!»

Шипит и говорит служебная радиостанция: «Пробей мне его», «Пост 58, вы там глухонемые все, что ли? Где вы?», «47, какой «Парламент»?», «122, обычный, повторяю, обычный». То и дело звучит: «Ноль-ноль», «два нуля», «ноль-ноль-ноль-ноль». Это значит: «Понял».

Саше звонит его знакомый. Знакомый в панике. Сегодня он, перестраиваясь из ряда в ряд, врезался в машину, но гаишников дожидаться не стал — скрылся с места ДТП. Просит помочь.

«Да кто тебя искать будет, — успокаивает его Саша. — Их таких в день знаешь, сколько происходит? Если только человек номер твой видел и запомнил… Ну забьют в базу, но этим вопросом никто не будет заниматься. Просто не езди день-два-три-четыре».

Юра в это время зарабатывает деньги. Сегодня днем ему позвонили и попросили «за одного человека». Человеку надо помочь вернуть права — отобрали за серьезное превышение скорости. Юра обозначил цену вопроса — 15 тысяч (по его словам, права можно вытащить обратно даже во время судебного процесса — правда, это будет стоить уже 100–200 тысяч) и начал «работать» — обзванивать коллег и узнавать, кто конкретно отобрал, на какой стадии оформление бумаг и вообще. Но параллельно узналось, что «за человека» попросили «еще пол-Москвы инспекторов, и все работают». Поэтому Юра голосом обиженного менеджера говорит в трубку посреднику: «Мы отказываемся этим заниматься.

Вы выражаете нам недоверие, подключая других спецов, тратите наше время впустую». На том конце провода извиняются и обещают, что человек, которому нужны права, «завезет деньги немедленно». Действительно, уже через 15 минут к нам подъезжает черный «Лексус». Водитель «Лексуса» очень эмоционален: «Я все правильно сделал! Я ему сразу сказал: «Парень, 10 % — твои!» А он: «Ваши права!» Что за беспредел вообще! Что творится на дорогах?» Юра успокаивает его и уводит в машину. Меня из машины выгоняют. Через 10 минут водитель «Лексуса» уходит, а я снова сажусь на заднее сиденье — едем на следующую аварию.

00.32. Передние шины «Ситроена» разорваны в клочья, и он лежит на брюхе, как избитая собака. Рядом — БМВ: правого зеркала нет, и по всему борту тянется след от шины. БМВ ехал во втором ряду, когда «Ситроен» пошел на обгон и проехался по правому борту джипа. Водитель «Ситроена» — виновник ДТП — сбежал на попутке. По словам свидетелей, он был здорово нетрезв.

Свидетели — тут же: пятеро молодых парней. Ехали в «Лексусе» сразу за БМВ. Сам водитель БМВ, Святослав Наумович, ничего не успел увидеть — вспышка и страшный удар: «Я только держался за руль. Старался его не выпустить». «Если бы выпустил, тут была бы такая каша, — говорит Юра. — Отбойника нет, машина бы поехала от края до края дороги».

Саша передает по рации приметы пьяного: «Оранжевая футболка, шлепанцы на босу ногу, рост около 180. На машине ВАЗ, диктую номер… Скрывается, в нетрезвом состоянии, поехал в сторону области».

Святослав Наумович никак не может успокоиться и ходит за гаишниками хвостом: по десятому разу рассказывает подробности аварии, обещает «посадить ублюдка». Номер у водителя БМВ действительно непростой — серия «ААА». Раньше «тремя Аннами» маркировались машины ФСБ, позже — Совета Федерации и администрации городов. Но гаишники объясняют мне, что, скорее всего, тут лишь «понты и большие деньги»: «Мы уже года два на номера внимания вообще не обращаем».

Через полчаса после ДТП находятся ключи зажигания «Ситроена» — оказывается, пьяный водитель выбросил их из окна попутки, а зеваки подобрали. Идем вскрывать машину. Из документов находим только старую справку о ДТП. Сергей громко зачитывает ее Святославу Наумовичу. В справке есть имя владельца «Ситроена» и его домашний адрес. У Святослава Наумовича разгораются глаза.

— Только с пистолетом не надо туда приезжать, — поясняет Саша. — Он к нам завтра сам придет, когда протрезвеет. Скажет: «В шоковом состоянии убежал».

02.29. «Машина — это самое худшее изобретение человечества, — серьезно говорит Юра. — Раз — и в секунду можешь потерять вообще все: работу, здоровье, жизнь, попасть на бабки».

На ДТП с жертвами ребята попадают где-то раз в две недели («Хотя графика, конечно, нет»). Чаще всего они там оказываются раньше «скорой». И первое, что они делают, — быстро осматривают пострадавших и связываются с дежурным по батальону, чтобы тот вызвал «скорую». Дежурному надо подробно описать возраст пострадавших и характер травм, чтобы пришло нужное количество машин с нужным оборудованием. Сами гаишники пострадавших не трогают: «Можем и навредить». И да — примета про слетающую обувь «почти всегда» верная. Юра рассказывает, что однажды видел стоящие на дороге туго зашнурованные мужские ботинки.

И да — пьяные почему-то выживают чаще.

Чтобы получить шанс выжить в ДТП, нужно пристегиваться. «Штрафы не просто так повышают, — говорит Юра. — Когда я начал работать, штраф был 20 рублей. Сейчас — 500. И это, кажется, мало». Ребята могут вспомнить десятки случаев, когда в машине ехали муж и жена, мать и дочь, две подруги. Один был пристегнут, другой нет. Потом один хоронит другого.

Но самое главное — быть на хорошей машине. БМВ, «Вольво», «Лексус», «Ауди» — «практически все немецкие машины». Особенно гаишники хвалят очень редкий «Мерседес-Макларен»: «у него массивный и очень прочный капот. Это 2,5 метра жизни». Ругают малолитражки — при столкновении они далеко отскакивают, крылья вминаются внутрь. А «Жигули» с 1-й по 7-ю модель они называют «гробами на колесах»: при столкновении шансов у водителя «Жигулей» нет вообще. «Руль выскакивает вверх, лобовое стекло вылетает, крыша и днище сминаются в комок. Приезжаешь, а там на руле кусок мяса висит». У их сослуживца в таком «гробу» погиб сын. Виновник ДТП — парень на «Опеле» — не получил даже синяков.

Вызвав «скорую», гаишники начинают обходить зевак, которых всегда достаточно на аварии с жертвами. Гаишники ищут свидетелей. «Но добровольно обычно никто не идет. Всем свое время жалко. И тогда хитришь. Просишь предъявить паспорт. Они паспорт достают — а ты его в карман. И потом уже можно читать лекцию про гражданскую ответственность».

А еще ребята говорят, что самые страшные ДТП случаются не тогда, когда машины не видят друг друга, а когда друг друга не пропускают. Но самое опасное ТС на дороге — это все-таки пешеход.

02.35. Вызов. Наезд. Саша делает пару звонков и сообщает, что наехавшая — «баба 90-го года рождения, и родственники уже все подтянулись». «Бабу» нужно отвезти на освидетельствование.

Светловолосая девочка в джинсовой курточке и белой юбке сидит на переднем сиденье модной желтой машины. Машину уродуют отчетливая вмятина на капоте и огромная, страшная вмятина на растрескавшемся ветровом стекле, девочку не уродует ничего — она даже не заплакана. Сосредоточенно заполняет документы. Над ней склонились родители и вполголоса объясняют какие-то нюансы ПДД. Девочка огрызается: «Я уже полгода езжу, отвяжитесь». Пострадавшего уже увезли. Рядом — другая патрульная машина ГИБДД и голубая иномарка. На ней приехали родители девочки.