Русская идея. От Николая I до Путина. Книга вторая (1917–1990)

Странная история с союзом «и»

И предотвратить этот раскол Осипов не мог. Прежде всего, конечно, потому, что — совершенно независимо от вмешательства КГБ — долго усидеть на двух стульях было невозможно и в советские времена. А во-вторых, потому, что расколуже произошел. Я говорю об этом так уверенно, поскольку тому есть документальное свидетельство, рассказать о котором я и намерен в заключение этой драматической истории. Начать, однако, придется издалека.

«Критические заметки русского человека» были опубликованы в 1975 году в нью-йоркском «Новом журнале». Опубликовал их покойный М. Агурский, советолог, известный уже в силу своей уникальности: он был русским националистом — в Израиле. Как и большинство тогдашних советологов, Агурский был большим поклонником национал-либерализма (они именовали его также христианским национализмом). Публикацию предварил он собственными критическими заметками под названием «Неонацистская опасность в СССР». Заключение его было такое: «Представляется весьма очевидным, что единственной реальной альтернативой неонацизму было бы принятие той гуманистической программы, которая предложена Солженицыным, и иеродиаконом Варсонофием».

Почему Агурский не упомянул о программе Сахарова, понятно: человек из другой команды, космополит. Но почему не упомянул он «Вече», сославшись вместо этого на никому неизвестного Варсонофия, странно. Тем более, что именно «Вече» отказался печатать «русского человека» и именно его автором был упомянутый иеродиакон. В частности, опубликовал «Вече» документ, названный «Прошение Поместному Собору 1971 года» (больше известный, как «Письмо трех», одним из трех был Варсонофий). С этой публикацией и связана история, о которой речь.

Американский советолог Д. Поспеловский в рецензии на первые выпуски «Вече» назвал «Письмо трех» «зловещим документом» и дружелюбно (он, конечно, тоже был поклонником национал-либерализма) предостерег журнал от уклона в «религиозный расизм». И «Вече» ему ответил. Но как! Рецензент был издевательски высмеян: «грамматическая ошибка вызвала весь его гнев — в «гуманистической программе Письма трех слово сионизм, видите ли, соединено союзом "и" со словом сатанизм». Птичий грех! Скандал из-за описки! Пусть, однако, судит читатель, кто был прав в этом споре.

«Нельзя молчать, — говорилось в «Письме трех» — когда общеизвестно, что агенты сионизма и сатанизма создают трения между Церковью и Государством, стремясь отравить общество идеями либерализма и разрушить самые основы нравственности, семьи и страны». Дальше возникала под пером авторов жуткая картина дикого разгула «агентов» как внутри СССР, так и в «сионистских центрах Запада, прежде всего в США, где фунционирует церковь Сатаны». Это, впрочем, мы уже слышали от «русского человека». Но то, что вовлечены агенты также «в распостранение пьянства и умножение абортов», успевая при этом еще и способствовать «небрежности в исполнении семейного и родительского долга», — уже оригинальный вклад иеродиакона и его товарищей. Хорошенькая «гуманистическая программа»! Многим ли отличается эта «описка» от «Заметок русского человека»?

Но опубликовано-то было «Письмо трех», когда на обложке «Вече» еще стояла фамилия Осипова. И при нем же ЗАЩИЩАЛА это письмо редакция так недобросовестно, чтоб не сказать хамски. Можно ли после этого сомневаться, что раскол в редакции «Вече» произошел задолго до вмешательства КГБ, что не смог Осипов удержать от деградации даже собственную редакцию, не говоря уже о «патриотической» интеллигенции, и председательствовал он в последний год издания журнала лишь над развалинами дела, которому посвятил жизнь? Печальный финал.