Сказы о древних курганах

К своему замыслу создать археологическую карту он смог вернуться лишь спустя 20 лет, став ревизором управления акцизными сборами Енисейской губернии. На этот раз он составил и издал «Наставления к собиранию материалов для археологической карты Енисейской губернии для Акцизных разъездных надсмотрщиков». Чиновники должны были не только опрашивать жителей и осматривать археологические памятники, по также описывать и наносить их на карту. В качестве инструкции каждый надсмотрщик получал обе адриановские брошюры «Наставление» и «Курганография Сибири», а также записную книжку и карту уезда. Многие чиновники проявили заинтересованность к этому поручению, и работа по сбору материалов была «в полном ходу». Однако ее результаты остались неизвестными. В архиве Л. В. Адрианова хранится несколько докладных писем надсмотрщиков, по ни археологической карты, ни текста к ней пока не обнаружено.

А. В. Адрианову принадлежит заслуга в исследовании большого числа древних сибирских курганов и могил. Лишь в степях Енисея в 1890, 1894–1899 и 1903 гг. им раскопано почти 150 курганов, не считая грунтовых могил, не имеющих насыпей. Его находки составляли богатейшую коллекцию вещей и содержали ценнейшие сведения. Открытые на Татарском острове погребальные маски оказались не единственными. Аналогичные археолог находил и в дальнейшем. Не менее интересное, чем маски, научное открытие ожидало его в 1903 г., когда на горе Оглахте под Абаканом он обнаружил гробницы с остатками мумифицированных трупов в одежде, а также куклы из травы и кожи, изображавшие умерших. На лицах кукол и мумий тоже лежали гипсовые маски.

Позже А. В. Адрианов переключил свое внимание на изучение петроглифов. Вплоть до 1909 г. он разъезжал по степям, снимал копии с писаниц и наскальных изображений. Труд этот титанический и сложный. Археолог копировал изображения со скал и курганных камней. Несколько изваяний были перевезены им из степей в Минусинский музей.

Свою задачу «маленького провинциального работника» в пауке Адрианов определял скромно: «принести посильный труд на умножение научного материала» и «собрать материал тщательнее и подробнее». Обе задачи им были выполнены успешно.

…Большой дом с многочисленными постройками, принадлежавший известному золотопромышленнику II. И. Кузнецову, расположенный в глухой лесистой местности в верховьях Узунжула, всегда был полон гостей. Их привлекали хлебосольство хозяина и охота. Из поместья хозяева и гости выезжали к верховьям Томи или на Белый Июс и охотились в зависимости от сезона на глухаря, белку, соболя, дикую козу, марала и даже медведя. Как местную достопримечательность гостям показывали скопления древних курганов. Увлекались члены семьи и коллекционированием «могильных вещей». Кузнецов-отец подарил Минусинскому музею свою коллекцию, которая послужила основой археологического фонда. Сын золотопромышленника, Иннокентий Петрович Кузнецов-Красноярский, ставший впоследствии археологом, с двадцатипятилетнего возраста начал посылать свои коллекции в Петербург в дар Археологической комиссии. Являясь слушателем Томского университета, Кузнецов-Красноярский записывал легенды и обычаи местного населения, серьезно занимался историческими документами XVII столетия, хранящимися в сибирских рукописных архивах. На формирование интересов молодого человека большое влияние оказывала атмосфера увлеченности историей края, царившая в его семье. Кузнецовы одобряли, помогали и покровительствовали всем начинаниям Н. М. Мартьянова. Они оказали материальную поддержку экспедиции А. В. Адрианова, были в числе пожертвовавших деньги на создание музея. Сестра будущего археолога финансировала экспедиции самого Н. М. Мартьянова, а также его поездку по музеям России. Сам Иннокентий Петрович выделил средства на издание работ сотрудников музея Д. А. Клемепца и В. А. Ватина. Ио его помощь музею не ограничивалась только материальной поддержкой. С разрешения Археологической комиссии в 1884 г. он раскопал для музея 17 древних могил у села Аскиз, в верховьях рек Немпра и Узун-жула. Раскопки были произведены тщательно: внутри могил землю снимали послойно и просеивали.

И. П. Кузнецов один из первых откликнулся на призыв собирать информацию для археологической карты. Для этой цели в 1884–1885 гг. он обследовал левый берег и притоки Абакана, нашел несколько каменных изваяний, плиту с древнехакасской надписью, которую доставил в музей. По заказу И. П. Кузнецова художник Станкевич, сопровождавший его в маршрутах, сделал 12 акварелей и вычертил шесть планов наиболее крупных могильников. Эти рисунки он подарил музею. Результатом экспедиции явилась изданная в 1889 г. книга «Древние могилы Минусинского округа», в которой И. П. Кузнецов отмечал разновидности встреченных им курганов. Далее И. П. Кузнецов-Красноярский неожиданно прервал свою археологическую деятельность, хотя продолжал отправлять в Петербург дары из своей личной коллекции, вывез в Томский университет несколько каменных изваяний людей и плит с древними надписями.

Через десять лет он возобновил занятия археологией и опубликовал книги. В одной из них были изданы материалы раскопок 1884 г., во второй — вещи из нового собрания собственной коллекции. В 1909–1915 гг. Кузнецов-Красноярский снова проводит археологические разведки, в основном по территории современной Хакасии. Им были раскопаны два кургана на реке Черный Июс и у озера Шира. Вещи и все отчеты археолог по-прежнему высылает в Петербург, прилагая к ним рисунки и фотографии. Особое место он уделял поискам древних каменных скульптур. В архиве Минусинского музея сохранились его заметки об этих каменных «бабах». В них И. П. Кузнецов-Красноярский пытался установить границу распространения изваяний в степях по рекам Енисей и Абакан, их разновидности, отличия от западносибирских, южнорусских и северомонгольских каменных «баб».

Отмечая большую роль Минусинского музея в развитии сибирской археологии, следует сказать и об Иване Тимофеевиче Савенкове. Он сменил Н. М. Мартьянова на посту директора музея. Самостоятельные археологические исследования И. Т. Савенков проводил в основном в 80-е гг., будучи директором учительской семинарии в Красноярске. В 1883–1885 гг. но поручению Географического общества он совершил несколько экспедиций из Красноярска вверх по Енисею, фиксировал встречающиеся стоянки и курганы, но прежде всего копировал наскальные рисунки. Полученные сведения о памятниках каменного века исследователь опубликовал. Как и многие другие краеведы, И. Т. Савенков занимался составлением археологической карты средней части долины Енисея. Обнаружив неточности в карте Д. Л. Клеменца, он выслал свой вариант в Археологическую комиссию. Специальных раскопок в степях Енисея Савенков в то время, за исключенном единственного кургана на реке Узунжул, раскопанного совместно с И. П. Кузнецовым, не производил.

В 90-х гг. И. Т. Савенков переехал в Варшаву, где работал инспектором народных училищ. Он очень скучал по Сибири и в письмах к друзьям признавался: «Я здесь лишен общения с природой и наукой, служба берет все время, все силы и убивает этим научную энергию. Это лишение для меня самое тяжелое и непереносимое. Я мечтаю о возвращении в Сибирь. Теки здешние реки медом и млеком, а меня все-таки тянуло бы на Енисей: сжился я с ним, с его природой, с его людьми. Мне хочется продолжать собирание антропологических, геологических и географических материалов. Я прервал это собирание вопреки моему желанию. Как ни мал мой научный огонек, но мне только около него тепло, только около пего я нахожу душевное успокоение»{36}. Вернувшись в Сибирь, И. Т. Савенков начал заведовать Минусинским музеем. Дело это оказалось очень сложным. Новый директор, стараясь сохранить высокий авторитет музея, продолжал издавать отчеты музея и библиотеки, собирал экспонаты, вывозил из степи в музей каменные изваяния, организовывал выставки. В 1910 г. Московское археологическое общество издало книгу Савенкова «О древних памятниках изобразительного искусства на Енисее». Она содержала рисунки, описания и первую интерпретацию сюжетов древнего искусства, наскальных рисунков и каменных изваянии.

Рис. 4. Изваяние с головой барана из Верхне-Биджинской степи. Фото П. Т. Савенкова, 1910 г.

Рис. 5. Изваяние из улуса Тазмин, привезено в Минусинский музей И. Т. Савенковым. Фото 1910 г.

Большого успеха И. Т. Савенков добился, составив археологическую карту. Она оказалась точнее клеменцовской и могла бы принести большую пользу, если бы была закончена. И. Т. Савенков выслал ее П. С. Уваровой в Москву для публикации, чуть позже попросил вернуть на время для уточнения, но так и не возвратил. Остались не выясненными также результаты его раскопок. Для Московского археологического общества И. Т. Савенков в 1910–1911 гг. исследовал два больших кургана в верховьях реки Бирь, на территории современной Хакасии. Судя по сохранившимся фотографиям, им были вскрыты обширные гробницы с немалым числом погребенных и вещей. Известно, что дневники, отчеты, чертежи, а также материалы из курганов он готовил для пересылки П. С. Уваровой. Однако все материалы исчезли, возможно, затерялись по дороге в Москву.

При Н. М. Мартьянове Минусинский музей поддерживал тесные связи с коллекционерами. Неоднократно по просьбе Петербурга или Москвы Николаи Михайлович списывался с тем либо другим обладателем древностей, чтобы зарисовать их коллекцию или выступить посредником при ее продаже. Интересные коллекции имели А. В. Адрианов, И. П. Кузнецов-Красноярский, И. С. Боголюбский, англичанин Бойлинг из Енисейска, священник отец Степан из села Абаканского. Среди коллекционеров наибольший след в истории сибирской археологии оставили И. А. Лопатин и И. С. Боголюбский.

Иннокентий Александрович Лопатин обладал богатейшим собранней древностей. Он был внучатым племянником В. Г. Белинского, сыном золотопромышленника Енисейской губернии. Иннокентий Александрович увлекался коллекционированием старых монет и древних поделок. По окончании горного института десять лет он провел в непрерывных геологических экспедициях, а с 1870 г., уйдя в отставку и поселившись в Красноярске, начал систематически собирать археологические древности, К этому времени Лопатин владел десятью золотыми приисками на юге губернии, что давало средства иону мать старинные вещи и раскалывать курганы. К сожалению, И. А. Лопатин имел интерес к раскопкам чисто утилитарный и, хотя время от времени брал разрешения на раскопки из Петербурга, но отчеты чаще не представлял. Он собрал колоссальную коллекцию бронзовых археологических изделий, которую предложил графу Уварову выставить в витринах Исторического музея. Полученные деньги коллекционер намеревался передать П. М. Мартьянову для проведения раскопок курганов в окрестностях Минусинска. Вероятно, «Лопатин находился под большим влиянием сотрудников музея, и это определило его интерес к памятникам старины. Дело в том, что золотопромышленник был двоюродным братом А. В. Малинина, аптекаря Минусинска, близкого друга П. М. Мартьянова. Благодаря этому родству он подружился с П. М. Мартьяновым, а позже с Д. А. Клеменцем. Когда Археологическая комиссия приступила к изданию сборника «Сибирские древности», составление первого сборника она поручила академику В. В. Радлову, одновременно обратившись к сибирским губернским статистическим комитетам с просьбой на время получить из музеев и от частных лиц древние вещи или их точные конин. И. А. Лопатин выслал многочисленные оригиналы, которые послужили основой сборника. Он и впоследствии неоднократно высылал в Петербург древние предметы, а в 1906 г. с согласия комиссии всю свою коллекцию пожертвовал Историческому музею{37}. Вопреки договоренности и завещанию, большая часть коллекции Лопатина осталась в Петербурге и хранится ныне в Эрмитаже.