Отражение

Названия кабинетов кричали своими непонятными названиями и вгрызались в мозг безумным слоганами: кафедра когнитивной позитроники, лаборатория проверки случайных матриц, лаборатория по мониторингу и изучению основных выходов, отдел корпускулярной философии. Ниже таблички "Ученый совет по выводам" было выведено время работы - с трех часов ночи до шести утра, ежедневно.

Она остановилась около входа в учебно-методический кабинет с цифрой восемнадцать. Войдя внутрь Вера оказалась в просторной комнате с кафедральными стульями, столами и исполинских размеров пластиковой демонстрационной доской. Общее убранство напоминало обыкновенный учебный класс высшего учебного заведения. За массивным столом сидел седой худощавый мужчина преклонных лет с ноутбуком. Он был одет в белый халат поверх байковой рубашки и обыкновенных черных джинсов. На макушке его головы от света люминесцентной лампы блестела загорелая лысина. Испещренное морщинами лицо и аккуратно посаженные на горбатом носу очки из тонкой оправы придавали ему вид мудрого и рассудительного человека.

Когда Вера вошла в комнату он не сразу поднял голову, а только продолжал что-то стучать на своем ноутбуке. Затем он поднял на нее взгляд и несколько секунд оставался в неподвижном состоянии.

- Здравствуйте Феликс Александрович, - начала Вера, - Не ожидали меня увидеть? А мне координатор сказал, что вы меня ждали. - Вера улыбнулась, обнажив два ряда своих ровных белых зубов. - Чуть ли не любовный роман нам с вами приписывают.

Мужчина резко встал со стула и бросился к Вере. Схватив ее протянутую руку, он стал нервно, но с радостью трясти ее.

- Ну, да. Особенно, Верочка, что у нас с тобой разница в двадцать с лишним лет, и еще, ты когда-то была моей лучшей студенткой.

- Таки самой лучшей? - Засмеялась Вера Семеновна.

- Нет, кроме смеха, - продолжая жать руку говорил Феликс Александрович, - только тебе, Верочка, удалось чего-то добиться в науке. Тут и спорить не надо. Ладно давай ближе к делу. Знаю у тебя не так много свободного времени. Тебе еще сегодня надо успеть добраться до места.

Он отпустил покрасневшую руку Веры Семеновны и пригласил ее присесть рядом на стул. Сам расположился на своем привычном месте, закрыл ноутбок и придвинулся к ней ближе, словно от этого в пустой комнате будет лучше слышно собеседника.

- В третьей лаборатории, это которая на втором этаже, получите чемоданчик с комплектом световых карточек. Перевозить его надобно аккуратно. Хотя, что я говорю. По той разбитой дороге к Добролюбово аккуратно не получится. Но в любом случае постарайтесь его где-нибудь прикрепить, чтобы не болтался. Вроде случаев самопроизвольного взрыва карточки я еще не слышал, но есть правила и их нужно придерживаться. На чемоданчике код сами установите, какой захотите. Ну и сами знаете, что нужно сделать, в случае, если чемоданчик может попасть в третьи руки. Это первое. - Он положил руки на стол ладонями вниз. - Второе. Контакт с Террой вам обеспечен. В общем, что ты так давно ждала осуществиться в ближайшие часы. Я надеюсь. И честно сказать, немного завидую. В то же время не хочу тебя пугать, а только хотелось сказать то, что не скажет тебе ни один человек, ни один координатор. Верочка, будьте предельно аккуратны в общении с Террой. Она очень нестабильна и лучше слушайте. Слушайте и слушайте. Не знаю сколько тебе отвел комитет времени, но запомни одно. Любое ваше движение, слово, или еще что-либо. Все может оказать влияние на нее. Думаю, что Аксентий введет вас в курс дела. Учитывая все то страшное, что сейчас происходит в мире или должно произойти, все это влияние обоюдно направленное и взаимно поглощающее.

- Я смотрю у вас, Феликс Александрович, новая теория рождается?

- Нет, упаси Бог. Единственное чем я сейчас занимаюсь, это дописываю очередной труд, который и диссертацией не назовешь, но и для простой научной статьи не годится. Ну и мы с тобой понимаем, что это никто никогда ни в одном научном издании не напечатает. Я вот, что хочу сказать. Тринадцать основных спектральных анализов показывают, что вокруг Терры имеется поле. Свечение. Субстанция. Как ты ее не назови. Да что там говорить, многие очевидцы наблюдали это свечение.

- Что вы хотите сказать, профессор?

- Моя статья, труд доказывает влияние Терры на окружающих. Благодать, которую люди ощущают рядом с ней - это не просто так. Это то духовное начало, которое там зародилось и развивалось. Возможно, эта благодать и будет отправной точкой нашего спасения как человеческого вида. Верочка, наступают страшные времена. Страшные и хуже того странные. Об этом сейчас разве, что дурак не говорит. А у нас тут под боком в самом сердце дальневосточной тайги источник спасения находится. И никто об этом не знает и не догадывается.

- Вы пишете работу о благодати? Я правильно вас поняла?

- Только не включайте пожалуйста, Верочка, своего критического человека науки. Здесь не все можно объяснить только научными опытами и наблюдениями. Здесь, милая моя, все Очень сложно. Мы уже не один десяток лет наблюдаем и делаем выводы. Сопоставляем, вносим в математические модели данные и выводим предположения, которые подтверждаются тем, что происходит. Но возникает вопрос. Какой смысл проводить очередные подтверждения, если мы не можем не предсказать грядущее, не его изменить. Знаешь, я уже начинаю понемногу понимать сторонников взглядов "черного дня". Я уже начинаю им верить.

- Не говорите глупости, Феликс Александрович. Вы здравомыслящий человек. Я, конечно, слышала, что в институте идут разработки нейросети, способной математически рассчитать последствия "черного дня". Но ведь это все утопия!

- Не знаю, не знаю, моя хорошая. Я в последнее время и сам себе уже не верю. Слишком много мы отдали сил изучению этого явления. И с каждым годом возникает только больше вопросов, чем выводов. И выход здесь скорее всего будет только один. - Феликс Александрович задумался, всматриваясь в окно учебного класса.

- И какой же?

- Назвать все это чудом и перестать изучать Терру.

- Позвольте. Вы хотите выбросить на помойку десятилетия работы вашего института, сотен научных работников? Забыть про тома написанных трудов разными людьми?

- Если грядущее необратимо, то не следует его предотвращать. Надо лишь к нему приготовиться. - Он опять с досадой посмотрел в окно, но потом резко оживился. - Да, кстати, комитет задание еще не передал? Или это будет для тебя командировка с двумя неизвестными?

- Думаю, что так оно и будет.

- Ладно, это уже не мое дело. А простое человеческое любопытство.

Феликс Александрович неожиданно, но аккуратно положил свою ладонь на Верину руку, лежащую на столе.

- Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, Вера. Честно? Мне уже в печенках сидит этот институт, эти отчеты, этот депрессивный городишко, чтоб ему пусто было, эти ежедневные слежки - из дома на работу, с работы домой, и вся эта непонятная и бесконечная история. Я уже как пять лет, должен быть на заслуженной пенсии. И Бог с ней с подпиской о неразглашении и невыезде за пределы страны. Тьфу на все это. Я готов уже просто, уехать за город, поселиться в дачном домике и ухаживать за клубникой с помидорами, и внучек встречать. Ты еще тот человек, который может обрадовать меня своим появлением в этих холодных стенах. Как хотелось бы напоследок, хоть разок съездить в Боголюбово, прикоснуться к чему-то, чему ты отдал тридцать лет работы, своей жизни. А потом...будь что будет. Уже и помирать не страшно.

- Да прекратите вы, Феликс Александрович. Вам еще жить и жить. Будет у вас и клубника с помидорами и еще годы счастливой жизни. Поверьте, мне.

- Да, да, Верочка. - Лицо Феликса мгновенно сделалось грустным и подавленным. - Ваши бы слова, да сами знаете кому в уши.

Попрощавшись с Феликсом Александровичем, Вера вышла из учебной комнаты и пошла к лифту, чтобы спуститься на второй этаж. Она никогда не замечала за собой ноты сентиментальности, но в этот раз странный комок застрял в ее горле, комок непонятного сожаления и горечи. Ей было жаль этого умного и трудолюбивого человека, ставшего в какой-то период ее жизни не просто старшим наставником, а по-настоящему заменив ей ее покойного отца. В какой-то момент ей показалось, что она видела Феликса Александровича в последний раз.

В третьей лаборатории Вере Семеновне молодой, но строгий лаборант выдал ей под роспись чемоданчик, выполненный из легкого неизвестного сплава. По середине чемодана-кейса красовались большие вдавленные в корпус цифры - "808". Вера без труда в присутствии лаборанта открыла чемодан. На мягких прямоугольных платформах, выполненных скорее всего из мягкого поролона были закреплены двенадцать шаров серого цвета. Видно было, как внутри за полупрозрачными поверхностями шаров двигалось темная воздушная субстанция. Все это напоминало детские декоративные шары с елочными сюжетами внутри и с кружащимися снежинками заключенными в вакууме.

Вера пересчитала шары и закрыла металлический чемоданчик. Затем она выставила из шести крутящихся цифр на чемодане дату своего рождения и расписалась в журнале лаборанта о приеме световых карточек в количестве двенадцати штук.

5

Машина уже около двух часов ехала по грунтовой дорогой. Пейзаж за окном сменился с редких кустарников на густой лес, вместе с дорогой уходящий вглубь сопок. Вера, всегда любившая сидеть на заднем сидении, все-таки после объяснений Ильи села на переднее пассажирское сидение, туго пристегнувшись ремнем безопасности. На плохой дороге все, что находилось на заднем сидении и в багажнике подбрасывало и шевелилось словно живая биомасса за спинами путешественников.

Илья по заверению координатора держал скорость около пятидесяти пяти километров в час. Напряжение от вождения по неизвестной лесной дороге давало о себе знать. Вера это понимала и старалась не отвлекать Илью от дороги. Лишь один раз, когда они выехали из города, она предложила ему попить заваренный чай из термоса. Но поняв, что это будет невозможно сделать на вечно подпрыгивающем автомобиле, не стала его уговаривать. Ей даже стало немного жаль Илью, что он в отличии от нее терпит определенные лишения и весь сконцентрирован на движении машины.

На всем протяжении пути, пейзаж был один и тот же. Вернее сказать, его вообще не было. Густой лес, вплотную прижался к извилистой дороге, а возвышающиеся сопки вскоре вообще стали закрывать солнечный свет. Постоянное биение веток о кузов автомобиля начинал раздражать, но поделать ничего нельзя было. Начинал моросить небольшой дождь. Дорога становилась мокрой и на резких поворотах внедорожник резко швыряло в сторону. От этого Илья делал резкие движения рулем в противоположную сторону от заноса и тихо почти не слышно посылал проклятья в пустоту.

И он и Вера Семеновна все дорогу были поглощены в свои и только свои мысли. Почти не разговаривая они обменивались короткими фразами и знаками. По определенному взгляду с кивком Ильи, она разворачивала карту прямо у себя на коленях и показывала примерное местонахождение автомобиля в пути. Илья короткими взглядами на измятую карту определял, во-первых, оставшееся время в пути, во-вторых понимал предстоящие резкие повороты и спуски с подъемами на самой дороге.