Жизнь по ту сторону

Надо было как-то дальше жить и, чтобы забыть весь этот кошмар, я с головой окунулась в работу, устроившись педагогом дополнительного образования в Центр молодежи "Надежда". В 2004 году на деньги, полученные от сдачи в наем квартиры отца, я купила недорогой участок в низине с ветхим домиком в садовом обществе недалеко от места проживания. И хоть работы там было очень много, смена обстановки и свежий воздух заметно успокаивали и вселяли надежду на лучшее. Но черная полоса ещё не закончилась. Из Воркуты шли письма от моей сестры с настораживающим содержанием.

СЕСТРА

Сестра, когда вернулась из командировки летом 1987 года и застала в квартире освободившегося отца, стала выговаривать мне - зачем я его впустила? Но не могла я его на улице оставить. А сестра устроилась в общежитие, а потом вышла замуж и уехала в Воркуту к родителям мужа. К этому времени на ее? руках был уже полуторагодовалый сын Димка. Жили они с ее? мужем Валерой в трёхкомнатной квартире, но что-то разладилось у них в отношениях и сестра, забрав малолетнего ребенка, купила себе отдельную трёхкомнатную, благо, квартиры там дешёвые, а многие просто все? бросают и уезжают - очень нездоровая там экология, рядом Новая Земля, где, как известно, в советские времена проводились ядерные испытания. Работала сестра на цементном заводе лаборанткой. И как-то не углядела она ребенка, играл он на улице и то ли в песочнице кто-то бросил ему в глаза горсть песка, то ли брызнули из лужи - глаз воспалился, и что только она потом ни делала, к каким врачам не водила, и в Москву с ним ездила -- спасти глаз не удалось.

Шли письма религиозного содержания, где она призывала уверовать в бога, возможно, она попала в какую-то секту. А после того, как я сообщила ей о смерти отца, она как с цепи сорвалась, стала обвинять меня в том, что все мои хождения по кабинетам, поездки в СИЗО, больницу, собирание передачек, уход за отцом - все? это делалось ради наживы, чтобы получать пенсию отца и деньги с квартирантов и стала требовать, чтобы я освободила ей квартиру. Поначалу она ещё допускала вариант, что ей по закону принадлежит только половина квартиры, но после того, как я расписала ей все мои расходы - покупка продуктов для передачек плюс затраченное время на готовку (я каждый выходной стряпала пирожки) и поездку (как правило раз в неделю по выходным), ремонт отцовой квартиры - и не только материальные затраты, но и стоимость самой работы, не говоря уже о моральном истощении (о какой наживе речь?!), она уже совсем обнаглела, стала писать, что бесплатно заботилась обо мне три года, пока я училась в музучилище (и когда успевала?!), кормила меня, обслуживала - стирка, уборка, стояние в очередях.

И такой расклад у неё получился - в месяц 80 руб. за питание и 50 руб. за обслуживание = 130 руб. Всего за три года она насчитала мне 4680 руб., перемножила на индекс повышения цен 4680 руб.* 50, получилась сумма 274 000. А я все? думала: и когда она все? это успевала - я и ночевала дома редко, потому что не чувствовала себя хозяйкой, а у нее? постоянно любовник крутился, завтракала в училищной, обедала и одновременно ужинала - в театральной столовой. А дома я могла только чай попить, да и худая я была - желудок к спине приплюснутый. Просто и смех и грех. И так она плавно подвела к тому, что эти 274 тысячи, которые она на меня когда-то якобы потратила, как раз эквивалентны половине стоимости отцовой квартиры. Не знаю, сколько бы я ещё терпела этот цирк, если бы не узнала, что у нее диагностирован рак.

Говорят, лучший способ защиты - нападение. И как мы зачастую боимся показать свою слабость, а ведь именно из-за этого между людьми порой столько агрессии и непонимания. Я не помню, что я написала в ответ на ее?: "...Итого ты мне должна 274000 + 50% стоимости квартиры (200-250 тысяч) и минус 50% стоимости ремонта, т.е. это в пределах 474000-524000", "...Итак, ты мне должна большую сумму. Отдавай квартиру. Высылай ключи от квартиры и больше туда не суйся. И не забудь оттуда выписаться. Тебе эта квартира нужна для наживы, а мне жить надо. Ты мне должна по уши. Все?, что ты делала - ремонт - ты делала только для себя ( а не для меня) - для наживы. Да, и никаких квартирантов", но в скором времени она сбавила тон и призналась, что долгое время бегала от врачей, лечилась травами, но недавно ей была проведена операция по отъему груди и требуется какое-то время чтобы восстановиться или пройти курс химиотерапии (я уже теперь не помню) и, таким образом, договорились мы с ней, что приедет она следующим летом.

Встретились мы как-то совсем не по-сестрински, Димке шел уже пятнадцатый год. Одну ночь они переночевали у нас, при этом сестра, когда раздвигала на ночь диван, так нервозно и с тяжёлым грохотом опускала нишу дивана, что придавила при этом нашего домашнего крысенка Гошу, который не успел отбежать в безопасное место. Позже она объясняла это тем, что не так ее встретили, как ей хотелось бы. Со своей стороны мой муж тоже был этим всем недоволен - он столько времени терпел мои похождения по СИЗО и психушкам и рассчитывал в конце этой истории на какое-то улучшение жилищных или материальных условий - сестре его Наталье, которая вначале нашей женитьбы жила с нами, пришлось съехать и покупать себе жилье в пригороде, что не прибавило мне уважения со стороны его родственников. Да и сам он воспитывался в многодетной неполной семье и вынужден был тянуть лямку работяги. Настя в этом году заканчивала школу и ее надо было как-то устраивать. Для слабого, болезненного ребенка это двойная проблема, а хорошими знаниями она не блистала. Чтобы ее как-то продвигать и дать по крайней мере возможность получить высшее образование, нужны были деньги и я рассчитывала, что сестра продаст в Воркуте свою трёхкомнатную квартиру и выплатит мне какую-то сумму. Но ничего этого не произошло. Вместо этого, переночевав у нас одну ночь, она ушла в квартиру отца, занялась хлопотами по обустройству и одновременно стала разъезжать по родственникам отца и что-то при этом на меня наговаривала. Я не хотела разбираться во всем этом, все происходило как когда-то в детстве - для нее семьёй были родственники отца, для меня только отец.

Однако опухоль опять дала о себе знать, переметнулась на лёгкие и к весне стала сестра быстро угасать. Посещать ее после такого отношения ко мне у меня не было желания и я приходила только в случае крайней необходимости. 17 апреля 2006 года её не стало.

ДИМКА

Никому не пожелаю того, что пришлось вынести этому ребенку, единственному сыну моей сестры. Я уже писала, что, живя со своей матерью в далёкой Воркуте, вдали от отца, по чьей-то детской неосторожности потерял он один глаз и комплексы его по этому поводу к подростковому периоду достигли своего предела. Вторым большим комплексом была невозможность видеться с отцом, с которым сестра была в разводе. Но, благо, второй глаз видел хорошо и это давало ему возможность как-то компенсировать свою неполноценность. От природы обладал он подвижностью ума, хорошей памятью и склонностью к наукам. Учился он легко, возможно, упомянутые комплексы сыграли в этом не последнюю роль, много читал, интересовался жизнью и инфраструктурой разных стран, любил рассуждать на политические темы, был в числе победителей разных внутришкольных и городских олимпиад, а по географии удостоился победы в областной олимпиаде. Пенсию по случаю потери глаза ему как инвалиду платили вплоть до переезда в Новосибирск, когда согласно новому перечню болезней подлежащих оплате по инвалидности, он перестал числиться инвалидом. И как губка впитывал всё, что происходило в его окружении. Поэтому нет ничего удивительного, что отношение его матери ко мне переметнулось и на него.

Учеба в новой школе началась довольно успешно, он готовился к олимпиаде по географии, с лёгкостью одержал победу в городской, а затем областной олимпиаде, а смерть матери настигла его за неделю до Всероссийской. Родственники приезжали прощаться с угасающей сестрой и Димка никак не мог поверить, что мать в конце концов оставит его, для него это было большим шоком и крушением всех его жизненных позиций. Итак, в возрасте пятнадцати лет лишился он матери и превратился в совершенно неуправляемого подростка. Поначалу он ещё доверял мне, я провожала его на Всероссийскую олимпиаду, но потом замкнулся, стал выпивать. Ходил он теперь неопрятный, из школы стали поступать жалобы. Пенсию по потере кормильца он оформил, от матери ещё оставалась приличная сумма, которую он тратил на выпивку. Но надо было как-то несовершеннолетнего ребенка устраивать, я прошла медкомиссию для оформления опекунства, но он стал опасаться, что я делаю это ради квартиры и отказался. В квартире у него был страшный бедлам, пол и потолок быстро почернели от постоянного курения, бычки и банки из-под пива валялись, разбросанные по всему полу, всюду были кучи мусора, компьютерные диски валялись тут же. И везде грязь, грязь! Такого не было даже у моего отца-алкоголика! Поговорить с ним не получалось - он закрывался и никого не впускал, на стук и звонки не реагировал. Запасные ключи от квартиры у меня были, но пользовалась я ими только в крайних случаях, не хотела лишний раз усугублять ситуацию, а дверь изнутри закрывалась на цепочку. Вызывали и милицию, и МЧС, но толку от этого не было. Из школы продолжали поступать жалобы, произошел инцидент - он ударил какого-то мальчика в школе, родители пожаловались и Димку забрали в милицию, поставили на учет. Там навели справки и определили оставшегося без родителей ребенка в детский дом, расположенный неподалеку. Туда я тоже приходила, но он не вышел. А буквально через неделю оказался опять дома - ему разрешили приходить только на завтрак-обед-ужин, такая практика допускается в отношении взрослых воспитанников. Из Воркуты приходили какие-то письма, и от Димкиного отца тоже. Отец его (Валера) писал, что приехать не может, что ему как раз только прооперировали ногу, он страдал тромбофлебитом, и фактически остался без ноги. А примерно через год он и сам оставил этот свет. И таким образом растаяла последняя надежда вернуть душевное равновесие обезумевшему ребенку.

Из всей моей отцовой родни самая зажиточная была моя двоюродная сестра Альмира - её мать т.Зоя иногда нас с сестрой забирала домой, когда мы были еще совсем маленькие, а позже они купили приличную дачу в Кудряшах и мы летом, уже взрослые частенько отдыхали там. Туда привозила Димку и моя сестра, когда вернулась с Воркуты и где она потихоньку чего-то на меня наговаривала. Поэтому когда Альмира предложила оформить опекунство на неё, он согласился. Но время шло, Димка заканчивал одиннадцатый класс и время было определяться. И по сравнению с имеющимися перспективами, он был конечно в более выигрышном положении, чем моя Настя. Теперь у него было целых две льготы:

- как победитель областной олимпиады по географии и участник Всероссийской он без экзаменов принимался на бюджетное отделение в один из престижных новосибирских вузов - Сибирскую государственную геодезическую академию и

- льготное зачисление на бюджет как воспитаннику детского дома при условии сдачи экзаменов на удовлетворительные оценки. Но второй пункт, конечно, не понадобился.