Доказательства существования жизни после смерти

Кант показал с изумительной очевидностью, что самая сущность души никогда не будет познана человеческим умом. У нас нет соответствующих органов познания, которые были бы способны охватить всю многообразную мощь и свойства нашей души. Мысль, чувство и воля не поддаются исследованию различными приборами и аппаратами. К ним можно применить только внутренний опыт, связанный с верой.

В ежедневном житейском обиходе мы пользуемся словом «душа» так часто и иногда с такой убежденностью, что трудно было бы заподозрить нас в неискренности или не признать за нами серьезных познаний о душе, подкрепленных личным опытом.

Вспомним хотя бы такие выражения, как «тайники души», «без души человек», «душа болит», «душа радуется», «отзывчивая душа», «тяжело, грустно на душе» и др. Кто найдет во всей этой «душевной» терминологии что-либо непонятное, неприемлемое? Кто скажет, что все это пустые слова, случайные фразы, без смысла и значения? Напротив, люди не возражают против существования души, верят в нее, но верят с некоторой осторожностью, серьезно опасаясь, чтобы вопрос о душе, со всеми утверждениями и выводами, как-нибудь не скатился в область религии. Не в этом ли кроется причина, почему до нынешнего дня душа никогда еще не являлась главным предметом изучения? Философы и ученые всех рангов и положений старались как бы обойти душу, отделываясь общими фразами из опасения, что, признав собственную свою душу, они должны будут признать и вытекающую из этого признания ответственность перед Создателем их души. Люди эти сравнительно мало интересовались собственной душой, не пытались проникнуть в ее сущность, не следили за ее развитием, не задумывались над ее запросами, склонностями и побуждениями. Не странно ли, что вопрос, который должен был бы интересовать человека больше всего прочего, остается в каком-то преступном пренебрежении? «И вот приходят люди, – говорит блаженный Августин, – и дивятся высоким горам и широким морским приливам, шумным потокам и океану, течению небесных светил, но о самих себе забывают». Людям некогда думать о душе. «Человеческое несчастье состоит в том, – говорит Метерлинк, – что человек живет вдали от своей души, стремится быть в стороне от духовной жизни». При таком безрассудном удалении человека от всего самого насущного надо ли удивляться, если он заявляет о своем неверии открыто? На вопрос: «верите ли вы в бессмертие души?» человек, никогда не интересовавшийся душой, отвечает из боязни обнаружить свое невежество: «Что за вздор? Конечно, не верю!» И невежество звучит тогда «модно» и «научно».

Одно время скептики утверждали, что у человека «нет души», ссылаясь на существование в мире идиотов, юродивых, слабоумных. Но вскоре было установлено, что в подобных случаях мы имеем дело не с отсутствием души, а с поврежденностью мозгов, через которые душа проявляет себя. Это своего рода «фальшивый аккорд поврежденной арфы».

Напрасно люди пытаются разрешить загадку человеческой души своими силами и средствами. Напрасно люди подбирают ключи или действуют отмычками в духовных вопросах. Христос – истинный ключ, легко и просто открывающий все тайны невидимой духовной жизни. «Я – свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни». Этот свет Божий освещает и вопрос нашей души.

Священное Писание открывает нам, что человек состоит из духа, души и тела. Об этих трех ипостасях человеческой сущности мы читаем в Послании апостола Павла к фессалоникийцам: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранятся без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа».

Душа всегда понимается как некая неразрывная совокупность всех наших чувствований, сокровищница нашего мышления, источник красоты, отображение Бога, принцип, объемлющий нашу сущность, наши свойства, способности и руководящий нашими поступками. Душа – скрытая в нас сила, очаг индивидуальности, местопребывание нашей совести. Душа – живая сущность, воздействующая на наше тело, верховный импульс нашей энергии, храм нашего «я» или «храм Божий, если Дух Божий живет в нас».

Человек – обладатель бренного тела и бессмертной души. Душа дарует нам жизнь, она – верховный принцип жизни. Телом мы воспринимаем и познаем материальный мир, душой – душевный, духом – духовный. Душа является не только животворящим, но и организующим началом в человеке. Разлученное с душою тело обращается в прах, теряет свою организацию, разлагается на свои первоначальные составные элементы. Как написано: «И возвратится прах в землю, чем он был, а дух возвратится к Богу, Который дал его».

По учению Христа, душа – такая же реальность, как и тело. Душа покидает тело – и человек умирает, хотя умирает только телесно и притом временно, до дня всеобщего воскресения мертвых. Смерть физическая подтверждает нам реальность того, что мы считали призрачным, и призрачность того, что считали реальным.

Христос не доказывает бессмертия души и загробной жизни, а открывает факты, доступные восприятию не чувствами и не разумом, а только верою. Притчей о богаче и Лазаре Христос раскрывает нашей душе тайны загробного мира, которые никогда не были бы способны возникнуть в человеческом воображении. В этой истории Христос как бы переносит нас за грань, отделяющую видимое от невидимого, и мы постигаем истину бессмертия. Земная жизнь богача не заканчивается пышными церемониями его погребения. В небесной книге нам открывается его трагическая развязка. Пред нашим взором – муки ада и вечное блаженство, закон возмездия и торжество божественной справедливости, воздающей «каждому по делам его».

Многие старались объяснить происхождение мысли о «бессмертии души» чувством страха, заблуждением и невежеством. Но надежда жить вечной жизнью всегда была и всегда будет высшим благом каждого человека на земле. В этой надежде черпали силу и вдохновение лучшие люди всех времен.

Авраам, принося в жертву своего единородного сына Исаака, «верил, что Бог силен и из мертвых воскресить». Иов, разочарованный утешавшими его друзьями, утешается этой надеждой и восклицает: «А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его». Даниил с дерзновением пророчествует о жизни бессмертия: «Многие из спящих в прахе земли пробудятся: одни – для жизни вечной, другие – на вечное поругание и посрамление».

Христос подтверждает все эти чаяния верующих людей, говоря: «Ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца. Воля же пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день. Воля пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день».

Опыт духовной жизни, покоящийся на духовном возрождении свыше, подтверждает истинность бессмертия. Мысль, что мы становимся бессмертными, только расставшись с земною жизнью, – ложная мысль. Мы всегда бессмертны, бессмертны по своей духовной сущности. Еще при жизни на земле человеку предоставляется возможность жить той жизнью, какою ему придется жить в вечности. Нераскаянный грешник живет той жизнью, какой ему придется жить в аду, верующий – той, какою он будет жить на Небесах. «По плодам их узнаете их».

Душа человеческая одарена способностью страдать и наслаждаться. Душа способна наслаждаться Богом и нравственно страдать за свои искаженные чувства, худые слова и недобрые поступки.

Душа всегда решительно отказывается удовлетвориться одним земным, временным, тленным. В глубине каждой человеческой души обретается тяга к свету, добру, порядку, справедливости, любви, истине, ко всему хорошему, искреннему, возвышенному, прекрасному. Мы ценим в других людях их нравственные качества и добродетели, порицаем безнравственность и пороки. Наши низкие наклонности, аппетиты и желания встречают противодействие в нашем разуме, чувствах, совести. Чем объяснить этот внутренний антагонизм? Если бы мы были только плотскими существами, как и все другие животные, мы не знали бы этой борьбы. Мы позволили бы своему телу без сожалений и угрызений совести плыть по течению его животных стремлений. Но мы видим, что наша воля находится всегда в открытой войне с нашими инстинктами и порочными наклонностями. И войну эту объявляет наша бессмертная душа.

Безграничные запросы души требуют для своего удовлетворения и жизни безграничной, бесконечной, бессмертной. Широкая душа жаждет тех же возвышенных, благородных, абсолютных чувств, какими полна она сама.

Человек создан для счастья и всеми силами души к нему стремится. Но эта жажда счастья никогда не бывает удовлетворена в земной жизни. Как бы счастливо ни слагалась у человека жизнь, страданий в ней всегда больше, чем радостей. Мы созданы для блаженства, и жажда всепоглощающего, захватывающего счастья, жизни, полной смысла, немеркнущей красоты и совершенной правды томит нас неотступно. Лишь в духовных порывах, в мимолетном экстазе души мы приближаемся к этому счастью. Разве лучшими устремлениями нашего сердца мы не чувствуем, как чужды мы земле, как мало нас удовлетворяет временное и земное, как что-то совсем иное, неизведанное нами, но столь властно влекущее к себе, нужно нам для нашего счастья? Душа, как голубь, выпущенный из ковчега, не находит в сем мире твердой почвы, на которую могла бы опуститься. Только умирая, человек Божий вступает в область неизведанных радостей, вполне удовлетворяющих его душу. У некоторых христиан в час приближения смерти лицо просветляется и светится какой-то неземной радостью, и они высказывают иногда поразительные по глубине своей мысли. Не в том ли тайна этого просветления, что их душа, освобожденная от чувственных оков и приближающаяся к истинной вечной своей обители, зрит уже эту обитель и ликует?

Крайне узкое, безграмотное материалистическое представление о том, что со смертью тела «все кончается», может удовлетворить только тех, кто решительно отказывается мыслить. О том, что «у Бога ничто не выбывает», что ничто в природе не погибает и что человек не может ни создать, ни окончательно уничтожить ни единого атома вещества, знают даже школьники. И если «материи» отказано в гибели, то зачем предрекать гибель душе, животворящей тело?

Напротив, современные передовые ученые утверждают, что самое ничтожное из живых существ, представляющих только зародыш жизни, поистине «бессмертно» и что в самом последнем продукте органической природы находятся элементы, не перестававшие жить с тех пор, как появилась жизнь. Если так устойчива и непрерывна жизнь материи, то что должно сказать о душе? Материя разлагается, распадается на свои составные элементы, дух же – предвечно сущая субстанция – не может разлагаться и претерпевать какое-либо упрощение. Душа не может быть уничтожена, разве только по воле Божией. «Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь», – говорит муж Божий. Дух не умирает и не может умереть. «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне».