Бестиарий

– Замужем? – зачем-то спросил я, посмотрев на толстые пальцы, на которых не было колец.

– Была. Ты его, кстати, знал. Помнишь, который ухаживал за мной со школы?

Я кивнул, округлив от неожиданности глаза. Не ожидал, что она может выйти за него. Она его всегда презирала. Тот еще мудак был.

– Дочка у меня есть. – Аня наконец-то отлепила от меня глаза и рассеянно забегала взглядом по кухне.

– А когда я рас… – она отхлебнула пустого чая без сахара, – растолстела, он нас бросил.

Она улыбнулась и снова посмотрела на меня. Помолчали.

– А от чего ты… – Я не мог повторить это слово.

– Растолстела? – помогла она. – Гормональный сбой после родов, а потом осложнения, и теперь у меня… – она назвала что-то страшное медицинское, которое я сразу забыл.

Помолчали. Аня держала чашку двумя руками, как будто ей было холодно.

– Ну а этот Коля помогает? – спросил я.

Зачем спросил? Аня усмехнулась горько, облизала толстые губы, собираясь что-то сказать, но в это время заклацал в коридоре замок, в кухню ввалился брат.

– Что, чай пьете? Ну его нахуй! – криво улыбнулся он и зыркнул куда-то мимо косыми, пьяными глазами.

Кого он имел в виду – чай или меня? Брат потряс пакетом, звеня, и подмигнул Ане. Она с неожиданной легкостью поднялась с кресла. В дверях кухни обернулась, подняла ладонь к губам, которые вытянула для воздушного поцелуя. Но опомнилась, что ли, и просто помахала мне пальцами, которые когда-то были пальчиками. Они ушли в комнату. Брат, защелкнув засов, что-то полушепотом хрипел, Аня смеялась. Я вылил недопитый чай в раковину, оделся и ушел из квартиры за пивом.

Брат провстречался с Аней еще несколько дней, даже в сауну с ней сходил вместе с одним нашим знакомым. Тот потом говорил мне:

– Я охуел, они там часа два в бассейне кочевряжились! Я вообще не понимаю, как в такое сало втыкать можно! Ха-ха-ха!

А потом все. Я даже не спрашивал, как там у него с ней, но он опять сильно запил.

Где-то через две недели мы шли к метро.

– О, вон, смотри, видишь, мент стоит? – брат зло улыбнулся.

Около входа на станцию стоял толстый белобрысый мент.

– Узнаешь? – спросил брат, остановившись докурить.

Я взглянул в лицо под ментовским кепи. Что-то смутно пронеслось в голове, но до конца не вспомнил.

– Не, брат, не узнаю. А кто это?

– Коленька, блять, бывший Крупицын! – Брат сплюнул.

Я пригляделся, узнал, действительно, Коля.

– А он че, мент? – удивился я.

– Нет, бля, почтальон, – оскалился брат и отшвырнул бычок. – Щас докопается, документы проверять будет. Недавно здесь уже тормозил меня, сука!

– Может, обойдем? – предложил я.

Брат не услышал, презрительно улыбаясь, он шел прямо на Колю, но мимо. Я семенил рядом. Почти прошли уже его, Коля пропустил шага на три, потом догнал, аккуратно тронул за локоток.

– Ваши документы! – и козырнул рукой, на которой висела маленькая, но неприятная на вид дубинка.

– Нет у меня документов! Не ношу! – ответил брат, кривясь от брезгливости, и смотрел в упор на заплывший салом кадык мента.

– Пройдемте, – сказал Коля и попытался взять за предплечье.

– Не охуевай! – зло процедил брат и оттолкнул руку.

– А на каком основании? – возмутился я. – В чем подозревается?

Мент Коля смерил меня с ног до головы взглядом. Узнал. Прищурился и, глядя куда-то в сторону, опять предложил: «Пройдемте!» – и опять попытался взять брата за локоть. Но тот так зыркнул, что Коля убрал тянувшуюся руку. Брат пошел сам в пикет станции метро. Я ждал его минут тридцать, уже собрался ломиться в пикет, как оттуда выскочил брат и быстрым шагом пошел ко мне.

– Уходим быстро! – Мы выскочили на улицу и чуть не бегом завернули за метро.

– Что случилось-то? Ты что, сбежал? – спросил я.

– По ЦАБу меня стал пробивать, сука!

– Зачем? Он же знает, кто ты.

– Догадайся! – брат с издевкой выпучил глаза.

– А ты чего?

– А я ему сейчас все сказал. И про Аню, и про дочку, и про него пару слов!

– Дык что сказал-то?

– Все, говорю, сказал!

На следующий день я видел Колю у метро. На носу у него были солнцезащитные очки. Слева из-под темной линзы на скулу предательски вылезал синий фингал. Увидев меня, он отвернулся.