Ферма механических тел
- Автор: Катерина Мелех
- Жанр: Самиздат, сетевая литература / Фэнтези: прочее
Читать книгу "Ферма механических тел"
[4] Галабея — национальная одежда Вольных народов Бадавийской пустыни. Длинная до пят мужская рубаха без ворота с широкими рукавами.
[5] Куфия — мужской головной платок, являющийся неотъемлемой частью гардероба бадавийцев. Служит для защиты головы и лица от солнца, песка и холода.
— Это мои часы! — удалось мне расшифровать этот ультразвук. — Они стояли в комнате Эрики!
Стоило догадаться. Я с виноватой улыбкой мотнула головой в ответ на немой вопрос старьевщика, мол, передумала, и вышла из лавки. Эрик скакал вокруг, с визгами пытаясь добиться от меня, откуда у меня его вещь, но приблизиться попыток пока не делал. Славно, потому что я уже не была уверена, что правильно классифицировала астральную сущность.
Ведь к предметам могут быть привязаны лишь демоны. Джинны в лампах, черти из табакерок и ящики Пандоры тому подтверждение. Хотя без астральных гогглов или предварительного транса даже медиум не способен воспринять органами чувств высших духов. Надеюсь, это значит, что Эрик обычный призрак, а не то, что у меня исключительная суперсила.
Меня так и подмывало выкинуть часы в ближайшую канаву, но от потакания этой слабости могло быть больше проблем, чем пользы. Потому что, если я уже подхватила помимо чесотки и конъюнктивита какое-нибудь проклятие, то без этих отцентрифуженных часов снять его не получится. Угораздило же вляпаться!
Дождь уже кончился, и народу по улицам фланировало немало из-за высокого уровня безработицы среди иммигрантов. А это исключало возможность разговоров с невидимым собеседником без привлечения лишнего внимания. Поэтому я размашисто зашагала к кварталу Красных фонарей, поближе к безлюдным в утренние часы переулкам и Тешу.
Эрик спустя полчаса рыданий пришел к выводу, что я заодно с теми «плохими людьми», разгромившими его дом, и попытался сбежать. Хорошо, что у него заработал инстинкт самосохранения, плохо, что затея не выгорела. Из-за привязки к часам лордик просто бегал по кругу, центром которого была я.
Погруженная в философские размышления о разнообразии дерьма, в которое меня не устает макать жизнь, я не сразу заметила, что Эрика наконец-то озадачил его свободный проход сквозь стены и игнорирование со стороны окружающих. Чует моя задница, пацан близок к катарсису.
Мимо потянулись знакомые здания с вульгарными вывесками. Я слегка расслабилась, а потому к внезапному нападению оказалась совершенно не готова. Что-то тяжелое ударило меня по затылку, а острые шилья впились в лопатки. Я взвыла и машинально приложилась спиной об стену, стряхивая с себя агрессора. Тот оскорбленно зашипел и пушистой рыжей тушкой шлепнулся мне под ноги.
— Бандит, поршень тебе в выхлоп! — застонала я, потирая расцарапанную спину. — Сколько раз я запрещала тебе прыгать на меня с крыш!
Кот лишь презрительно прищурил единственный глаз, мол, на хвосте я вертел твои запреты. Я закатила глаза и огляделась. Одноглазый является обычно со своей бандой. И точно, из переулка на меня бесновато зашипел черный Джек Потрошитель, между ног бойко прошмыгнул колченогий серо-полосатый Пират, а следом грациозно проковылял некогда аристократично-белый, а ныне вшиво-плешивый Его Святейшество, любимец Теша.
Ничего не могу с собой поделать, подкармливаю потихоньку этих уродцев. Изнеженных ласковых лентяев не жалую, а с бродягами, сражающимися с канализационными крысами и дворовыми псами за место под солнцем, чувствую крепкую духовную связь. Не желая привлекать лишнего внимания к нашей разношерстной компании, шмыгнула в переулок к Потрошителю. Через минуту к нам присоединился поникший Эрик.
— Я умер, да?
И давно. Лет пять назад, судя по тому, что его сестре-близняшке было лет одиннадцать к тому моменту, как она оказалась в мусорной куче окраин столицы.
Я выудила из сумки подсохшие кусочки жареного голубя. Помоечная птица, как и чайка, но мясо кур и уток для трущоб неоправданно дорого. Кинула их котам, не заботясь, как они их поделят, и обернулась к лордику, скорбный вид которого вновь вызвал покалывание в носу, глазах и горле. Не замечала за собой раньше такой сентиментальности. Материнский инстинкт просыпается что ли?
— Да, Эрик. Прости, что игнорировала тебя, мне нельзя было выдать окружающим, что я медиум. Ведь никто больше тебя не видит и не слышит. Понимаешь?
Пацан кивнул болванчиком. Будь я в его состоянии, все слова в одно ухо влетали бы и из другого тут же вылетали. Но будем надеяться, что воспитание аристократа получше, чем мое, и его приучили внимать собеседнику в любой ситуации.
— Могу я с тобой поговорить, как со взрослым человеком?
Очередной безразличный кивок и взгляд себе под ноги. Я призвала всю свою выдержку и красноречие, достала часы и с расстановкой заговорила:
— Эрик, я не имею никакого отношения к тем, кто разрушил твой дом.
Это были бунтовщики, озверевшие от восемнадцатичасового рабочего дня на фабриках, принадлежащих таким, как его родители, но ему это знать не нужно.
— Эти часы я нашла далеко от твоего дома.
Рядом с телом сестры в разорванном сзади, окровавленном по подолу платье.
— Я готова вернуть их тебе, но прежде нам стоит разобраться, почему ты с ними связан, согласен?
А заодно выяснить, не демон ли он.
— Позволь познакомить тебя с моим другом, который сможет помочь тебе встретиться с твоей семьей.
Маленький лорд Каспериан наконец поднял на меня потухший и безнадежный взгляд. Сглотнул и понятливо выдавил:
— И с Эрикой, да?
Я не ответила, только смахнула набежавшие злые слезы. Я, конечно, к буржуям тоже никаких симпатий не испытываю и полностью согласна с необходимостью чистки Палаты Лордов. Но я категорически против власти подонков, насилующих и убивающих одиннадцатилетних девочек!
— Тогда познакомь меня, пожалуйста, со своим другом, Генри, — отчаянно хлюпнул носом Эрик и кулачками тоже смахнул слезы с глаз.
Я собрала всю свою волю, чтобы улыбнуться как можно более ободряюще, и решительно поднялась. И оцепенела, услышав до омерзения знакомые похабные интонации:
— Рикки, неужто это ты, дрянь ржавая?
«Рикки», словно какую-то шлюху, меня звал один-единственный человек. Который, как я надеялась, уже давно заземлился в какой-нибудь сточной канаве. Но, как показывает жизненный опыт, такие твари обычно выживают.
Коты шустро слиняли. Я обернулась к троице приближающихся мужланов, сконцентрировавшись на главаре. Дружков сменил, а сам не изменился. Скошенный, как у неандертальца, лоб, не обремененный печатью интеллекта. Глубоко посаженные глаза навыкате, вечно слюнявый рот. И великанский, под два метра, рост. Хотя так-то я в курсе, что погоняло свое Башня Бенни получил отнюдь не за рост.
О, я нашла отличие! Запавший едва заметно, но не для врача, нос. Сифилис. Задница поджалась, но я напомнила себе, что уже не та безответная девчонка, какой была десять лет назад. Проверила готовность мехаскелета, вскинула подбородок и распрямила спину до ломоты в плечах, как когда-то мама учила.
Как бы понять, слышал ли он мою болтовню с пустотой и понял ли, что я медиум? У меня и без того хватает причин заземлить его, но вот проблема, именно этого я и не могу сделать. В рукопашной я не сумею убить Бенни молниеносно и безболезненно. А в противном случае слишком велика вероятность появления призрака, преследующего убийцу.
— Эк тебя раскорячило! Сиськи отрастила? А соплячкой была доска два соска. Ну, дай оценю! — хрюкнул Бенни и потянул лапу, но я не позволила себе сгорбиться. Хотя его слова, как в далеком детстве, прицельным ударом разрушили самооценку. Зачем строю из себя аристократку? Я же крыса помойная… и пусть! Все равно выше его на целую ступень эволюции!
— Проваливай, Бенни, — не своим голосом рявкнула я и резким движением, усиленным мехаскелетом, отбила потную ладонь с мое лицо размером. — Второго шанса не дам.
Я не стала грозить убить его перед дружками, опасаясь спровоцировать всех. Против троих бугаев мне даже с мехаскелетом не выстоять. Про то, что не далась в детстве, значит, не дамся и сейчас, напоминать тоже не стала. Зачем пробуждать в этом неандертальце охотничий инстинкт? Если мозгами пораскинет и оценит мою возросшую силу, то свалит подобру-поздорову… это я размечталась. Невозможно пораскинуть тем, чего в черепной коробке отродясь не водилось.
Зенки у Бенни выпучились пуще прежнего и опасно налились кровью. Ноздри сифилитичного носа затрепетали, в штанах стремительно выросла башня, как наглядное подтверждение клички. Дальнейших метаморфоз и угроз я ждать не стала, технично влепив кулак ему в харю.
По кастету пневматического экзоскелета потекла кровь, и я отстраненно поставила себе зарубку на память, потом обязательно его продезинфицировать. А душу от вида алых капель запятнало нездоровое удовлетворение. Ох, невовремя этот неандерталец мне повстречался! Мне уже семь месяцев не лечили мой садизм.
Дружкам Бенни стоит отдать должное, в атаку они кинулись без лишних спецэффектов. Просто дружно шагнули вперед, профессионально метя кулаками мне в скулы. Так, группу поддержки я явно недооценила. Сконцентрировалась на Бенни и не сумела распознать в его прихлебалах любителей подраться на подпольных рингах. Я нырнула им под руки, перекатилась, крутанулась и врезала им под коленями, со сладким хрустом ломая кости. Прямо как на войне.
— Не смей обижать Генри! — возопил вдруг тоненький голосок, и призрак, о котором я успела позабыть, молнией метнулся к очухавшемуся Бенни.
— Прочь! — рявкнула я на него, впечатывая кастет в… башню. Ну, куда дотянулась, все еще сидя на корточках.
Порыв Эрика весьма трогателен, но вот Бенни последний человек, в которого стоит вселяться. После его головы душевное состояние шестилетнего мальчишки точно придется лечить. Хм, а есть ли у призраков психика?
Мой кошмар детства харкнул кровью и с чувством пнул меня в грудь, опрокидывая на спину. Сердце пропустило удар, воздух не торопился наполнять легкие. Моим замешательством воспользовались дружки Бенни, вжав мне руки и ноги в брусчатку. Я затрепыхалась, как сломанная заводная игрушка, но в таком положении мехаскелету неоткуда было взять инерцию, которую он мог бы усилить в удар. В груди в такт пульсации азарту и боли нарастала паника.
Где носит Кудряшку Сью, когда он так нужен?!
— Вот так, парни, подержите ее чуток, — похабно скривился Бенни, утерев кровь с разбитого лица, и почесал пах.
Меня чуть не стошнило, но изображать из себя «ледю» было не время. Поэтому я отложила истерику до лучших времен и примерилась, как бы половчее вывихнуть себе ногу, чтобы освободить ее из захвата бугая и пнуть Бенни. Справлюсь, на войне и руки приходилось себе ломать, лишь бы сбежать из зангаоского плена.
— Пришло время расплачиваться по счетам, ржавая, — торжествующе прошипел Бенни, склоняясь ко мне и обдавая вонью разложения изо рта. — В приюте ты одна нос от меня воротила, буржуйка недоделанная.
Ну, надо же, какая у нас тонкая душевная организация! Помним обиды десятилетней давности! Паника перекрыла здравый смысл, и я все-таки не сумела сдержать сарказма.