Багряные крылья

Глава 7. Смерть идет за тобой по пятам

Для троих беглецов тоннель Арки был слишком узок, но мы поместились. Чего только сделаешь, если на кону стоит твоя жизнь! Двигаться приходилось на полусогнутых, через силу, с каждым шагом все сильнее растягивая и прорывая ткань пространства.

Воздух затхлый, с кислинкой, дышать трудно. Мы двигались гуськом, друг за другом, проталкиваясь вперед, к свободе, в полнейшей темноте. В Задверье все вовсе не так: находиться там — все равно, что в утробе матери. Арки же — черные дыры, беспощадно прорезающие естество Города Дверей, нелогичные и пугающие.

Я считала про себя каждый шаг, то и дело, наступая Мариусу на пятки и сбиваясь. Но, когда счет дошел до 3185, впереди забрезжил свет. Воздух стал чище и свежее, а мы с новыми силами устремились вперед.

На самом выходе из Арки, стоя на чужой покатой крыше (ведь никогда не знаешь, куда тебя выведет ме-пр), я дышала полной грудью, разглядывая раскинувшийся передо мной Город Дверей. За спиной вяло переругивались Мариус с Оллой, но их пустая перепалка проходила мимо ушей, даже не задевая мыслей. Я была заворожена видом.

Утренний Город Дверей, полный энергии и надежд нового дня, был всегда одинаково прекрасен и дорог моему сердцу. В этом Городе ощущаешь свободу как нечто настоящее, осязаемое. Но тот же Город в сумерках — зрелище поистине волшебное. Здесь ни на минуту не прекращается кипение жизни, и стоит малиновой луне взойти на небосводе, как жители, привлеченные прохладой и мягким светом уличных фонарей, покидали свои дома в поисках развлечении. Я смотрела на них сверху вниз, скрытая от чужих любопытных глаз, и помимо своей воли вновь ощутила потребность. _Ту_самую_потребность.

Рот наполнился вязкой слюной, рога засвербели. Широко раздувая ноздри, я жадно втягивала воздух и шумно, нехотя, выдыхала. Соблазн, он был так силен!

Почти никто не знает, что курпусов, мой народ, прозвали «проклятым народом» и прогнали в Бездну не просто так. Да, мы по натуре своей кровожадны, но в таких личностях Город никогда не знал недостатка. Да, баловались запрещенной магией, ну, а кто без греха? Для особо опасных родственничков всегда было время у Чистильщиков. Но самой главной причиной было то, что все наше существование зиждилось на живой энергии, а ее можно получить только от тех, кто добросовестно и не думал с ней расставаться.

Я чувствовала на языке привкус чужой жизненной силы. Совсем чуть-чуть, отхлебну глоточек, и хватит, никто и не заметит, — уговаривала я сама себя, лихорадочно облизывая потрескавшиеся губы. Соблазн, он был так велик! Вертлявой змейкой он протиснулся в мои мысли и разместился на постоянное место жительства, никуда не планируя удаляться. Сил сдерживаться уже не осталось. Я осознавала, что если сейчас дам слабину, поддамся, то остановиться уже не смогу — за долгие годы я оголодала, пускай и сама не замечала этого. Сколькими жизнями я смогу утолить эту нужду? Подумать страшно.

Олла, выждав некоторое время, приблизился со спины и коснулся прохладными пальцами шеи, приводя в чувство. Голод померк, затаившись, но и не исчез. Я столько лет сдерживала свою сущность, что сейчас с величайшим трудом собиралась с мыслями и возвращалась в старую колею.

— Даная, — тихо позвал меня Олла, то ли вслух, то ли про себя, но я услышала. В глаза он мне старательно не смотрел, разглядывал щербинки в крыше, на которой мы все еще стояли. Встряхнув волосами, я насквозь фальшиво улыбнулась. Знаком показав Привратнику, что все в относительном порядке, двинулась к Мариусу.

Наемник взгромоздился на парапет, свешиваясь с самого края, и с тревогой тоже вглядывался в горизонт, но по совсем другим причинам. В дальней точке обзора блистал купол, накрывший подземелья Красных сестричек: там солдаты Синдиката обшаривали катакомбы в поисках нас, живых или мертвых. Я изо всех сил надеялась, что ведьмы успели ускользнуть. Все-таки иногда, пускай и не часто, мне было присуще сострадание.

— Итак, — строго откашлявшись, произнесла я, — что ты там предлагал?

Я стиснула рукав куртки Мариуса, чтобы он, не дай Бездна, не сбежал. Но вместо ответа мужчина покачал головой и прижал палец к губам, мол, разговаривать не безопасно. На полу правильным полумесяцем вспух маячок телепортации. Потянув за плечо сомневающегося Оллу, я решительно шагнула в него, вслед за Мариусом.

***

Гильдия Убийц, оставаясь верной себе и своей скрытной природе, расположила штаб-квартиру в самой тихой части Города Дверей. Но вход, напротив, находился в самом центре, на Первом Круге: красиво разукрашенная Дверь цвета запекшейся крови. Одно мгновение, и вот вы уже в приемной, где улыбчивая секретарша, отложив в сторону каталог холодного оружия, предложит вам полный перечень всевозможных вариантов умерщвления. Работников ножа и топора мало интересовала личность будущей жертвы: конкурент, надоевшая любовница, опостылевшая жена, шумящий по ночам сосед, — все одно. Главное — золото. Плати, и останешься доволен. В этом я их даже поддерживала — если мне достаточно заплатить, я найду что угодно: от горшочка с золотом до потерянной пятнадцать назад на Седьмом Кресте пуговицы. Кстати, и такой заказ тоже был, еще на заре моей карьеры. Так что, в наши дни убийцы были скорее удачливыми коммерсантами, нежели свободными наемниками.

Смущали только две вещи: я понятия не имела, что Мариус снова вернулся на работу в Гильдию, а также то, что еще полгода назад все газеты Города трубили о том, что убийцы присоединились к Триаде. Теперь это была территория врага.

Наша компания была слишком заметной: кожа на шее Мариуса уже медленно чернела, одежда Оллы выглядела так, будто бы его в самый последний момент вытащили из пожара, где он, к тому же, потерял рубашку. А моя личность и так в Городе пользовалась определенной славой, а потому светиться у входа в офис Гильдии Убийц стало бы форменным самоубийством, простите за идиотский каламбур. Хорошенько подумав и взяв с нас обещание немедленно забыть все, что увидим в штаб-квартире Гильдии, Мариус повел нас через служебную Дверь.

Шагнув в нее, мы попали в очень длинный и темный коридор, в конце которого раздавалась множество незнакомых голосов. Невидимые пока люди смеялись, перекидывались сальными шуточками и делились новостями. Типичная атмосфера для закрытого сообщества, куда посторонним вход запрещен.

Но от тьмы и прохладного воздуха на меня нахлынули воспоминания: все это напоминало Бездну. Безрадостные дни, проведенные в полнейшей темноте, когда не можешь различить очертания своих ладоней, когда прикасаешься пальцами к чужому лицу, чтобы понять, как он выглядит. Слепота и пустота.

А в конце коридора нас ожидал просторный, светлый зал, заполненный убийцами всех мастей: огромное количество глаз уставилось на нас в упор. Казалось, наемники даже не моргают, надеясь разглядеть каждую черточку моего лица и запомнить как можно лучше. Уродливый голем, созданный из ручной глины и тумана Низменных земель, растянул рот — узкую щель в глине, — и уставился на меня, медленно облизывая губы глиняным языком. Меня передернуло от отвращения, а голем так же мерзко, вызывающе ухмыльнулся.

— Так, мелочь, рассосались по углам. Если кто-то ляпнет, пикнет, простучит кодовым письмом или же попробует сложить руны в донос, о том, кто сегодня заглянул в гости, то в скором времени мы с этим коллегой попрощаемся. Похороны обещаю организовать за свой счет.

Грозный тон Мариуса внушал уверенность, что все будет именно так, как он и описал, а потому, один за другим, его коллеги отворачивались и занимались своими делами. Чистили оружие, тренировали тело, или же просто шушукались по углам, демонстративно делая вид, что не замечают, как наша троица прошествовала в кабинет Мариуса и закрыла за собой дверь.

— Все равно, шушера, подслушивают, — раздосадовано цыкнул Мариус, поднимая руку. Я опередила его, начертив ногтем руну Молчания — мертвую птицу. Гул чужих голосов стих, наши голоса тоже звучали приглушенно, как сквозь подушку.

Мариус устроился за столом: достал из кармана трубку, взглянул и отложил в сторону. Значит, разговор предстоял очень серьезный. Наемник не предложил нам присесть, но мы и не собирались: с молчаливой поддержки Оллы мы остались стоять, словно ученики перед учителем.

— Сначала мои условия, — откашлявшись, произнес Мариус, — я хочу только одного. У меня была любовница, Несса. Хочу, чтобы вы ее вернули.

Я склонила голову к плечу, не совсем понимая, что он имеет ввиду. Зато понял Олла:

— Это не возможно. Вопрос о прекращении заключения даже не выносился на комиссию. Я бы знал.

— Я хочу, чтобы она вернулась. Мне безразличны условия и твои возможности: просто сделай так, чтобы она была рядом со мной.

— Разве что тебя самого отправить туда, — Олла подарил собеседнику хищную, опасную ухмылку, но Мариус остался к ней совершенно равнодушен. Он пожал плечами, откидываясь в кресле:

— Это в твоих же интересах.

— Согласен, — кивнул Привратник, — в моих. Но помимо интересов у меня еще есть обязанности и долг.

Наемник потер щетину на подбородке, устало вздохнул:

— Так, дорогие мои, у меня был очень тяжелый день…

Я саркастически хмыкнула — у нас с Оллой день был куда как проще. Но Мариуса было не остановить. Голос его стал слегка угрожающим, терпению приходил конец.

— Повторюсь, у меня был очень тяжелый день, — еще один предупреждающий взгляд в мою сторону, — и я не настроен на проведение долгих переговоров. Либо вы соглашаетесь на мои условия, мы бьем по рукам и уже к вечеру выясняем, где находится твое пернатое барахло. Либо расходимся в стороны, но я вас обязательно найду. И в этот раз уже не буду настолько великодушен.

Перед мысленным взором встали весы: на одной чаще лежала возможность помочь Олле и сбежать от множества проблем, пускай и иллюзорная. На другой чаше помещалась настолько же призрачная свобода от чужого влияния с высоким риском не дожить до рассвета. Однако я решила рискнуть.

— Насколько у тебя проверенная информация? — во мне заговорил профессионал. В моем деле достоверность фактов — основа успеха. Будешь полагаться на слухи — не жди, что преуспеешь.

Маркис расцвел, осознавая, что я сдалась, уступила. Олла хмуро взирал на нас, без слов договорившихся, становясь мрачнее с каждой минутой.

— У дяди Мариуса самая надежная информация в Городе, детка, — Мариус подмигнул мне, обращая свой взгляд на Оллу.

Тот стоял, скрестив руки на груди, всем своим видом показывая, что наши договоренности — только наши проблемы. Только у Оллы была власть над Бездной, только он мог исполнить обещание вытащить любовницу Мариуса оттуда. Но, кажется, это в его планы не входило. Молчаливая баталия взглядов длилась несколько бесконечных минут, и я была готова к тому, что нам с Оллой придется впопыхах удирать из офиса Гильдии.

— Ты же можешь попросить все, что угодно, почему именно свобода этой женщины?

Мариус, уже готовый отстаивать сделку, вгрызаясь в нее зубами и ногтями, оказался обескуражен подобным вопросом, но все равно ответил, пускай и неохотно:

— Мне скучно без нее в этом Городе. Когда она была рядом, все было по-другому. Ярче, что ли?