Багряные крылья

Наконец, Ранкода отстранилась, покачав хорошенькой головкой.

— Не ты, — она прикусила губу, скрестив руки перед собой. Костлявая была озадачена. — Но ты отражена в его посмертии.

Хаха, какой каламбур. Я встала, отворачиваясь от Оллы, от Ранкоды, отворачиваясь от всего гребанного мира, предпочитая наблюдать Мариуса, погруженного в бюрократический абсурд среди тел своих подчиненных. Костлявая рассуждает о посмертии? Я глупо хихикнула, а затем согнулась от едкого, хриплого хохота. Он рвался из моей груди, терзал глотку, я захлебывалась им как дешевым вином на орочьей вечеринке. Наверняка, я выглядела как сумасшедшая. И, положа руку на сердце, я не могла сказать — выглядела или на самом деле ей являлась.

Олла дернул Костлявую за руку, вынуждая обернуться:

— Если это не она, то что тебе еще нужно? Мы здорово торопимся.

Ранкода зашипела как змея, и изогнулась, искажая все представления об анатомии.

— Ах, Олла, — пропела она, прижимаясь к Олле всем телом. Юркие пальцы царапнули обнаженную грудь Привратника, напряженную шею, дотянулись до лопаток и теперь гладили багряное оперение уцелевшего крыла. От каждого прикосновения Олла морщился как от боли, вздрагивал, но не двигался с места. Дыхание участилось, на лбу выступили капли пота.

Ранкода усмехнулась, терзая его все сильнее. Она зарывалась пальцами в пух, кажется даже выдернула одно из перьев, от чего Олла неловко, по-детски всхлипнул.

— Я даю тебе шанс, — ласково проговорила Костлявая, пристраивая на плече Оллы голову. Глаза она щурила, как довольная кошка, вдоволь налакавшаяся сливок. Я утерла рот, выпрямилась и смотрела ей прямо в бездонные, ледяные глаза.

— Я даю тебе шанс, — повторила Ранкода, обращаясь ко мне, — всего один шанс. Слышишь, Олла? Я могу быть сострадающей.

Ее ремарка, обращенная к Привратнику, намекала на какой-то давний, забытый спор. Олла прикрыл глаз, веко опухло и потемнело. Рыжие патлы, торчавшие задорными иглами, тоже поникли. Ранкода мучила его, наслаждаясь страданиями.

— Найди мне того, кто убил моего жреца. Я отомщу. И забуду, что однажды ты уже ускользнула из моих рук.

Закончив говорить, Ранкода отшвырнула от себя Оллу и растаяла как дым в воздухе. Олла шатался, обхватывая себя за плечи. Крыло, ослабшее и тусклое, медленно пульсировало, отбрасывая на его лицо темную, кроваво-красную тень.